заблаговременного уведомлеиия.
4. Мы обязуемся не помогать никаким третьим державам
вооружением, людьми или деньгами, которые затем могут быть
использованы против высоких договаривающихся сторон.
5. Мы заключаем соглашение о всемерном развитии
торговых связей между нашими независимыми странами.
Разумеется, это лишь самые общие предложения, детали
которых надлежит обсудить на встрече наших представителей.
Надеемся, Его Светлость согласится с нами и том, что в
свете последних событий это самый разумный образ действий.
Покорно ожидаем скорейшего ответа.
От имени короля Мартинус Падуанский, квестор.
Увидев посетителя, Томасус кряхтя поднялся и заковылял навстречу,
вытянув вперед руки и сверкая здоровым глазом.
- Мартинус! Наконец-то! .. Ну как, приятно чувствовать себя такой
важной персоной?
- Утомительно, - сказал Пэдуэй, радостной улыбкой сопровождая
приветствие. - Какие новости?
- Новости? Новости? Вы только посмотрите! Этот человек несколько
месяцев делает погоду в Италии, и еще спрашивает меня, какие новости!
- Я имею в виду нашу птичку в клетке.
- Чего? А, так ты про... - Томасус подозрительно оглянулся и понизил
голос, - экс-короля Виттигиса? Судя по последним сообщениям, все в
порядке, хотя от него самого слова доброго не дождешься. Послушай,
Мартинус, с твоей стороны это подло - подбросить мне такую работенку! Не
сомневаюсь, что Господь Бог со мной согласен. Твои солдаты вытащили меня
из постели, а потом еще несколько дней я вынужден был терпеть их и
пленника в собственном доме!
- Прости, Томасус. Но ты единственный человек в Риме, которому я могу
доверять.
- Вообще-то верно... Хотя, надо заметить, Виттигис страшный брюзга.
Все ему не так.
- А что телеграфная компания? Дела идут?
- Тут тоже осложнения. Неаполитанская линия работает нормально.
Однако линии на Равенну и Флоренцию вступят в строй не раньше, чем через
месяц, а до тех пор прибыли нам не видать, К тому же меньшинство
акционеров наконец осознали себя меньшинством. Какой тут вой поднялся!
Теперь сенаторы жаждут нашей крови. Гонорий сперва был с ними, грозил
упрятать в тюрьму Вардана, Эбенезера и меня, если мы не продадим ему -
практически даром - контрольного пакета. К счастью, выяснилось, что в
деньгах он нуждается гораздо больше, чем в акциях, и дело было улажено.
Так что остальным патрициям остается лишь плевать нам вслед при встречах
на улице.
- Как только появится время, начну издавать вторую газету, - сменил
тему Пэдуэй. - Их будет две: одна в Риме, другая - во Флоренции.
- А зачем во Флоренции?
- Там будет наша новая столица.
- Что?!
- Да-да. Флоренция расположена удобнее, чем Рим, в смысле дорог и
тому подобного, а климат в ней лучше, чем в Равенне. Вообще-то я не знаю
места, где климат был бы хуже, чем в Равенне, включая все круги ада.
Сперва мне удалось убедить Кассиодора, и мы вместе уговорили Теодохада
перевести туда административные органы. А если нашему королю угодно
держать суд в городе болот, лягушек и тумана, это его дело. Лично я буду
только рад, что он слезет с моей шеи.
- Слезет с твоей шеи? Ах-ха-ха, Мартинус, какой ты все-таки
весельчак! Хотел бы я так красиво выражаться! .. Но, надо сказать, у меня
от твоей деятельности просто дух захватывает. Какие еще революционные
преобразования ты затеваешь?
- Хочу организовать школу. Наши учителя знают лишь грамматику и
риторику, а надо преподавать действительно важные вещи. Например,
медицину, математику, другие науки... Боюсь только, что учебники придется
писать мне самому.
- Один вопрос, Мартинус: когда ты ухитряешься спать?
Пэдуэй горько усмехнулся.
- А я практически и не сплю. Вот выберусь из этой военно-политической
возни - наверстаю. Честно говоря, мне все это не по душе. Чертовски
надоело! Однако чего не сделаешь ради достижения цели. Знаешь, лет через
сто мои игры в политику и ратные подвиги не будут иметь ровно никакого
значения, зато, надеюсь, останется главное - телеграф, печатный станок...
Уже на пороге Пэдуэй вспомнил:
- Джулия из Апулии до сих пор работает у Эбенезера?
- По-моему, да. А что? Ты хочешь ее вернуть?
- Боже упаси! Ей надо исчезнуть из Рима.
- Почему?
- Ради ее собственной безопасности. Пока я не могу тебе всего
рассказать.
- Но мне казалось, что ты Джулию не любишь.
- Это не значит, что я хочу ее смерти. Кроме того, если мы не уберем
ее из города, моей шкуре тоже грозит опасность.
- О Господи, как Ты позволил ему связаться с политикой?.. Не знаю,
Мартинус; она свободный человек...
- Может, устроить ее к твоему кузену Антиоху, в Неаполь?
- Ну, я...
- Пусть сменит имя. И сделай все это тихо, старина. Если информация
просочится, нам несдобровать. Заварится такая каша...
- Каша? Ха-ха-ха, очень смешно. Хорошо, я постараюсь. Теперь о твоем
шестимесячном кредите...
Ну все, с горечью подумал Пэдуэй, началось. Как правило, общаться с
банкиром было легко и даже приятно. Но Томасус органически не мог вести
самых простых финансовых операций, не поторговавшись с пеной у рта долгие
часы. Возможно, он получал от этого удовольствие. Мартин - нет.
Трясясь верхом на лошади по дороге во Флоренцию, Пэдуэй с грустью
вспоминал Доротею. На этот раз, приехав в Рим, он с ней не встретился - не
посмел. Еще одна причина поскорее выдать замуж Матасунту. Доротея была бы
для него куда более подходящей парой. 0 нет, о любви пока речь не идет,
хладнокровно рассуждал Мартин, однако если видеться чаще...
Впрочем, сейчас не до того. Хорошо бы выкроить время и отоспаться,
посидеть в библиотеке, отдохнуть, в конце концов! Пэдуэй любил отдых
ничуть не меньше, чем кто-либо другой, хотя этот самый другой счел бы его
представления об отдыхе весьма странными.
Во Флоренции Пэдуэй снял за государственный счет помещение и
отправился проверять, как идет его дело. На этот раз ревизия ничего не
выявила. Либо кражи прекратились, либо бухгалтеры набрались опыта.
Фритарик опять взмолился взять его с собой и продемонстрировал
выкупленный наконец легендарный меч, украшенный каменьями, Меч Пэдуэя
разочаровал, хотя Мартин постарался не подать виду. Камни были
отполированы, а не огранены; огранку еще не изобрели. Но любимое оружие
словно прибавило Фритарику росту, и Пэдуэй против собственной воли сдался,
назначив управляющим расторопного и честного Нерву.
В горах два дня бушевала снежная буря, и в Равенну они прибыли, все
еще дрожа от холода. Город этот с его промозглой погодой действовал
Мартину на нервы, а проблема Матасунты не на шутку пугала. Он нанес
принцессе визит и неискренне клялся в любви, все время мечтая убраться
отсюда восвояси. Однако не позволяли дела.
Урия объявил, что он согласен на предложение Пэдуэя и готов идти на
службу.
- Меня уговорила Матасунта, - признался он. - Чудесная женщина,
правда'?
- Безусловно, - ответил Пэдуэй. В поведении прямого открытого Урии
чувствовалась уклончивость и смущение, когда он говорил о принцессе, и
Мартин про себя удовлетворенно улыбнулся. - Я хочу, чтобы ты возглавил
военную школу по византийскому образцу.
- Как! Я-то надеялся, что ты поручишь мне командование гденибудь на
границе.
Ага, отметил Пэдуэй, не у одного тебя Равенна вызывает тягостное
чувство.
- Э, нет, мой дорогой. Кто-то должен заниматься и неприятной работой,
а это дело государственной важности. Я тут не гожусь - готы не допустят,
чтобы военному искусству их учил посторонний. С другой стороны, нужен
человек образованный и умный.
- Согласен, академия нам необходима. Однако, великолепнейший
Мартинус, ты пробовал когда-нибудь учить готского офицера?
- Знаю, знаю. Большинство из них не умеет ни читать, ни писать и
презирает тех, кто умеет. Именно поэтому я выбрал тебя. Ты пользуешься
уважением, и если в их упрямые головы вообще можно что-нибудь вбить, у
тебя есть все шансы на успех. - Мартин с сочувствием улыбнулся. - Иначе
зачем бы я так хотел воспользоваться твоей помощью?
- Ну, спасибо. Я вижу, ты умеешь заставить людей делать то, что тебе
надо.
Пэдуэй поделился с Урией своими идеями. Что, по его мнению, главная
слабость готов - отсутствие координации между конными копейщиками и пешими
лучниками; что для усиления мощи важно иметь как пеших копейщиков, так и
конных лучников; что необходимо совершенствовать вооружение. И описал
устройство арбалета.
- На подготовку хорошего лучника уходит пять лет, - продолжал он, - в
то время как с арбалетом любой новобранец научится обращаться за несколько
недель. А если раздобыть умелых кузнецов, я покажу тебе кольчугу, которая
весит вдвое меньше ваших, надежнее защищает и не сковывает движения. -
Мартин улыбнулся. - Не исключено, что кое-кто не примет эти новшества и
станет ворчать. Так что ты лучше действуй постепенно. И помни - идеи твои,
тебе честь и хвала.
- Ага, понимаю, - ухмыльнулся Урия. - Если кого-нибудь за них
повесят, то не тебя, а меня. Как с трактатом по астрономии, вышедшим под
именем Теодохада. Все церковники отсюда до Персии исходят бешенством, а ты
в стороне! Хорошо, мой таинственный друг, я согласен.
Даже Пэдуэй был изумлен, когда через несколько дней Урия появился с
огромным арбалетом. Хотя устройство его было достаточно простым и Мартин
лично набросал схему, по собственному печальному опыту он знал: чтобы
заставить мастерового шестого века сделать незнакомую вещь, надо стоять у
него над душой, пока он раз десять ошибется, а потом взять и сделать
самому.
Все утро они практиковались в стрельбе по мишеням в большой сосновой
роще к востоку от города. Неожиданно метким стрелком оказался Фритарик,
хотя и пыжился, всячески стараясь подчеркнуть, что презирает метательное
оружие, как недостойное благородного вандала.
- Однако, - снисходительно признал он, - на редкость удобная штука.
- Да, - сказал Пэдуэй. - В моем народе бытует легенда об арбалетчике,
который оскорбил правительственного чиновника и в наказание за это должен
был попасть в яблоко на голове своего сына. Представьте, все кончилось
благополучно: мальчик остался невредим.
Вернувшись домой, Пэдуэй узнал, что с ним требует встречи посол
франков. Посол, некий граф Хлодвиг, был высок, наголо выбрит, как все
франки, имел пышные усы и выдающийся квадратный подбородок. В роскошной
алой тунике, звеня золотыми браслетами и цепями, он смотрелся очень
эффектно. На взгляд Мартина, впечатление портили только кривоватые голые
ноги, торчащие из коротких штанов. Кроме того, Хлодвиг явно страдал от
похмелья.
- Матерь Божья, как хочется пить! - воскликнул посол. - Не утолить ли
нам жажду, дружище квестор, перед тем как мы перейдем к делу? - Пэдуэй
велел принести вина, и Хлодвиг в несколько глотков осушил чашу. - Фу,
так-то лучше. Теперь, дружище квестор, я должен сообщить, что, по-моему,
ко мне здесь относятся не лучшим образом. Король принял меня лишь
мимоходом: сказал, что делами занимаешься ты, и исчез. Разве так должно
принимать посланника короля Теудеберта, короля Хильдеберта и короля
Хлокотара? Не одного короля, заметь, трех!
- Целых три короля! - любезно улыбаясь, произнес Пэдуэй. - Да, это
производит впечатление. Я потрясен. Но ты не обижайся, господин граф. Наш
