Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Demon's Souls |#15| Dragon God
Demon's Souls |#14| Flamelurker
Demon's Souls |#13| Storm King
Demon's Souls |#12| Old Monk & Old Hero

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Проза - Владимиров В. Весь текст 356.28 Kb

Свое время

Следующая страница
 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 31
    Виталий Владимиров
    Свое время

Жизнь длиннее, чем надежда,
  но короче, чем любовь.
   Булат Окуджава

Считать, что время проходит - вот
   величайшее заблуждение человека.
   Время - как берег: движемся мы, а
   кажется, что он.
   Антуан де Ривароль

   Над смертью властвуй в жизни быстротечной, и смерть умрет, а ты  пре-
будешь вечно.
   Вильям Шекспир

Глава первая

Бесконечно падают в вечность песчинки мгновений, и прах времени паутиной
забвения затягивает прошлое. Исчезают запахи, линяют краски, все глуше голоса
прошлого - так память бережет своего хозяина, потихоньку отсеивает все худое,
не дает мне надорваться под бременем пережитого. Но есть события, которым
суждено остаться в памяти по-прежнему яркими. Как вспышка.
   Словно и не минули годы, хоть и прошло тридцать лет, а я, как сейчас,
вижу спрятавшийся за деревьями старого парка, покрытыми  прозрачной  ве-
сенней зеленью, длинный желтый дом с мезонином,  ворота  бывшей  барской
усадьбы, группку провожающих, и сквозь окно автобуса - глаза Наташи.
   О чем они меня молитвенно просили? Что пытались удержать крепко  вце-
пившиеся в лацканы пальто Наташкины руки? Не навечно  же  разлучало  нас
это прощание, но уже раскололось что-то, и невидимая  пропасть  пролегла
между остающимися и уезжающими.
   Семь месяцев назад я переступил эту границу, войдя в  приемный  покой
стационарного отделения противотуберкулезного диспансера.  Туберкулезные
палочки Коха есть почти у всех. Они вяло дремлют в  лимфатических  узлах
подавляющего большинства людей.
   Семь месяцев, проведенные сначала в диспансере, а потом в сана- тории
- срок вполне достаточный, чтобы понять, что же их разбудило.
   Тронулся, разворачиваясь, автобус, увозящий меня  в  Москву,  качнув-
шись, уплыла вбок, словно отвели объектив киноаппарата, Наташа,  автобус
нырнул в ворота и выбрался на шоссе. На переднем  стекле  еще  некоторое
время трепетал, как бы пытаясь удержаться, неизвестно  откуда  взявшийся
прошлогодний лист под щеткой дворника, но и его снесло ветром.
   Назад. В прошлое.
   Как давно это было?.. Ребрышки грудной клетки  осторожно  перпендику-
лярны вертикальным горячим ребрам радиатора отопления, мама сидит на по-
лу, поджав ноги, строит колонку из кубиков, они падают,  рассыпаются  по
паркету, я смеюсь, мама протягивает мне руки, а я  боюсь  оторваться  от
теплой батареи, которая бурчит и вздыхает, как живая, я  боюсь  кубиков,
потому что они только притворяются неживыми и ждут, когда я на них  нас-
туплю, чтобы вывернуться из-под ноги, и я смеюсь, но к маме не иду, хотя
ужасно хочется упасть в ее протянутые руки.
   Сказка моего детства - город Пушкин, Царское Село, малая родина,  как
сейчас говорят...
   Когда я поступил на работу в отраслевое издательство, то вся моя  би-
ография уложилась в три слова: родился, учился, женился.
   Свое время... У каждого из живущих и ушедших оно - свое и другого  не
было, нет и не будет.

Глава вторая

                             --===Свое время===--

Глава вторая

Простая история: родился...
   От длинных досок пола, выкрашенных бордовой масляной  краской,  несет
плотным холодом. Зябко вылезать из теплой, согретой за ночь постели,  но
любопытство и острое, до замирания души, опасение - а вдруг она исчезла?
вдруг ее унесли черной ночью - пересиливает все.  Мгновенно  покрываются
гусиной кожей ноги и руки, а тут еще неудача - огромный  стул  с  гнутой
спинкой надо передвинуть - он упирается, недовольно  скребется  толстыми
ногами по полу, приходится толкать его всем  телом,  он,  нехотя,  боком
застревает в ребрах батареи отопления, зато теперь уже  просто:  сначала
на стул, потом на ледяной подоконник, чтобы сквозь мерзлые узоры  стекла
выглянуть в занесенный снегом палисадник. О, радость! - она  стоит,  за-
вернутая в мешковину, среди поникших, голых, как бы  сломленных  морозом
вишен, яблонек и груш, и остро торчит ее зеленая вершинка. Она -  прише-
лец из другого, неведомого моей памяти пространства -  из  леса,  она  -
весталка праздника, его алтарь и жертва.
   День, обычный, неяркий зимний день превращается  в  бесконечную  цепь
растянутых лихорадочным ожиданием мгновений, пару  раз  заглядывает  со-
седская тетя Клаша, торопливо проносится обед,  разделенный  с  усталой,
молчаливой матерью, забежавшей до мой с работы, серый свет за окном  не-
заметно старится, становится сумеречней,  пока  глаза  не  слипаются  от
крепкого сна...
   Пробуждение от прикосновения маминой руки ужасно -  неужели  проспал?
Скорей одеваться - штопаные, перештопанные чулочки, короткие, совсем уже
не по росту рубашка и штанишки,  валеночки,  через  плечи  крест-накрест
шаль, завязанная на спине узлом. Нас пятеро или шестеро малышей со  всей
квартиры, и елка - на всех  одна,  но  для  каждого  она  -  своя  елка.
Игольчато-колючая, смолисто-пахучая, в блеске мишуры и спиралях  разноц-
ветного серпантина, увенчанная зеркально-лазурной звездой...
   ... и парящие в хвое глазурные самолетики, и  серебристые  дирижабли,
так удивительно похожие на те, настоящие, охраняющие черное небо военной
поры...
   ... и хоровод вокруг елки, состоящий только из женщин и детей...
   Сказка моего детства.
   В сказке моего детства - горячие пустые щи из крапивы во время эваку-
ации, светлая горница деревенской бабки где-то под Саратовом да судорога
голода, доводящая почти до обморока и через сорок с лишним лет. Немец  в
сорок первом надвигался так  стремительно,  что  последовал  решительный
приказ - перерезать скот, чтоб не достался врагу.
   Простая история: родился, учился...
   После войны жили в Москве на Каретном ряду  -  коммуналка  -втроем  в
крохотной комнатке, тридцатиметровый коридор,  где,  по  мимо  нас,  еще
шестнадцать душ по закуткам. Ежедневный поход в школу пролегал мимо сада
"Эрмитаж", кинотеатра "Экран жизни", далее по Косому переулку и  дворами
до Каляевской. И так изо дня в день, пока на экране моей жизни не возник
серый мартовский день пятьдесят третьего. Объявленное по радио  страшное
известие потрясло всех - осиротел народ. В тот день в школе стояла  нео-
бычная тишина - никто не носился, как угорелый, по коридорам,  не  "жали
масло" из зазевавшегося у стенки пацана, не стреляли горохом из металли-
ческих трубочек ученических ручек. Учительница истории  Раиса  Абрамовна
вызвала к доске, нет, не вызвала, пригласила второгодника Леньку  Лямина
и попросила его прочесть автобиографию великого вождя  и  друга  народов
мира. Ленька, отбывающий свой срок в школе, как тяжкое наказание, Лямин,
которого никакими угрозами и посулами невозможно было заставить  сделать
что-либо общественно-полезное, непривычно-серьезный Ленька читал все со-
рок пять минут сказку о жизни такого  мудроо,  такого  простого,  такого
прозорливого пастыря, который покинул свое стадо.
   Когда прозвенел звонок на перемену, никто не шелохнулся  за  партами.
Ленька Лямин продолжал читать и читал до конца.
   Уроки отменили, мы вышли молчаливой гурьбой из пустой колы  в  пустой
Косой переулок - прохожие, если попадались, шли в одну сторону - к цент-
ру. Москва спешила на похороны,  боясь  опоздать,  люди  шли  днем,  шли
ночью, по одиночке, семьями, группами, делегациями, колоннами, неоргани-
зованными толпами, создавая гигантские человеческие пробки  на  Самотеч-
ной, Трубной, Неглинной. В выбитые витрины магазинов ставили детей, что-
бы спасти их от давки. Очередь начиналась от Курского вокзала, двигалась
перебежками по Садовому кольцу, сворачивала на улицу Чехова и дальше шла
медленным шагом по улице Герцена до Дома Союзов, где  лежал  Он.  Лезли,
как муравьи, вовсе щели, поднимались по пожарным  лестницам,  прыгали  с
крыш домов во дворы, протискивались под воротами - лишь бы увидеть того,
кто при жизни так редко являлся народу... Гения...
   У него была кличка - Цыган. Никто не знал его настоящего имени. Кроме
милиции. Он и вправду был черноволос, смугл и белозуб... Объявился Цыган
после амнистии, в пятьдесят четвертом, но гулял на воле недолго.  Вокруг
него тут же собралась пацанва, для которой самой великой наградой в жиз-
ни была похвала, одобрение Цыгана.
   Каретный ряд  запел  новые  песни  -  "гоп  со  смыком  это  буду  я,
да-да...", азартно заиграл в новые игры на деньги - очко, три листа, же-
лезку, заговорил на чудном, непонятном для непосвященных языке - "по фе-
не ботаешь?" И мы восторженно смотрели Цыгану в рот, поднимали воротники
своих пальтишек, эта привычка у меня до сих пор  так  и  осталась,  руки
всегда держали в карманах.
   Когда к Цыгану, стоящему в подворотне, подошли трое,  мы  не  ожидали
ничего худого. Мы знали их - шпана из Колобовских переулков. Но один  из
них, видно главный, в надвинутой на глаза кепке и белом кашне,  растопы-
рил руки и пошел на Цыгана, почти не выговаривая,  а  как  бы  сплевывая
слова. Как шелуху от семечек.
   Я видел глаза Цыгана - равнодушные, я видел лицо  Цыгана  -  ни  один
мускул не дрогнул, я видел резкий, короткий взмах его руки.
   Нож вошел в живот, как в масло. Цыган выдернул его таким же  коротким
движением, и колобовский парень с лицом, белым, как кашне на  шее,  стал
оседать вдоль стены, захрипев розовой пеной в уголках губ...
   В школе моего детства - лошадиный жмых вместо пирожного, жесткие игры
московской шпаны: оглушительные взрывы от гвоздя, вонзившегося в набитую
серой бородку дверного ключа, расшибалочка и пристеночек, приклеенный  к
куску кожи с шерстью тяжелый довоенный полтинник, сотни раз  поднятый  в
воздух ногой до до изнеможения, до грыжи...
   В школе моей юности - музыкальный хоровод катка "Динамо" на Петровке,
папиросы "Три богатыря" - метр курим, два бросаем,  и  лихо  маскируемый
интерес к соседней женской средней школе...
   Простая история: родился, учился, влюбился...
   Оттепель. Чистое небо. Ледоход, ломающий культ. Реабилитация свободы:
вернулись уцелевшие, в Университете на Моховой один день провисела стен-
газета "Колоколъ" с твердым знаком на конце, три комсомольских секретаря
крупнейших вузов столицы вышли "наверх" с предложением использовать про-
хождение студентами практики на производстве для выявления недостатков и
причин, тормозящих технический прогресс.
   Мы рвались в бой. Мы хотели дела.
   Реорганизация экономики: вместо министерств - совнархозы, два  обкома
- промышленный и сельскохозяйственный.
   Трансформация сознания, понятий, вопросы без  ответа:  говорим  одно,
делаем другое, думаем третье...
   Разноцветной, разноязыкой рекой тек по Садовому кольцу фестиваль  мо-
лодежи и  студентов  в  серых  берегах  молчаливо-удивленных  москвичей.
Ньюорлеанский джаз из Италии в парке Горького бесшабашно, как  плясовую,
трубил "Когда святые маршируют", две девочки из Австрии нашего  возраста
крутили "рок-н-ролл", а мы, дружинники, глазели на них и не  знали,  что
делать - отвести ли их в милицию или завертеться в заводном ритме  вмес-
те...
   После фестиваля - целина: телячий вагон - сорок  лошадей,  шестьдесят
людей, ровная, как стол, Барнаульская степь и бесконечный  поток  зерна,
горы зерен хлеба, которые надо перелопатить, пересыпать, перегрузить...
   День-то был будничным, неприметным: с утра монотонные лекции по мате-
матике и физике, потом семинар по марксизму-ленинизму, лабораторные  ра-
боты по химии. Часок поиграли в пинг-понг, сдвинули столы в одной из ау-
диторий. Выпили по кружке пива в парке Горького и разъехались по  домам.
Только вечером немного странная картина: массы людей на улице, неподвиж-
ных, с запрокинутыми лицами, высматривали в темном  осеннем  небе  новую
звездочку со сразу ставшим всемирно популярным именем "Спутник".  Символ
новой эры. Космической. Не серебристый скафандр с  пластмассовой  колбой
вместо головы, а человек, простой человек в кургузом плаще, костюме про-
изводства "Мосшвея"и ботинках "Скороход", удивленно уставившийся в небо.
   Человек моего поколения первым вышел в космос, и не такими  уж  нере-
альными казались нам звонкие обещания, что люди ныешнего поколения, счи-
Следующая страница
 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 ... 31
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 

Реклама