Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
SCP 249: The random door
Demon's Souls |#15| Dragon God
Demon's Souls |#14| Flamelurker
Demon's Souls |#13| Storm King

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Юмор - Ильф, Петров Весь текст 936.48 Kb

Двенадцать стульев (полный вариант)

Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 3 4 5 6 7 8 9  10 11 12 13 14 15 16 ... 80
"Це дило треба розжуваты" - и рассказал очень интересное дело, слушавше-
еся в городе Орле и окончившееся оправданием  мужа,  убившего  изменницу
жену.
   Во всем городе дамочки заливались  по-соловьиному.  Мужья  завидовали
удачливости Воробьянинова. Постники, трезвенники и идеалисты забрасывали
прокурора анонимными письмами. Прокурор читал  их  на  заседаниях  суда,
ловко и быстро чеша за ухом. С Воробьяниновым он был любезнее  прежнего.
Положение его было безвыходным - он ожидал вскоре перевода в  столицу  и
не мог портить своей карьеры пошлым убийством любовника жены.
   Но Ипполит Матвеевич позволил себе совершенную бестактность. Он велел
выкрасить свой экипаж в белый цвет и прокатился в нем вместе с угоревшей
от любви прокуроршей по Большой Пушкинской улице. Напрасно Елена Станис-
лавовна прикрывала мраморное лицо вуалеткой, расшитой черными  птичками,
- ее все узнали. Город в страхе содрогнулся, но этот любовный эксцесс не
оказал на прокурора никакого действия. Отчаявшиеся постники, трезвенники
и идеалисты стали бомбардировать анонимками само  министерство  юстиции.
Товарищ министра был поражен трусостью окружного прокурора*.  Все  ждали
дуэли. Но прокурор, по-прежнему минуя оружейный  магазин,  катил  каждое
утро к зданию судебных установлений, с грустью поглядывая на фигуру  Фе-
миды, державшей весы, в одной чашке  которых  он  явственно  видел  себя
санкт-петербургским прокурором, а в другой  -  розового  и  наглого  Во-
робьянинова.
   Все кончилось совершенно неожиданно: Ипполит Матвеевич увез прокурор-
шу в Париж, а прокурора перевели в Сызрань. В  Сызрани  прокурор  прожил
долго, заслал человек восемьсот на каторгу и в конце концов умер.
   Ипполит Матвеевич со своей подругой приехал в Париж осенью. Париж го-
товился к всемирной выставке. Еще незаконченная башня  Эйфеля*,  похожая
на сумасшедшую табуретку, вызывала ужас идеалистов, постников и трезвен-
ников богоспасаемого города Парижа. Вечером, в отеле, Ипполиту Матвееви-
чу показали самого Эйфеля - господина среднего роста с бородкой  "булан-
же"* цвета соли и перцу, в рогатом пенсне. Из-за него  произошла  ссора,
уже не первая, впрочем, между Ипполитом Матвеевичем  и  его  любовницей.
Напичканная сведениями, полученными ею от соседа по купе, молодого фран-
цузского инженера, Елена Станиславовна неожиданно заявила, что преклоня-
ется перед смелыми дерзаниями господина Эйфеля.
   - Обвалится эта каланча на твоего Эйфелева, - грубо  ответил  Ипполит
Матвеевич. - Я б такому дураку даже конюшни не дал строить.
   И среди двух русских возник тяжкий спор, кончившийся тем, что Ипполит
Матвеевич в сердцах купил молодого рослого сенбернара, доводившего Елену
Станиславовну до притворной истерики и прогрызшего  ее  новую  ротонду*,
обшитую черным стеклярусом.
   В пахнущем москательной лавкой Париже молодые люди веселились:  шата-
лись по кабачкам, ели пьяные вишни, бывали  на  спектаклях  "Французской
комедии"*, пили чай из самовара, специально выписанного Ипполитом Матве-
евичем из России, за что и получили от отельной прислуги кличку "молодо-
женов с машиной"; неудачно съездили  на  рулетку,  но  не  говорили  уже
больше ни о бедственном положении приютских  детей,  ни  о  живописности
старгородского парка, потому что страсть незаметно  пропала  и  осталась
привычка к бездельной веселой жизни вдвоем. Елена Станиславовна  сходила
однажды к известной гадалке, мадам де Сюри, и вернулась оттуда необыкно-
венно взволнованной.
   - Нет, ты обязательно должен к ней сходить. Она мне  все  рассказала.
Это удивительно, - твердила Елена Станиславовна.
   Но Ипполит Матвеевич, проигравший накануне в  безик  семьсот  франков
заезжему россиянину*, только посмотрел на свои кофейные с черными лампа-
сами панталоны и неожиданно сказал:
   - Едем, милая, домой. Давно пора.
   Старгород был завален  снегом*.  Тяжелые  обозы  шагом  проходили  по
Большой Пушкинской. Обледенелые деревья Александровского  бульвара  были
абонированы галками. Галки картавили необыкновенно возбужденно, что  на-
поминало годичные собрания "Общества приказчиков-евреев". Снежные  звез-
ды, крестики и другие морозные знаки отличий медленно  садились  на  нос
Ипполита Матвеевича. Ветра не было. С вокзала Ипполит Матвеевич ехал  на
низких санках, небрежно поглядывая на  городские  достопримечательности:
на новое здание биржи, сооруженное усердием старгородских купцов в асси-
ро-вавилонском стиле, на каланчу Пушкинской части  с  висевшими  на  ней
двумя большими круглыми бомбами, которые указывали на пожар средней  ве-
личины*, возникший в районе.
   - Кто горит, Михайла? - спросил Ипполит Матвеевич кучера.
   - Балагуровы горят. Вторые сутки.
   Не проехали и двух кварталов, как натолкнулись на небольшую толпу на-
рода, уныло стоявшую напротив балагуровского дома. Из открытых окон вто-
рого этажа медленно выходил дым. Внезапно в окне появился пожарный и ле-
ниво прокричал вниз:
   - Ваня! Дай-ка французскую лестницу.
   Снег продолжал летать. Внизу никто не отзывался. Пожарный в  раздумье
постоял у окна, зевнул и равнодушно скрылся в дыму.
   - Так он и пять суток гореть будет, - гневно сказал  Ипполит  Матвее-
вич. - Тоже... Париж.
   С Еленой Станиславовной Воробьянинов разошелся очень мирно. Продолжал
бывать у нее, ежемесячно посылал ей в конверте 300 рублей и нисколько не
обижался, когда заставал у нее молодых офицеров, по большей части бойких
и прекрасно воспитанных.
   Ипполит Матвеевич продолжал жить в своем особняке на Денисовской ули-
це, ведя легкую холостую жизнь. Он очень заботился о своей наружности и,
морщась от боли, выдирал стальным пинцетом высовывающиеся из ноздри  во-
лоски; посещал первые представления в городском театре и одно время  так
пристрастился к опере, что подружился с баритоном Абрамовым и  прошел  с
ним арию Жермена из "Травиаты" - "Ты забыл край милый  свой,  бросил  ты
Прованс родной". Когда приступили к разучиванию арии Риголетто:  "Курти-
заны, исчадия порока, насмеялись надо мною вы жестоко", - баритон с  не-
годованием заметил, что Ипполит Матвеевич живет с его женой,  колоратур-
ным сопрано. Последовавшая затем сцена была ужасна. Возмущенный до  глу-
бины души баритон сорвал с Воробьянинова 160 рублей и покатил в Казань.
   Скабрезные похождения Ипполита Матвеевича, а в особенности избиение в
клубе благородного собрания присяжного поверенного Мурузи  закрепили  за
ним репутацию демонического человека.
   Даже в 1905 году, принесшем беспокойство и тревогу, Ипполита  Матвее-
вича не покинула природная жизнерадостность и вера в твердые устои  рос-
сийской государственности. К тому же в имении  Ипполита  Матвеевича  все
прошло тихо, если не считать сожжения нескольких стогов сена. Графа Вит-
те, заключившего Портсмутский мир*,  Ипполит  Матвеевич  сгоряча  назвал
предателем, но подробно по этому поводу так и не высказался.
   Новые годы не переменили жизни Ипполита Матвеевича. Он часто бывал  в
Петербурге и Москве, любил слушать цыган, делая при этом тонкие различия
между петербургскими и  московскими,  посещал  гимназических  товарищей,
служивших кто по министерству внутренних дел, а кто и по финансовой час-
ти.
   Жизнь проходила весело и быстро. На Ипполита Матвеевича уже не охоти-
лись предприимчивые родоначальницы. Все считали его безнравственным  хо-
лостяком. И вдруг, в 1911 году, Воробьянинов женился на дочери соседа  -
состоятельного помещика Петухова*. Произошло это после того, как  отъяв-
ленный холостяк, наехав как-то в имение, увидел, что дела  его  пошатну-
лись и что без выгодной женитьбы  поправить  их  невозможно.  Наибольшее
приданое можно было получить за Мари  Петуховой,  долговязым  и  кротким
скелетом. Два месяца Ипполит Матвеевич  складывал  к  подножию  кроткого
скелета белые розы, а на третий сделал предложение, женился и был избран
уездным предводителем дворянства.
   - Ну, как твой скелетик*? - нежно спрашивала Елена  Станиславовна,  у
которой Ипполит Матвеевич после женитьбы стал бывать чаще прежнего.
   Ипполит Матвеевич весело ощеривался, заливаясь смехом.
   - Нет, честное слово, она очень милая, но до чего наивна... А Клавдия
Ивановна!.. Ты знаешь, она называет меня Эполет.  Ей  кажется,  что  так
произносят в Париже. Замечательно.
   С годами жизнь Ипполита Матвеевича заметно менялась. Он рано и краси-
во поседел. У него появились маленькие привычки. Просыпаясь по утрам, он
говорил себе: "Гутен морген" или "Бонжур". Его одолевали детские  страс-
ти. Он начал собирать земские марки, ухлопал на это большие деньги, ско-
ро оказался владельцем лучшей коллекции в России и завел оживленную  пе-
реписку с англичанином Энфильдом,  обладавшим  самой  полной  коллекцией
русских земских марок. Превосходство англичанина в области  коллекциони-
рования марок подобного рода сильно волновало Ипполита Матвеевича. Поло-
жение предводителя и большие связи помогли ему в деле одоления коварного
врага из Глазго. Ипполит Матвеевич подбил председателя земской управы на
выпуск новых марок Старгородского губернского земства*, чего уже не было
лет десять. Председатель управы, смешливый старик,  введенный  Ипполитом
Матвеевичем в суть дела, долго хохотал и согласился на  предложение  Во-
робьянинова. Новые марки были выпущены в количестве двух  экземпляров  и
включены в каталог за 1912 год. Клише Воробьянинов собственноручно  раз-
бил молотком. Через три месяца Ипполит Матвеевич получил от Энфильда уч-
тивое письмо, в котором англичанин просил продать ему одну из этих  ред-
чайших марок по цене, какую будет угодно назначить мистеру  Воробьянино-
ву.
   От радости на глазах у мистера Воробьянинова даже выступили слезы. Он
немедленно сел писать ответное письмо мистеру Энфильду. В письме он  на-
писал латинскими буквами: "Nacosia - vicousi!".
   После этого деловая связь с мистером Энфильдом навсегда  прекратилась
и удовлетворенная страсть Ипполита Матвеевича к маркам значительно осла-
бела.
   К этому времени Ипполита Матвеевича стали звать бонвиваном. Да он и в
самом деле любил хорошо пожить. Жил он, к удивлению  тещи,  доходами  от
имения своей жены. Клавдия Ивановна однажды даже пыталась  поделиться  с
ним своими взглядами на жизнь и обязанности  примерного  мужа,  но  зять
внезапно затрясся, сбросил на пол сахарницу и крикнул:
   - Замечательно! Меня учат жить! Это просто замечательно!
   Сейчас же вслед за этим бушующий зять укатил в Москву на банкет,  за-
теянный охотничьим клубом в честь умерщвления известным охотником г. Ша-
рабариным двухтысячного, со времени основания клуба, волка.
   Столы были расставлены в виде полумесяца. Посредине стола, на  сахар-
ной скатерти, среди поросят, заливных и вспотевших графинчиков с водками
и коньяками лежала шкура юбиляра. Г. Шарабарин, клюнувший уже с  утра  и
ослепленный магнием бесчисленных фотографов, стоял, дико  поглядывая  по
сторонам, и слушал речи.
   Ипполиту Матвеевичу слово было предоставлено поздно, когда он уже ос-
новательно развеселился. Он быстро накинул на себя шкуру волка и,  поза-
быв о семейных делах, торжественно сказал:
   - Милостивые государи, господа члены охотничьего клуба! Позвольте вас
поздравить от имени старгородских любителей ружейной охоты с таким  зна-
менательным событием. Очень, очень приятно видеть таких почтенных  люби-
телей ружейной охоты, как господин Шарабарин, которые, держась за  руки,
идут к достижению вечных идеалов! Очень, очень приятно!
   Сказав этот спич, Ипполит Матвеевич сбросил на пол  юбилейную  шкуру,
поставил на нее сопротивляющегося господина Шарабарина  и  троекратно  с
ним расцеловался.
   В этот свой наезд Ипполит Матвеевич пробыл в Москве две недели и вер-
нулся веселый и злой. Теща дулась. И Ипполит Матвеевич в пику ей  совер-
шил поступок, который дал такую обильную пищу злоязычию Принца Датского.
   Был 1913 год. Двадцатый век расцветал.
   Французский авиатор Бренденжон де Мулинэ совершил свой знаменитый пе-
релет из Парижа в Варшаву* на приз Помери*. Дамы в  корзинных  шляпах  с
Предыдущая страница Следующая страница
1 ... 3 4 5 6 7 8 9  10 11 12 13 14 15 16 ... 80
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 
Комментарии (9)

Реклама