для таких людей как ты. Ты теперь никто.
- Как никто?
- Да так. Теперь ты для всех исчез. Берите его. А вам ребята,-
обратился он к нам,- нужно ехать дальше. Операция еще не кончилась.
- А где машина?
- Сейчас ее подгонят на старое место. Вас подвезут туда тоже.
Нас подвезли к стоянке, куда одновременно въезжал "Мерседес". Пломбы
были на месте, все на месте, только осталось несколько растертых пятен на
сиденьях в кабине. Дождавшись утра, мы тронулись в путь.
И тут нас прорвало, мы стали раскрываться друг другу.
- Так кто ты по званию?- спросил я Сережку.
- Капитан.
- Так это твой последний рейс?
- Приказано тебя довести до конца. А там посмотрим.
- Кто приказал, кому я так нужен?
Сергей пожал плечами.
- У тебя очень много защитников и потом, тебе сказали, операция не
закончена. Ты очутишься в Гамбурге, начнешь новую жизнь, а операция будет
продолжаться. Много очень много еще неясного в этом деле.
- А как же вы проморгали сторонников Садарова в "Орле"? Фотографии были
сняты откуда-то сверху.
- Мы не проморгали, мы им сами намекнули, что будет важная встреча. Нам
надо было Садарова взять, он стал бешеным. Десятки убитых людей на его
совести. Нас бы ждала такая же участь.
- А теперь его куда?
- Он исчезнет, как тысячи людей когда-то исчезали без суда и следствия,
он исчезнет тоже. Правосудию его оставлять нельзя. Он купит всех и опять
пойдет резня.
- Зачем же ты раскрыл секрет транспортировки наркотика при других
бандитах, которые присутствовали в этой комнате? Они ведь все расскажут
другим.
- Этот рейс должен быть последним. Мальков должен узнать о том, что я
раскололся и срочно перекрыть этот канал.
- А с тобой, что будет с тобой? Они же могут расправиться.
- С погонами не очень-то расправишься. Я возвращаюсь в строй.
- Малькова посадят?
- Нет. Улик нет.
- А разговор, вы же его записали?
- Этот разговор к делу не пришьешь. И потом, если бы ты знал, с каким
трудом мы его записали. Его охрана прозвонила все углы. Нам пришлось датчик
загнать в пробку старого вина. Официант принес вино открыл его, а пробку
оставил под тарелкой, только так и удалось все прослушать. Только из этого
разговора, я узнал секрет наркотика, а до этого, сделав семь рейсов, так и
не подошел к разгадке. А вот ты смог это сделать.
- Случайность. Как думаешь, Мальков меня оставит в покое?
- Оставит. Мы его долго изучали. Он свое слово бережет. Сейчас
разворачивает гигантские финансовые операции с Северной и Южной Америкой и
очень боится потерять свой имидж перед партнерами. То что он сказал, так и
будет. Удивительный мафиози.
- Нас будут смотреть в Бресте?
- Нет, и за границей, тоже. Там поле деятельности Максим Петровича.
Хороший мужик. О тебе говорит уважительно.
- А МБ, как себя чувствует?
- Никак. Кого надо сократили, кого оставили. Им нужна реформа, нужно
менять всю основу, структуру, саму политику, а так, придет новый Садаров или
тот же Мальков и опять неизвестно с кем будет работать МБ.
Так с разговорами мы доехали до Бреста. Сдали оружие и нас пропустили
за границу без досмотра товара. На границе мы увидели "Форд", возле которого
стоял Масксим Петрович. Он проводил нас долгим взглядом.
В Гамбурге, мы сдали товар на склад и через три положенных дня, Сергей,
уже один отправлялся домой.
- Прощай Сережа. Не попадись только под пулю. В дурное время нам
приходится жить.
- Ладно философ, живы будем не помрем. Ты лучше приезжай скорей. Тебе
надо там со своими бабами разобраться.
Мы обнялись. Уже из окна Сережка крикнул.
- Я тебе весточку пришлю, когда можно вернуться.
Евгений Кукаркин.
Дельфинарий
* ЧАСТЬ ПЕРВАЯ *
НЕ ВСЕ ОТДЫХАЮТ В КРЫМУ
Все поздравляли меня с успешной защитой диссертации. Знакомые и
незнакомые люди говорили комплементы, вяло жали ладонь и спешно направлялись
к выходу. Вдруг, жесткая рука, удачно схватив ладонь, тряханула ее так, что
у меня чуть слезы не брызнули из глаз. Передо мной стоял крепкий незнакомец
с жестким выражением лица, короткой стрижкой и глубокими пронзительными
серыми глазами.
- Вы мне понравились, молодой человек, - заскрипел жесткий голос.
- Простите, а разве моя работа не заслуживает у вас внимания?
- Чушь. Так себе работенка. Эти ваши научные жлобы ничего не понимают и
не мыслят в настоящей науке. Хотите знать правду?
- Желательно бы.
- Вы не научились мыслить глобально. Изготовили новый прибор,
разработали уникальные электроды и заверещали во всех журналах какой вы
умница, смотрите, я что-то придумал. Это мизер. Подумаешь, сумели в объеме
комнаты на расстоянии управлять некоторыми функциями мозга лягушки...
- Не лягушки, а обезьяны.
- Не все ли равно, только дорогой материал портили. И не перебивайте
меня, учитесь хорошим манерам. Так вот, после вживления электродов,
добились, управляете некоторыми функциями мозга. Да таких работ уже сотни и
проводятся они во всех странах, даже у негров. Теперь спрашивается, для чего
вы все это делали?
- Во-первых. Да, ученые многих стран занимаются такими разработками,
это правда, но результат, которого добился я, не у кого нет и им еще долго
придется ковыряться, чтобы найти ключик к положительному решению этих
экспериментов.
Незнакомец фыркнул.
- Во-вторых. Я дал в своей работе предположения, где этот метод можно
применить.
- Вот когда вы объедините одно с другим, это и было бы настоящей
диссертацией. Но я больше восхищаюсь вами. Так блистательно полемизировать с
этими научными идиотами, это надо иметь большие знания и талант. Вы же
показали академику Синицину, что он никто, а этому болвану Трофимову...
после вашего ответа ему нужно было бы выброситься в окно с этого этажа.
Старая перечница, Альтман, учуял опасного оппонента и тут же постарался вас
задобрить своей добродушной болтовней о молодежи, ни слова не сказав по
делу. Как же они вас еще не зарезали и не накатали красных шаров, не
понимаю.
- Простите, а кто вы такой?
- Хотите выслушать мой полный послужной список? Пожалуйста. Член
корреспондент Академии Наук, доктор биологических наук, лауреат
Государственной и Ленинской премии, почетный член многих заграничных
академий, зам директора по науке одного серьезного учреждения Евгений
Иванович Петрушенко.
- Да это серьезный послужной список. С ним можно смело обзывать всю
нашу "серенькую" науку - сволочной и вывалять ее в дерьме.
- Ха-ха-ха..., - захохотал металлический голос зам директора и он
наконец-то отпустил мою онемевшую руку. - Вы умница и я, пожалуй, возьму вас
к себе. Мне таких орлов не хватает.
- Я, по-моему, еще не давал согласия и вовсе не собираюсь к вам.
- Не давал, так дашь. Вся ваша шарашка в понедельник будет просить тебя
уволиться и перейти ко мне. Попытаешься удрать - посажу. Не таким еще орлам
крылья подрезывал.
- Ого! Вы замечательно умеете разговаривать с людьми и самое важное -
доходчиво.
- Больше не шути так. Запомни, меня звать Петрушенко. Я теперь твоя
будущая жизнь. Жду к себе через неделю. Пока.
Петрушенко отошел. За ним уже давно никого не было, очередь
поздравляющих испарилась.
Я запоздал на работу на час. В моей комнате, лаборантка Танечка,
испугано глядя на меня затараторила.
- Вас..., все... Ждут вас. С утра непрерывные звонки. Директор и зам,
чуть ли не через каждую минуту звонят.
Начинается.
В подтверждении ее слов, захлебнулся от резкого звука телефон.
- Это опять вас.
Казалось, даже на расстоянии из трубки полетят слюни зама по науке.
- Борис Николаевич, срочно сюда, к директору. Мы вас ждем, не дождемся.
- Сейчас приду.
- Говорят, вы уходите? - тихо сказала Танечка.
- Кто это тебе сказал?
- Аня, секретарша. Она письмо читала, где вас от нас убирают.
Я задумался. Неужели этот хлюст, Петрушенко, выполняет свои угрозы.
Директор и зам выглядели, как испуганные котята.
- Борис Николаевич, - начал директор, - нам прислали по телетайпу
письмо из министерства обороны, о призыве вас на службу и явке в военкомат
по месту жительства. Кроме того, мне позвонили из Академии Наук и просили
срочно способствовать вашему переходу к военным. Даже пригрозили сокращением
бюджета на следующий год. Это уже не шутки. Мы в растерянности. Это же
безобразие, только пошла отличная научная работа и на тебе, - одевай шинель
и тяни армейскую лямку.
- Боря, - продолжил речь своего начальника зам, - вот письмо прочти
сам. Мы тебе ничем помочь не можем, лучше не ссорься с военными. Иди к ним.
Я прочел этот странный лист бумаги и ни чего не понял. Вроде Петрушенко
здесь не пахнет, но причем тогда военкомат, ведь я уже прослужил три года
солдатом. Надо выяснить все у военкома.
- Я пойду к военкому.
- Сходи, Боря, сходи, И держи нас, пожалуйста, в курсе дела.
Толстозадый капитан с маленькой головкой на широченных плечах
только-что закончил похабный анекдот перед молодыми девицами, обслуживающими
посетителей. Когда я вошел, он неприязненно посмотрел на меня и, кое-как
скомкав окончание анекдота, обратился ко мне.
- У вас что?
- Мне к военкому.
- Завтра, Приемный день, завтра.
- Мне по письму.
Он брезгливо взял письмо, как будь-то комок грязи и пробежал глазами.
- Странно, почему министерство призывает вас, а не мы. Эй, Элочка,
найди дело Шмелева Б.Н.
Элочка ушла за шкафы, а капитан уже не обращая на меня внимание, начал
другой, проросший мхом, анекдот.
- А его дела здесь нет, - прервала кошачий голос капитана, Элочка.
- Как так?
- Ой забыла, сегодня утром полковник заходил и рылся в папках, по моему
о Шмелеве и шла речь.
Капитан вздохнул и, буркнув мне "подождите", вышел из комнаты.
Он влетел через две минуты, буквально переродившийся на глазах.
- Борис Николаевич, пожалуйста, вас военком ждет. С утра ищет.
Глаза капитана вспыхивали лакейским блеском.
- Здравствуйте, Борис Николаевич.
Военком пожал мне руку и жестом пригласил сесть на стул.
- Мне тут уже звонили. Вас призывают на службу в ряды вооруженных сил.
Вам присваивается звание лейтенант и там наверху торопят, требуют, что бы вы
срочно выехали на место службы.
- Что за спешка, ведь я не собирался служить. И почему именно я?
- Вы не волнуйтесь. Вас призывают в специальное подразделение, где
по-прежнему будете заниматься своей работой.
- И для этого обязательно необходим призыв в армию?
- А вдруг вы добровольно не пойдете. Теперь, вы по законодательству, не
имеете право отказать служить своей родине. Зачем же вам конфликтовать с
законом?
- Выходит у меня нет выхода?
- Выходит. Вам надо срочно рассчитаться с работой и прийти сюда за
направлением и деньгами.
- И куда же мне ехать?
- В Севастополь.
Все стало на свое место, Петрушенко, действительно, все мог.
На работе меня так спешно уволили, что я даже не успел попрощаться с
некоторыми коллегами. Даже директор и его зам не удосужились сказать мне "До
свидания" или "Прощай". Только Татьяна, хоть и была замужем, всплакнула за
бутылкой вина. По моему, она немножко любили меня.
На севастопольском вокзале меня встретила женщина лет сорока. Она
подошла ко мне и, улыбнувшись, спросила.
- Вы, Шмелев?
- А как вы меня вычислили?
- По описанию. Евгений Иванович, дал мне точные приметы.
- Если не секрет, какие?
- Это секрет, но у Евгения Ивановича очень точный взгляд. Вчера он
