какой-то лабиринтной многоуровневой игры, неведомо как попавший Алголу при
сотворении вашего мира.
Двойник Алвисида вновь замер в своей привычной уже глазу позе.
- И что ты понял из этого ответа? - иронично поинтересовался Уррий. -
Я уже читал некоторые Директории и знаю лишь одно - чтобы осмыслить все
это, возможно, не хватит всей жизни. Либо надо принимать на веру каждое
слово, либо отвергать, как откровенную ложь. Но разве можно не верить
собственным глазам?!
- Я спрошу, - вдруг сказал Эмрис. Подошел прямо к двойнику бога и
громко спросил: - Кто мой отец?
- Не знаю ответа, - после тягостного молчания, повисшего в комнате,
ответил волшебный человек.
- Откуда ему знать? - Уррий обнял брата за плечо. - Алвисид же погиб
двести лет назад. Неудивительно, что он не знает ответа. Завтра мы поедем
все втроем к озеру Трех Дев и ты возьмешь Экскалибурн, - в голосе Уррия
чувствовалась такая уверенность, что Эмрис даже вздрогнул.
Он пристально посмотрел на друга.
- Откуда ты знаешь?
Уррий помедлил, не зная как ответить, чтобы Эмрис понял и сказал:
- Эмрис, последние несколько дней со мной бывает так - знаю и все
тут. Откуда это - я сам не пойму!
- Ты же наследник Алвисида! - воскликнул Ламорак. В голосе его
слышалась бескорыстная радость за Эмриса. - Возьмешь ты Экскалибурн, раз
Уррий говорит! У тебя будет Экскалибурн, у Уррия вообще целая коллекция
волшебных мечей! - в голосе его послышалась нотка зависти. Но зависти не
черной, хотя ему, конечно, и обидно немного.
- Ладно. - Уррий повернулся к волшебному человеку, взял в руки ларец
и открыл его. - Хватит на сегодня.
Человек тут же уменьшился в размерах и Уррий не успел заметить, как
он снова оказался лежащим в ларце. Юноша убрал ларец в сундук.
- Ребята, не открывайте этот ларец без меня, - сказал Уррий. - У меня
от вас секретов нет, но вы же слышали - если его кто откроет, не владеющий
силой Алвисида, сразу умрет! - Уррий чувствовал перед друзьями самому
непонятное ощущение вины.
Уррий решил, что если Эмрис действительно возьмет Экскалибурн, а
скорее всего так и будет - чувство не обманывает! - то он подарит Ламораку
Неустрашимого. Придумает достойный повод, чтобы ненароком не обидеть друга
и подарит! "Но говорить пока ничего не стоит", - решил Уррий. Он стал
складывать свои трофеи в сундук. Взял Неустрашимого в руки и вдруг сказал:
- Ламорак, ты примешь от меня этот меч в знак нашей верной дружбы?
Эмрис и Ламорак удивленно посмотрели на Уррия. Это был поистине
королевский подарок. Волна самых теплых чувств овладела всеми тремя
юношами.
- Спасибо, Уррий, - ответил Ламорак и с трепетом взял меч. - О, если
бы на тебя напал целый отряд врагов, я был бы счастлив встать на их пути и
убить их. Или умереть.
- Тебе не придется вставать одному против целого отряда, - заверил
его Уррий. - Рядом буду я и мой Гурондоль.
- И я, - сказал Эмрис.
- И его Экскалибурн, - уверенно добавил Уррий.
Они все трое обнялись. Нет ничего священней и крепче мужской дружбы!
- думал каждый из них в этот момент.
Какой-то странный звук за окном привлек внимание Уррия. Он подошел к
окну и высунулся по пояс.
- Странно, - сказал он. - Какой-то столб во дворе устанавливают...
- Это колдунью будут жечь, - пояснил Ламорак.
- Что? - Уррий не поверил. - Сарлузу?!
- Да, - подтвердил Эмрис. - Отец Свер сказал, что ее сегодня же
сожгут.
Уррий обессиленно подошел к кровати и сел.
- Ребята, идите мойтесь, - попросил он. - Мне нужно побыть одному.
14. ТУРНИР
Сошлись они на середине поля.
Тот и другой пускают в дело копья,
Врагу удар наносят в щит узорный,
Его пронзают под навершьем толстым,
Распарывают на кольчугах полы,
Но невредимы остаются оба.
Полопались у них подпруги седел.
С коней бойцы свалились наземь боком,
Но на ноги вскочили тотчас ловко,
Свои мечи булатные исторгли,
Чтоб снова продолжать единоборство.
Одна лишь смерть конец ему положит.
"Песнь о Роланде"
То ли чародеи и маги, которым сегодня предстояло состязаться в своем
искусстве, расстарались, то ли сам Господь Бог заинтересовался предстоящим
турниром, но небо было идеально чистым, без единого облачка. Дул легкий
южный ветер, навевая прохладу - погода словно делала все от нее зависящее,
чтобы рыцарям было удобнее продемонстрировать ловкость, храбрость и
умение.
С раннего утра к ристалищу близ Роквуда стали сходиться огромные
массы людей - сперва те, кто был победнее, чтобы занять бесплатные места
получше, потом средний класс, который за места мог заплатить. Знатные
рыцари и дамы о таких пустяках не беспокоились - их ложи на двух огромных
трибунах, расположенных друг против друга по длинным сторонам боевого поля
не займет никто без риска для здоровья.
Сэр Отлак, как истинный рыцарь прибыл на турнир с самого раннего
утра, приняв лишь легкий завтрак. Но в свою ложу, расположенную на
почетном месте неподалеку от королевской (всего через три), отнюдь не
торопился.
Вместе с Мориансом он бродил между шатров, в которых готовились к
поединкам рыцари, встречал знакомых и радостно обнимался, либо холодно
раскланивался. Зашел в шатер, где готовился к турниру его старший сын,
тщательно осмотрел его экипировку, тоном знатока посоветовал взять другой
щит - чуть меньших размеров, зато легче. Проверил также доспехи и упряжь
лошади Педивера - на прошлом турнире, если бы не зоркий глаз графа,
заметившего прохудившийся ремень, быть бы сэру Педиверу на зеленой,
помятой копытами, траве ристалища.
- Ты уверен, что хочешь сразиться именно с Гловером? - последний раз
спросил граф, который несколько волновался за исход поединка. - Он самый
сильный из всех шестерых.
- Отец, но ведь ты же сам всегда выбирал самого сильного противника,
- ответил сын.
- Но может быть, не в первом заходе. Пусть он сперва встретится с
двумя-тремя, чуть подустанет...
- Отец, ты же не ждешь, что я соглашусь с твоими доводами? - резонно
заметил Педивер.
Сэр Отлак сердечно обнял сына. Он гордился им.
- Удачи тебе, Педивер, - сказал граф и вышел из шатра.
Неподалеку прогуливался барон Ансеис, уже в доспехах, но без шлема.
Один его оруженосец держал под уздцы полностью готового коня и шлем
француза с ярким красным плюмажем, второй разложил на траве десяток
длинных турнирных копий из ломкой пихты и с трезубчатыми коронками, вместо
острых боевых наконечников.
- Вы уже готовы, барон? - удивился сэр Отлак.
- Я всегда готов, - пожал тот плечами.
- Вы хотите принять участие в первом же бою?
- А разве достойно рыцаря ждать, пока другие ослабят противника и
биться с уставшим?
- Достойный ответ, - с восхищением сказал граф. Хотя всегда поступал
именно так, и так же поступает теперь его сын. Но, может быть, граф не
ожидал этого от утонченного француза?
- Говорят, где-то неподалеку содержится пленный дракон, вы не знаете
где? - поинтересовался барон Ансеис. - Мне любопытно взглянуть.
- Можем прогуляться, время еще есть, - ответил граф. - Это совсем
неподалеку.
Когда они проходили мимо очередного шатра, через откинутый полог граф
увидел Селиванта, сидящего на простом походном стуле. Оруженосец
застегивал принцу доспехи. Рядом стоял Пенландрис и что-то ему советовал.
Как и все последние дни Селивант был хмур и казался безучастным к
окружающему миру. "Пошли ему Господи удачу!" - вновь подумал Отлак. Хотя и
к сэру Ричарду он не испытывал никаких неприятных чувств, сейчас графу
хотелось, чтобы победа досталась Селиванту - он сам не смог бы объяснить
почему.
- О-о, достойнейший граф Маридунский! Умереть мне от жажды, если я не
рад тебя видеть в добром здравии! - услышал Отлак восторженный возглас и
обернулся.
К ним шел рыжеволосый гигант в сверкающих латах, так же как и француз
пока без шлема. Он простер руки по направлению к старому другу, но граф
ловко отклонился от стальных объятий графа Камулодунского.
- Познакомьтесь, - поздоровавшись сказал Отлак. - Барон Ансеис, пэр
Франции. Сэр Гловер, граф Камулодунский.
Оба рыцаря учтиво поклонились друг другу.
- Это, правда, бычья требуха, что Педивер собирается принять мой
вызов в первом же заходе? - обратился Гловер к Отлаку.
- А ты удивлен?
- Да нет, порази меня гром, если вру! Весь в папашу! Надеюсь, бычья
требуха, что он не решится выбрать боевое оружие!
- Да, я просил его драться турнирными копьями. Я еще хочу посидеть с
тобой на пиру!
- Ах ты, старый хитрый тигр! - Гловер добродушно расхохотался и
дружески хлопнул Отлака по плечу. - Да пошлют господь, древние боги и все
черти подземные удачу твоему сыну, раз он решил оказаться на траве. Удача
ему оч-чень понадобится.
- Удача понадобится тебе, благородный сэр Гловер, - с дружеской
улыбкой сказал Отлак.
- Ну-ну, бычья требуха! Это мы вечером на пиру обсудим. До встречи!
- Превосходный боец, - сказал Отлак французу, глядя вслед
удаляющемуся гиганту. - Такого ох как непросто выбить из седла. Морианс, -
граф снял с пальца массивный перстень, сквозь золотую решетчатую накладку
едва виден был, скорее угадывался, какой-то камень. - Отнеси мой перстень
Педиверу, пусть наденет перед боем. - Он пояснил французу: - Это наш
фамильный талисман, достался от одного из предков, сэра Алана Сидморта,
передается из поколения в поколения и охраняет наш род. Пусть сегодня
талисман помогает Педиверу.
- Обычно такие гиганты, как этот достойнейший рыцарь, легче всего
слетают с коня, если ударить точно, - заметил француз.
- Вы правы. Но Гловер превосходно держится в седле. Кому это знать,
как не мне - я пять раз встречался с ним на турнирах. Первый раз, когда я
был в зачинщиках турнира, а он еще безусым, только что посвященным
рыцарем.
- И каковы итоги? - учтиво осведомился барон Ансеис.
- Три раза побеждал я, потом он сумел-таки вышибить меня из седла.
Пятый наш поединок закончился ничьей - мы трижды преломили копья, но
одолеть друг друга не смогли.
Дракон содержался в обширном каменном загоне за холмом неподалеку от
ристалища. Все любопытствующие могли по пологой лестнице взойти на
поражающую воображение каменную стену, возведенную еще в незапамятные
времена до Великой Потери Памяти. Ворота из огромных дубовых стволов
надежно закрывали выход. Но дракону все равно было не выбраться из загона
- многотонные валуны были цепями привязаны через проколотые в перепонках
дыры к крыльям и мощному хвосту. Хотя дракон не мог свободно передвигаться
и тем более взлететь, он был опасным соперником - пламя из ноздрей и пасти
обжигало, а удар лапой мог расплющить рыцаря в доспехах вместе с боевым
конем в сплошное месиво мяса. Дракон был из породы чешуйчатых,
двадцати-пяти-тридцати ярдов в длину - если считать от морды до кончика
длинного, покрытого роговыми боевыми наростами, хвоста.
Француз с любопытством рассматривал со стены голодно рыкающего зверя
- перед поединком дракона не кормили. Губы барона беззвучно шевелились -
