Виктор КОЛУПАЕВ
НАСТРОЙЩИК РОЯЛЕЙ
Его звали просто настройщиком роялей. Никто не знал, сколько ему лет,
но все предполагали, что не менее ста; а ребятишки были уверены, что ему
вся тысяча, такой он был сухой, сморщенный и старый.
Он появлялся в чьей-нибудь квартире часов в десять утра с небольшим
чемоданчиком в руке и долго не мог отдышаться, даже если надо было
подниматься всего на второй этаж. Его сразу же приглашали пройти в
комнату, предлагали стул, заботливо спрашивали, не налить ли чаю, потому
что настройщики на вес золота, ведь инструментов нынче стало много, чуть
ли не в каждой квартире, а настройщиков нет.
И вот он сидит в чисто прибранной комнате, делая частые неглубокие
вдохи, покорно дожидаясь, когда сердце перейдет с галопа на неторопливый
шаг, и молчит. Он не произносит ни слова. И седенькой старушке, которая до
сих пор с опаской обходит пианино, приходится говорить. Она знает, что раз
пришел настройщик роялей, значит надо говорить об инструменте. Она с
радостью поговорила бы о чем-нибудь другом, например о погоде, о том, что
в прошлом году грибов "просто пропасть сколько было", о том, что последнее
время сильная ломота в ногах, но положение обязывает говорить только о
пианино.
- Вот, купили эту роялю. Говорят, дочка пусть учится играть. Ей и
было-то три года, а уже деньги копить начали. Теперь-то, говорят, в кредит
купить можно. Ну да ведь не знаешь, что завтра будет. Купили, и хорошо.
Слава богу, Танюша уже второй класс кончает. И играет. Придет со школы и
за нее, значит, за пианину эту. Понимает уже все. И по нотам разбирается.
Старушка смолкла, ожидая, что заговорит настройщик роялей, но тот не
произнес ни слова. И когда молчание стало слишком затягиваться, снова
заговорила:
- С матерью, с дочкой, значит, моей, они по вечерам сидят. Бренчат,
бренчат. Хорошо получается. Особенно эти... этюды. И отец тоже сядет
где-нибудь в уголок и слушает. Молчит и слушает. А потом расцелует обеих,
а сам чуть не плачет. Их-то ведь ничему не учили... Время такое было.
Настройщик слушал и иногда молча кивал головой, чему-то улыбаясь.
- Вот я и говорю, - снова начала старушка. - Инструмент, он порядку
требует, присмотру. Настроить там или еще чего. Я сейчас... - и она
поспешно ушла в спальню, покопалась там с минуту, вернулась назад и
поставила на столик рядом с пианино масленку от швейной машины.
Настройщик по-прежнему молчал, загадочно улыбаясь. Старушка
озабоченно огляделась вокруг. Может, еще молоток нужен? Спросить, что ли?
- Так, значит, Танюша в час придет? - вдруг звонким мальчишеским
голосом спросил настройщик, так что старушка чуть не ойкнула от удивления.
Ведь она ему об этом ничего не говорила...
- В час... в час...
- Ну так я в час и зайду! - весело и громко сказал настройщик.
- Как же, - забеспокоилась старушка. - А посмотреть хоть? Может,
ремонт какой ему... Да и тише сейчас. Никто не мешает.
- А мне никто не мешает! Как же я без Танечки буду его настраивать?!
Ничего не выйдет! Совершенно ничего!
- Ну, ну, - оторопело сказала старушка. - Молоток-то у нас есть, вы
не беспокойтесь.
- А я пока пошел дальше, - сказал настройщик, взял свой чемоданчик и
вышел из квартиры.
На лестничной площадке он немного постоял и решительно позвонил в
соседнюю дверь.
Его встретила высокая полная женщина в тяжелом, расшитом павлинами
халате, в замшевых туфлях с загнутыми вверх носками и с огромной бронзовой
брошью на груди.
- Вам кого? - деловито и громко осведомилась она.
- Я настройщик, - тихим усталым голосом отрекомендовался старик.
- А! Наконец-то. Проходите. Терпенья уже от соседей не стало. Ноги об
коврик вытрите. Снимать-то ботинки все равно не будете. Проходите вот
сюда. Садитесь на этот стул. Пианино у нас чешское. Тыщу триста рублей
вбухали. А оно и играть-то не играет.
Настройщик поставил чемоданчик на пол и осторожно опустился на стул,
словно тот мог не выдержать его иссохшее тело.
Хозяйка квартиры подошла к пианино, открыла крышку и стукнула
пятерней по клавишам:
- Слышите! Оно и не играет совсем.
Настройщик повернулся к инструменту одним ухом, словно прислушиваясь.
Женщина еще раз стукнула пальцами по клавишам и извлекла из
инструмента какой-то сумасшедший аккорд.
Настройщик все так же молча продолжал сидеть на своем стуле.
- Что же вы? - загремела хозяйка. - Пришли, так работайте. Или вам
тоже стаканчик водки надо? Нет уж! Приходили тут батареи промывать, так
сначала им водки надо. А после них ремонту на тридцатку пришлось делать.
Водки не дам и чаю сразу не дам. Сделаете, а потом чаи гоняйте... Что же
вы сидите?
- Кто у вас на нем играет-то? - осторожно спросил настройщик.
- Я играю. А вообще-то для Коленьки купили. А вам-то что до этого?
- Нужно, - твердо ответил настройщик.
- Коленька, - позвала женщина. - Иди сюда. Уроки потом сделаешь.
Из комнаты вышел мальчишка лет десяти и, глядя куда-то в сторону,
поздоровался.
- Не хочешь играть? - вдруг спросил его настройщик.
- Не хочу! Не хочу и не буду! - скороговоркой ответил мальчишка и
испуганно посмотрел на мать.
Та погрозила ему кулаком и строго выговорила:
- Мал еще: хочу не хочу. Что скажу, то и будешь делать.
- Коля, сыграй мне что-нибудь, - попросил настройщик. - Просто так,
как будто для себя. А я послушаю, что у вас с вашим инструментом.
Мальчишка насупился, но все же сел за пианино и сыграл этюд Черни.
- Вот, слышите, как тихо играет, - сурово сказала Колина мама. - На
третьем этаже уже ничего не слышно. За что только деньги берут?
- А мне в школе сказали, что у меня слуха совершенно нет, - объявил
Коля.
- Не твое дело, есть или нет, - отрезала мама.
Настройщик подошел к пианино, и Коля поспешно уступил ему место.
Старик ласково пробежал по клавишам пальцами обеих рук и осторожно
погладил полированную поверхность.
- Хороший инструмент. Почти совершенно не расстроен.
- Так ведь тихо играет, - забеспокоилась хозяйка. - Соседи играют, у
нас все слышно. Мы играем, им хоть бы хны. Ни разу не пришли, не сказали,
что мы им мешаем. А мне чуть ли не каждый день приходится стучать в
стенку. Телевизор не посмотришь... Сделайте, чтобы играл громко. Чтобы на
всех этажах слышно было.
- Понимаю. Это пустяковое дело, - сказал настройщик.
- А сколько берете? - подозрительно спросила Колина мама.
- Я беру десять рублей, - твердо ответил настройщик.
- За пустяковое-то дело?
- Кому пустяковое, кому - нет.
- Ох уж с этими халтурщиками спорить! Все равно вырвут.
- Я настройщик роялей, - твердо сказал старик.
- Господи, да заплачу я. Сделайте только все, чтоб как гром гремел.
- Сделаем. Так, значит, ты, Коля, не хочешь играть на пианино?
- Нет, - ответил мальчишка, глядя в угол. "А слуха у сорванца
действительно нет. Да и у матери тоже", - отметил настройщик.
Он снял с пианино передние стенки, верхнюю и нижнюю, вытащил из
чемоданчика инструменты, всякие молоточки, ключики, моточки струн и с час
провозился с инструментом, ни на кого не обращая внимания и прослушивая
его, как врач больного. Потом он поставил стенки на место, закрыл
чемоданчик и сказал:
- Готово. Можете проверить.
Хозяйка недоверчиво подошла и долбанула по клавишам пухлой пятерней.
Раздался ужасающий грохот, в окнах зазвенели стекла и с телевизора
упала фарфоровая статуэтка купальщицы.
- Ну, теперь они у меня попляшут! - грозно сказала женщина. -
Коленька устанет, сама садиться буду. А ну, сынуля, садись. Посмотрим,
долго ли они выдержат.
Мальчишка, чуть не плача, сел за пианино, и квартира снова
наполнилась неимоверным грохотом.
- Прекрасно, - сказала Колина мама и выдала настройщику десятку.
Тот не торопясь положил деньги в потрепанный бумажник и взялся за
чемоданчик. Лишь только он переступил порог квартиры, как гром сразу же
смолк. Настройщик на всякий случай переступил порог в обратном направлении
и удовлетворенно улыбнулся. В квартире грохотало пианино и дребезжали
стекла. Но только в квартире. Сразу же за ее пределами стояла глубокая и
приятная тишина. Настройщик знал свое дело.
Он поднялся на третий этаж и позвонил в дверь, из-за которой
доносились нестройные звуки пьяного квартета. Здесь все еще праздновали
затянувшийся день рождения.
Дверь открыл глава семьи, нетвердо державшийся на ногах, но очень
вежливый и нарочито подтянутый.
- Папаша, проходите. Мы вас ждали. Шум сейчас мы устраним. Не хотите
ли стаканчик за здоровье моей любимой дочери? Впрочем, пардон-с. Бутылки
пусты. Но это мы вмиг организуем. Садитесь за стол. Это моя жена. А это не
то брат жены, не то дядя. Черт их всех запомнит! Его драгоценнейшая
супруга. А это моя Варька. Что за черт! Варька, где ты?
Не то дядя, не то брат жены оторвал голову от тарелки с салатом из
ранних помидоров, осоловевшими глазами посмотрел вокруг и сказал:
- Я тебя знаю. Ты у меня на барахолке мотоцикл купил.
- Молчал бы! - прикрикнула на него жена.
- Какой мотоцикл? У тебя и велосипеда-то никогда не было. - И она
осторожно бумажной салфеткой сняла со лба мужа кружки тонко нарезанного
репчатого лука.
- Варька, - зычно крикнул отец. - Иди сюда. И сыграй нам на
пианино... Три этюда... Три этюда для верблюда. - Пропел он и вдруг
захохотал, а за ним и все остальные. - Она у меня талант! Ее на конкурс
хотят послать. Талант, а для отца и гостей не заставишь сыграть! Варька!
Ну, Варюшенька, сыграй нам.
- У тебя дочь играет, - вдруг обрел дар речи не то брат, не то дядя
хозяйки, - а у меня машину сперли. - И он скривил губы, как бы собираясь
заплакать.
- Ну что мелет человек, - начала успокаивать его жена. - Какой
автомобиль? У тебя и велосипеда-то никогда не было.
- Варюшенька, - позвала мама, накладывая себе в тарелку тушеной
капусты, - сыграй, доченька. И дедушка послушает.
В дверях показалась девочка. Вид у нее был сердитый и вызывающий.
- Чего вам надо! Орете второй день, а я вам играй! Все равно ничего
не понимаете.
- А я говорю: играй! - приказал папа.
Настройщик вдруг понимающе подмигнул девочке, и та прыснула в плечо
от смеха. Потом села за пианино и отбарабанила что-то совершенно
непонятное и наверняка никому до этого не известное.
Папа, мама и гости зааплодировали, а дядя-брат сказал:
- Я всегда плачу, когда мотоцикл завожу.
- Молчал бы уж, - вспылила его жена.
- Варька у меня талант, вон как отчубучила! - похвастал папа.
- Доченька, сыграй для гостей еще что-нибудь, - попросила мама.
- А водочки-то тю-тю, нету, - сказал вдруг настройщик, и все забыли
про музыку.
- Это мы сейчас сообразим, - уверил папа, и через минуту папа и
дядя-брат устремились в магазин.
- Нельзя их одних отпускать, - сказала мама, и обе женщины бросились
за мужьями.
- А теперь мы посмотрим, что случилось с нашим пианино, - довольным
голосом сказал настройщик. - И мешать нам никто не будет.
- Да, не будет! Сейчас вернутся и затянут "Скакал казак через
долину".
- Не вернутся. Они двери не найдут.
- Правда, не найдут? Вот здорово! - сказала девочка. - Всегда бы так.
- Так и будет. Как только они тебя заставят играть, сразу всем
понадобится за чем-нибудь выйти, а дверей, чтобы вернуться назад, они не
найдут, пока ты их не захочешь впустить.
- И я буду играть одна?
- Одна. Никто тебе не помешает.
