Хотя сейчас, спустя много лет, трудно восстановить все даты и места их
выступлений, известно, что в один прекрасный день группа привезла свой
незатейливый аппарат в крохотную студию звукозаписи Кэрли Клэйтона (по
соседству с футбольным полем клуба "Арсенал") и записала там три песни, в
том числе 'You Can`t Judge A Book Looking At The Cover' Бо Диддли.
Как вспоминает Йан Стюарт, в техническом отношении запись получилась
ужасной, хотя играла группа неплохо. Несмотря на это, пленка была передана
Невиллу Скриммеру из EMI Records.
Безрезультатно.
Удивительно то, что группа, не имевшая ни работы, ни, как им казалось,
будущего, не распалась. Мораль и деньги не принимались в расчет, поэтому
Стюарт, работавший в ICI, снабжал всех остальных картофельным пюре (иногда с
крутыми яйцами для цвета и калорийности) и талонами на завтраки, которые он
покупал по шиллингу за штуку у сидящих на диете секретарш. Миссис Ричардс
также спасала их от голодной смерти посылками с продуктами.
Тем не менее, они продолжали репетировать, и когда им требовался новый
материал, они "брали послушать" пластинки у продюсера Гая Стивенса или
приходили на вечеринки в Селлар (Подвал) в Кингстоне на Темзе, где некий
парень по прозвищу Кэррот (Морковка), возглавлявший Общество Ценителей Чака
Берри, до рассвета крутил R&B диски.
Как-то они вписали в свою группу ударника Тони Чапмэна и, забавы ради,
стали именоваться Rolling Stones, по названию песни Мадди Уотерса.
Поскольку неизвестную группу никто приглашать не желал, они начали сами
устраивать себе выступления. Но, после нескольких неудачных попыток заразить
Уотфорд блюзом, басист Дик Тейлор плюнул на это дело и пошел учиться в
Королевский колледж искусств (впоследствии он играл в Pretty Things).
В 1962 году дела пошли в гору. Blues Incorporated пригласили на
радио-шоу "Jazz Club", но поскольку профсоюз мог заплатить лишь шестерым
музыкантам, группа не могла позволить себе платить седьмому из собственного
кармана.
Седьмым был Джаггер. Впрочем, он воспринял это спокойно, так как для
него это был удобный шанс добиться популярности в Лондоне. Поскольку Jazz
Club транслировался по четвергам в прямом эфире, кому-то надо было заменить
Blues Incorporated на их постоянной работе в клубе Маркуи. 12 июля 1962 года
это сделали Роллинг Стоунз.
Джаггер уже тогда не хотел плыть в основном русле R&B. Он часто спорил
с Сирилом Дэвисом о том, как надо играть блюз, но в то же время он прекрасно
знал, что лондонские R&B круги не брезгуют нечистыми махинациями, и в случае
чего способны нанести удар из-за угла. На данном этапе эти круги вообще
находились на грани самоуничтожения.
Кроме того, старые профессиональные музыканты, начавшие ради заработка
и моды играть R&B на танцах и свадьбах, затаили злобу на людей, подобных
Джаггеру и Ричарду. Втайне многие из них считали эту музыку такой же
преходящей, как и скиффл, и надеялись, что очень скоро такие клубы, как
Маркуи, Фламинго и Студия 51, вернутся к их традиционному джазу. Но пока что
они видели угрозу во всех "электрогитарных" бэндах, игравших рок-н-ролл.
Это единодушие в настроениях шоу-бизнеса окрепло, когда у Роллинг
Стоунз появились первые подражатели и поклонники, что было расценено как
новая угроза в адрес оркестров, вынужденно игравших R&B. Впрочем,
существовали и внутренние проблемы, требовавшие своего разрешения.
Тони Чапмэн играл на барабанах Стоунз лишь потому, что лучшего ударника
они в то время не могли найти. Работая коммивояжером, он чаще пропускал
репетиции, чем появлялся на них. Его обычные заместители Мик Айвори (ныне
играющий в Kinks) и Стив Харрис для постоянного состава Стоунз также не
подходили.
В течение нескольких месяцев Стоунз старались переманить к себе Чарли
Уоттса. Но Уоттс был чрезвычайно осторожен. Он требовал для себя
гарантированной зарплаты и постоянного места в группе. Он трудился
дизайнером в рекламном агентстве на Риджент Стрит и получал там 14 фунтов в
неделю плюс деньги за выступления. Из Blues Incorporated он ушел потому, что
они стали слишком регулярно играть, и в любой день могли попросить его
перейти в профессионалы. С другой стороны, его не устраивала его новая
группа Блюз Бай Файв (впоследствии Бай Сикс). И наконец, ему нужно было
какое-то время, чтобы свыкнуться с несколько неприглядной репутацией,
которой уже успели удостоиться эти раздолбаи, именующие себя Роллинг Стоунз.
Тем временем, незадолго до Рождества в Уотербэй Армс состоялось
прослушивание кандидата на роль басиста, бывшего служащего Королевских ВВС
Билла Перкса (иначе, Уаймена), игравшего до той поры в Южном Лондоне в
рок-группе Cliftons. Уаймен был принят в состав -- не столько, впрочем,
из-за его музыкальных данных, сколько потому, что усилителей у него было
больше, чем у всей группы, вместе взятой.
В конце января 1963 года Чарли Уоттс принял предложение заменить в
Роллинг Стоунз Тони Чапмэна.
Команда была в сборе.
По протекции близкого друга Глина Джонса, Роллинг Стоунз в составе: Мик
Джаггер (вокал), Китс Ричард и Брайан Джонс (гитары), Йан Стюарт (ф-но),
Билл Уаймен (бас) и Чарли Уоттс (ударные) пришли в студию АВС в Портленд
Плэйс. Всего за 3 часа они записали и смикшировали четыре R&B стандарта: 'I
Want To Be Loved', 'Roadrunner', 'Diddley, Diddley, Daddy', 'Honey, What`s
Wrong'. За оставшиеся 5 минут они успели записать еще один номер -- 'Bright
Light, Big City' Джонни Рида. Через несколько дней они вернулись, чтоб
записать шестой номер -- какой именно, сейчас уже никто не помнит. К их
разочарованию, они не смогли найти фирму, которая согласилась бы выпустить
этот материал.
Несмотря на враждебность R&B кругов, Роллинг Стоунз начали регулярно
получать приглашения на игры. Тем не менее, они искали постоянную работу и
надеялись получить ее в престижном клубе Джорджио Гомельского Кроудэдди,
размещавшемся в Стейшн Отеле в Ричмонде.
Там уже работала R&B группа Дэйва Вуда, но, тем не менее, Гомельский
пригласил к себе Роллинг Стоунз, когда уже стало казаться, что место им не
светит.
Хотя на первых двух выступлениях в Кроудэдди играл Чарли Уоттс, на
третьей вместе со Стоунз играли два музыканта от Сирила Дэвиса: Карло Литтл
(ударные) и Рикки Фенсон (бас). Этот союз оказался ужасным, тем не менее,
публике понравился резкий рок-бит Литтла, и Брайан Джонс, которого всегда
волновала реакция слушателей, попытался было вписать его в группу вместо
Уоттса, но все, кроме него, были против.
Хотя не было подписано никакого формального контракта или договора,
Джорджио Гомельский, постановщик экспериментальных фильмов, белорус по
национальности, стал кем-то вроде менеджера Стоунз, и вскоре Кроудэдди был
переполнен толпами фанов R&B из Челси.
Джордж Харрисон был одной из первых звезд, пришедших послушать Роллинг
Стоунз, и это событие стало местной сенсацией. Об этом даже было написано в
газете "Ричмонд энд Тугкэнхэм Таймс".
Одним из первых журналистов, заинтересовавшихся группой, был
независимый музыкальный репортер Питер Джонс. Он посетил Кроудэдди в тот
момент, когда Джорджио Гомельский снимал, как Стоунз исполняют 'Pretty
Thing', и рассказал о новом ансамбле авторитетному специалисту по R&B
Норману Джоплингу, служившему в журнале "Рекорд Миррор". А тот, в свою
очередь, сообщил рок-н-ролльному вундеркинду Эндрю Лугу Олдхэму о том, что
Джонс собирается написать для "Рекорд Миррор" восторженную статью про
Стоунз.
В субботу 28 апреля 1963 года Олдхэм вместе со своим боссом Эриком
Истоном приехали в Ричмонд. Истон был впечатлен, но вел себя сдержанно.
Олдхэм же был ошеломлен. По словам Джорджа Мелли, "он смотрел на Джаггера,
как Сильвестр на паштет из дичи".
На другой день Истон и Олдхэм подписали с Роллинг Стоунз контракт, по
которому они брали на себя обязательства единственных менеджеро
