Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Demon's Souls |#15| Dragon God
Demon's Souls |#14| Flamelurker
Demon's Souls |#13| Storm King
Demon's Souls |#12| Old Monk & Old Hero

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Проза - Дафна Дюморье Весь текст 78.15 Kb

Птицы

Следующая страница
 1 2 3 4 5 6 7
   Дафна Дюморье.
   Птицы

     Перевод с английского: А.Ставиская
     Изд: Журнал "Нева"

     В  ночь на третье декабря ветер переменился, и наступила зима. До этого
осень стояла на редкость мягкая и теплая:  на  деревьях  все  еще  держались
листья,  а  живые  изгороди  так  и не пожелтели. Земля там, где ее взрыхлил
плут, была жирной и черной.
     Нат Хокен как  инвалид  войны  получал  пенсию  и  работал  с  неполной
нагрузкой.  Он  приходил  на  ферму  три  раза в неделю, и ему давали работу
полегче   --   поставить   изгородь,   подлатать   крышу,   подремонтировать
хозяйственные постройки.
     Хотя  он был человек семейный, по складу своему он был скорее нелюдим и
больше всего любил работать в одиночку. Он бывал доволен, если ему  поручали
укрепить земляную насыпь или починить калитку в дальнем конце мыса, где море
с двух сторон омывало территорию фермы. В полдень он обычно прерывал работу,
съедал  пирог,  испеченный женой, и сидел какое-то время на краю обрывистого
берега, наблюдая за птицами. Осень для этого самое благодарное время, лучше,
чем весна. Весной птицы улетали на материк, организованно и целеустремленно;
они знали, куда летят, ритм и весь ритуал их жизни не допускал  промедлений.
Осенью  птиц, которые не улетали за море и оставались зимовать, обуревала та
же безудержная жажда перемещения в пространстве, но поскольку улетать им  не
полагалось, они утоляли эту жажду по-своему. Огромными стаями собирались они
на  полуострове, непоседливые и беспокойные" и растрачивали себя в движении:
то  кружили  и  носились  в  небе,  то  садились   покормиться   на   жирной
свежевспаханной  земле,  но  клевали  как-то  неохотно,  будто не испытывали
голода. И тут же беспокойство снова гнало их ввысь.
     Черные  и  белые,  галки  и  чайки,  объединившись  в   этом   странном
товариществе, они искали какого-то освобождения -- но так и не находили его,
так  и не могли успокоиться. Стаи скворцов с шелковистым шелестом перелетали
с места на место, подгоняемые все той же жаждой движения, а птицы  помельче,
зяблики и жаворонки, как заведенные перепархивали с деревьев на изгородь.
     Нат  внимательно  наблюдал  и  за ними, и за морскими птицами. Внизу, в
заливе, они ждали, когда спадет вода. У  этих  птиц  было  больше  терпения.
Кулики-сороки,  песчаники, травники, кроншнепы подолгу сидели у самой кромки
воды, но как только ленивое море отступало, насытив влагой берег  и  обнажив
полосу  морской  травы  и  переворошенной  гальки,  они начинали суетиться и
бегать по песку. Потом та  же  жажда  полета  толкала  их  ввысь.  С  шумом,
гомоном,  свистом, почти задевая крыльями морскую гладь, они покидали берег.
Быстрей, еще быстрей, вперед, вперед -- но куда? зачем? Не дающий покоя  зов
осени,  тревожный и печальный, заколдовывал их, заставлял собираться в стаи,
кружить и кричать; им надо было растратить весь свой запас энергии до  того,
как наступит зима.
     Сидя у края обрыва и дожевывая пирог, Нат думал о том, что, быть может,
осенью  птицы  получают некий знак, предупреждение. Надвигается зима. Многим
из них суждено погибнуть. И они  ведут  себя  совсем  как  люди,  которые  в
предчувствии близкой смерти с головой уходят в работу или кидаются в разгул.
     В эту осень птицы вели себя как никогда беспокойно; их возбуждение было
особенно  заметно,  потому  что  дни стояли тихие. Когда на западных склонах
работал трактор, то по временам он полностью скрывался  из  вида,  вместе  с
силуэтом  фермера  за  рулем,  в  туче  орущих,  кружащихся  птиц.  Их  было
непривычно много -- Нат не мог этого не заметить. Осенью птицы всегда летали
за плугом, но не такими огромными стаями, не с таким гамом.
     Нат сказал об этом фермеру, мистеру Тригу, когда управился с изгородью.
     -- Да, птиц нынче  много,  я  и  сам  вижу,  --  отозвался  фермер,  --
некоторые  совсем  обнаглели,  даже  трактора  не  боятся. Сегодня пара чаек
пролетела у меня прямо над головой, чуть шапку не сбили!  Я  вообще  работал
почти  вслепую  --  над  головой  чайки, в глаза солнце бьет. Должно быть, к
перемене погоды. Зима будет нынче суровая. Вот птицы и сходят с ума.
     Шагая домой через поле, а потом вдоль дороги, обсаженной деревьями, Нат
видел в догорающих лучах солнца птичьи стаи над западными холмами. Ветра  не
было; свинцовое море с высокой водой казалось неподвижным. В живых изгородях
еще  цвел  лихонос, воздух был теплый. Но фермер оказался прав: ночью погода
переменилась.
     Спальня в доме у Ната выходила окнами на восток. Он проснулся в третьем
часу ночи и услыхал, как завывает в дымоходе ветер. Это  не  был  порывистый
юго-западный ветер, который приносит дождь; это был восточный ветер, сухой и
холодный.  Он глухо гудел в дымоходе, и на кровле брякала отставшая шиферная
плитка. Нат прислушался и до него донесся рев волн, бушевавших в  заливе.  В
маленькой спальне стало холодно -- на кровать из-под двери дуло. Нат плотнее
закутался  в  одеяло  и прижался к спине спящей жены, но не заснул, а лежал,
напрягая слух, полный беспричинных тревожных предчувствий.
     Вдруг раздался негромкий стук в окно. Было похоже, что по стеклу стучит
обломок какого-то засохшего вьющегося растения, но на стенах у них ничего не
росло. Он прислушался -- стук  продолжался.  Раздосадованный,  он  вылез  из
постели  и  подошел  к  окну.  Когда  он  поднял раму, что-то мазнуло его по
пальцам, ткнулось в руку, оцарапав  кожу.  Мелькнули  крылья  и  --  тут  же
исчезли, рванувшись через крышу за дом.
     Это  была птица, но какая, он не разобрал. Должно быть, ветер загнал ее
сюда, на подоконник.
     Он закрыл окно и снова лег, но почувствовал на пальцах что-то мокрое и,
поднеся руку к губам, понял,  что  это  кровь.  Это  птица  поранила  его  в
темноте;
     наверно,  испугалась,  сама  не знала, что делает. Он улегся поудобнее,
пытаясь уснуть.
     Вскоре снова  раздался  стук,  на  этот  раз  более  энергичный,  более
настойчивый, и, потревоженная им, проснулась жена.
     -- Нат, посмотри, что там такое. Окно дребезжит.
     -- Я  уже  смотрел. Там птица, просится в дом. Слышишь, какой ветер? Он
дует с востока и гонит птиц -- вот они и ищут, где бы схорониться.
     -- Прогони их прочь. Я не могу спать при таком шуме.
     Он второй раз подошел к окну и, открыв его, увидел на  подоконнике  уже
не одну птицу, а целых полдюжины, и все они ринулись на него, норовя клюнуть
в лицо.
     Он  вскрикнул  и стал отбиваться от них руками. Как и первая птица, они
взмыли
     над крышей и исчезли. Он быстро опустил окно я защелкнул задвижку.
     -- Смотри, что делается, -- сказал он.  --  Они  на  меня  набросились!
Могли глаза выклевать!
     Он стоял у окна и всматривался в темноту, но ничего не видел. Жена, еще
не совсем проснувшись, что-то недоверчиво пробормотала.
     -- Я  не  выдумываю,  --  сказал он, рассердившись. -- Я тебе говорю --
птицы сидели на подоконнике, просились в дом.
     Неожиданно из комнаты в  конце  коридора,  где  спали  их  двое  детей,
донесся испуганный крик.
     -- Это  Джил,  --  сказала жена. От крика она окончательно проснулась и
села в постели. -- Поди к ним, узнай, что случилось.
     Нат зажег свечу, но, когда он открыл дверь в  коридор,  сквозняк  задул
ее.
     Снова  раздался крик ужаса -- на этот раз дети кричали оба, и, вбежав в
комнату, Нат услыхал в темноте хлопанье крыльев. Окно было  раскрыто.  Через
него  влетали  птицы,  ударялись  с  налету  о  потолок  и  стены, но тут же
поворачивали к детским кроваткам.
     -- Не бойтесь, я здесь! -- крикнул Нат, и  дети  с  плачем  кинулись  к
отцу, а птицы в темноте взлетали к потолку и пикировали вниз, целясь в них.
     -- Что там, Нат? Что случилось? -- услыхал он голос жены из спальни. Он
поскорее  вытолкнул  детей  в коридор и захлопнул дверь, оставшись с птицами
один на один.
     Он сорвал одеяло  с  ближайшей  кровати  и  начал  размахивать  им  над
головой.  Он  слышал  хлопанье  крыльев,  шмяканье  птичьих тел, но птицы не
отступали, они нападали снова и снова, они клевали его в руки, в голову,  их
разящие  клювы кололи, как острые вилки. Одеяло теперь превратилось в орудие
защиты. Он обмотал им голову и, не видя уже ничего, молотил по птицам голыми
руками. Подобраться к двери и открыть ее он не решался из страха, что  птицы
полетят следом.
     Он  не  знал,  сколько времени он бился с птицами в темноте, но в конце
концов почувствовал, как хлопанье крыльев вокруг постепенно стихает; наконец
оно прекратилось совсем, и сквозь одеяло он разглядел, что в  комнате  стало
светлей.  Он ждал, слушал -- нигде ни звука, только кто-то из детей хныкал в
спальне. Свист и шелест крыльев прекратились.
     Он стащил с головы одеяло и огляделся. В комнату просачивался холодный,
серый утренний свет. Живые птицы улетели через открытое окно, мертвые лежали
на полу. Нат глядел на них со стыдом и ужасом: все мелюзга, ни одной крупной
птицы, и погибло  их  не  меньше  полусотни.  Малиновки,  зяблики,  воробьи,
синички,  жаворонки,  юрки  -- эти птахи по законам природы всегда держались
каждая своей стаи, своих привычных  мест,  и  вот  теперь,  объединившись  в
ратном  пылу,  они нашли свою смерть -- разбились о стены или погибли от его
руки. Многие во время битвы потеряли перья, у многих клювы были в крови -- в
его крови.
     Чувствуя подступающую дурноту, Нат подошел к окну и поглядел  на  поля,
начинавшиеся сразу за их огородом.
     Было  очень  холодно,  и земля почернела и затвердела. Это был не белый
мороз, не иней, который так  весело  сверкает  в  утренних  лучах,  а  мороз
бесснежный,  черный,  которым  сковывает  землю  восточный  ветер. Море, еще
сильнее разбушевавшееся с началом прилива, все в гребнях белой пены, яростно
билось о берег. Птиц видно не было. Ни один воробьишка не чирикал в  садовой
изгороди;  даже самые ранние птахи, рыжие и черные дрозды, не рылись в земле
в поисках червяков. Не было слышно ни звука, кроме шума ветра и моря.
     Нат закрыл окно и, затворив за собой дверь детской,  пошел  в  спальню.
Жена  сидела  на  кровати,  возле  нее  спала старшая девочка, а младшего, с
забинтованным лицом, она держала  на  руках.  Шторы  на  окнах  были  плотно
задернуты,  горели  свечи.  Лицо  жены  в  желтом  свете  поразило его своей
бледностью. Она сделала ему знак молчать.
     -- Уснул, -- прошептала она, -- только что. Он  чем-то  поранился,  под
глазом  ссадина.  Джил  говорит,  это  птицы.  Говорит,  она проснулась, а в
комнате полно птиц.
     Жена смотрела на него, ища в его лице  подтверждения.  Вид  у  нее  был
испуганный  и  растерянный, и ему не хотелось, чтобы она видела, что он тоже
потрясен, сбит с толку событиями последних часов.
     -- Там в детской птицы, -- сказал он,  --  мертвые  птицы,  примерно  с
полсотни. Малиновки, крапивники, разные мелкие местные птички. Они все будто
с  ума  посходили от этого ветра, -- Он опустился на кровать рядом с женой и
взял ее за руку. -- Дело в погоде. Все, наверно, из-за этой ужасной  погоды.
Может, и птицы нездешние. Их сюда пригнало откуда-то.
     -- Погода-то  переменилась  только  ночью, -- прошептала жена, -- Снега
еще нет, что их могло пригнать? И голодать они пока  не  голодают.  В  полях
хватает корма.
     -- Да  нет,  это  погода, -- повторил Нат. -- Поверь мне, это все из-за
погоды.
     Лицо у него, как и у нее, было утомленное и осунувшееся. Какое-то время
они молча глядели друг на друга.
     -- Пойду вниз, приготовлю чай, -- сказал он.
     Вид кухни его успокоил. Чашки с блюдцами,  аккуратно  расставленные  на
буфетных  полках,  стал, стулья, вязанье жены на ее плетеном кресле, детские
игрушки в угловом шкафчике.
     Он опустился на колени, выгреб прого-ревшке угли в заново разжег плиту.
Зрелище дружно занявшихся щепок вернуло  чувство  равновесия,  а  закипающий
чайник  и  коричневый чайничек для заварки -- ощущение уюта и надежности. Он
напился чаю сам и отнес чашку жене. Потом умылся  в  закутке  за  кухней  и,
Следующая страница
 1 2 3 4 5 6 7
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 

Реклама