что она не умеет вести себя как настоящая леди, - совершенно так же, как
эти почтенные матроны вон там в углу сказали бы про вас, взбреди вам в
голову появиться здесь сегодня в красном платье и пройтись в кадрили.
Лично мне обряд самосожжения представляется более милосердным, чем обы-
чаи нашего прекрасного Юга, требующие, чтобы вдова надела траур и пог-
ребла себя заживо.
- Как вы смеете! Я вовсе не считаю себя погребенной заживо!
- Поразительно, как женщины исступленно держатся за свои цепи! Вы на-
ходите индийский обычай чудовищным? А хватило бы у вас смелости поя-
виться сегодня здесь, если бы этого не потребовалось для нужд Конфедера-
ции?
Скарлетт никогда не была большой мастерицей вести такого рода споры,
а на этот раз и вовсе смешалась, ибо не могла не признать в душе правоты
своего собеседника. Но пора все же дать ему отпор.
- Ну разумеется, я никогда бы этого не сделала. Это было бы проявле-
нием неуважения к... к памяти... Могло бы показаться, что я не лю...
Чувствуя на себе его веселый, откровенно насмешливый взгляд, она
умолкла. Он ведь знает, что она не любила Чарлза, и не станет снисходи-
тельно-вежливо выслушивать ее приличествующие случаю притворно-скорбные
излияния. Это невыносимо, невыносимо иметь дело с человеком, который не
умеет быть джентльменом! Джентльмен всегда делает вид, что верит даме,
даже если он знает, что она говорит неправду. Такое рыцарство у южан в
крови. Джентльмен всегда ведет себя как воспитанный человек, говорит то,
чего требуют правила хорошего тона, и старается облегчить даме жизнь. А
для этого субъекта, как видно, никакой закон не писан, и ему явно дос-
тавляет удовольствие говорить о таких вещах, касаться которых не положе-
но.
- Я внимаю вам, затаив дыхание.
- Вы ужасный человек, - беспомощно сказала она и опустила глаза.
Он наклонился над прилавком и, забавно имитируя театральный шепот ка-
кого-нибудь злодея с подмостков "Атенеум-Холла", зловеще прошипел ей в
ухо:
- Не бойтесь ничего, прекрасная госпожа! Вашу ужасную тайну я унесу с
собой в могилу!
- Господи! - испуганно прошептала она в ответ. - Как вы можете гово-
рить такие вещи!
- Мне просто хотелось снять тяжесть с вашей души. Или вы ожидали, что
я скажу: "Стань моей, красавица, не то я открою все!"
Она невольно подняла на него глаза, увидела, что он получает пря-
мо-таки мальчишеское удовольствие, дразня ее, и неожиданно для себя
рассмеялась. Как в самом деле все это глупо, в конце-то концов! Батлер
рассмеялся тоже, и так громко, что кое-кто из матрон, сидевших в углу,
поглядел в их сторону. Заметив, что вдова Чарлза Гамильтона отнюдь,
по-видимому, не скучает в обществе какого-то незнакомца, они осуждающе
переглянулись и склонили головы еще ближе друг к другу.
По залу прокатилась барабанная дробь, и все зашикали, увидя, что док-
тор появился на подмостках и поднял руку, требуя тишины.
- Мы должны от всего сердца поблагодарить наших прекрасных дам, чье
патриотическое рвение и неустанный труд не только позволили этому бла-
готворительному базару принести нам необходимые материальные средства,
но и преобразили грубую казарму в очаровательный уголок, достойный при-
нять под свой кров такой цветник прелестнейших дам, какой я перед собой
вижу.
Все одобрительно захлопали в ладоши.
- Наши дамы отдали нам не только свое время, но и свой труд, и очаро-
вательные вещицы, которые вы находите в этих киосках, вдвойне очарова-
тельны, поскольку они созданы прекрасными руками прекраснейших женщин
нашего Юга.
Снова раздались аплодисменты и крики одобрения. Ретт Батлер, стояв-
ший, небрежно облокотясь о прилавок, негромко сказал, обращаясь к Скар-
летт:
- Какой высокопарный козел, верно?
Скарлетт ужаснулась: такое святотатство по отношению к самому уважае-
мому гражданину Атланты! Она с укором взглянула на Батлера. Но доктор с
его длинными седыми трясущимися бакенбардами был и впрямь похож на коз-
ла, и она с трудом подавила смешок.
- Однако это не все. Наши добрые дамы-попечительницы, принесшие об-
легчение стольким страждущим одним прикосновением своих прохладных рук к
их пылающим лбам и вырвавшие из когтей смерти столько раненых в битвах
за Права Юга, знают, каковы наши нужды. Я не стану их перечислять. Нам
нужны деньги, чтобы закупать медикаменты в Англии, и здесь среди нас на-
ходится сейчас неустрашимый флотоводец, не раз в течение целого года ус-
пешно прорывавший блокаду наших портов и готовый прорвать ее снова, дабы
доставить потребные нам материалы, - капитан Ретт Батлер!
Застигнутый врасплох знаменитый контрабандист тем не менее отвесил
элегантный поклон - не слишком ли нарочито элегантный, если вдуматься,
промелькнуло у Скарлетт в уме. Казалось, он был преувеличенно любезен,
потому что слишком глубоко презирал всех собравшихся здесь. Раздались
бурные аплодисменты, а дамы в углу, вытянув шеи, уставились на капитана.
Так вот, оказывается, с кем кокетничает вдова Чарлза Гамильтона! А ведь
еще и года не прошло, как схоронила этого беднягу!
- Нам нужно золото, и я обращаюсь с просьбой о пожертвовании, - про-
должал доктор. - Да, я прошу жертвы, но жертвы ничтожно малой в сравне-
нии с теми, какие приносят наши смельчаки в серых мундирах, даже, я бы
сказал, смехотворно малой. Я прошу вас, дамы, пожертвовать вашими драго-
ценностями. Я прошу? О нет, это просит Конфедерация, это Конфедерации
нужны ваши драгоценности, и я уверен, что никто из вас не ответит ей от-
казом. Как красиво сверкают драгоценные камни на прелестных ваших за-
пястьях! Как изумительно хороши золотые броши на корсажах наших патрио-
ток! Но все сокровища Индии померкнут перед ослепительной красотой вашей
жертвы! Золото пойдет в плавильню, а драгоценные камни - на продажу, и
на вырученные деньги будут куплены лекарства и все необходимое для вра-
чевания. Итак, уважаемые дамы, сейчас двое наших излечившихся от своих
ран храбрецов обойдут вас, с корзинками в руках и... - Буря аплодисмен-
тов и взволнованные восклицания заглушили его слова.
С чувством глубокого облегчения Скарлетт прежде всего подумала о том,
что вдовий наряд не позволил ей, слава тебе господи, надеть ни своих лю-
бимых золотых серег, ни тяжелой золотой цепи, полученной в подарок от
бабушки Робийяр, ни золотых с черной эмалью браслетов, ни гранатовой
броши. Она смотрела, как маленький зуав с дубовым лукошком в здоровой
руке обходит ту часть зала, где находится ее киоск, и как все женщины -
и старые и молодые - весело, торопливо стягивают с рук браслеты, прит-
ворно взвизгивают от боли, вынимая серьги из ушей, и помогают друг другу
разъять тугие замочки драгоценных колье или открепить от корсажа брошь.
Позвякивание металла, возгласы: "Постойте, постойте! Вот! Я уже отцепи-
ла!" Мейбелл Мерриуэзер стягивала с рук парные браслеты, обхватывавшие
запястья и руки выше локтей. Фэнни Элсинг, воскликнув: "Мама, позволь
мне!", снимала с головы золотую, обсыпанную мелким жемчугом диадему -
фамильную драгоценность, передававшуюся из поколения в поколение. И вся-
кий раз, как новое пожертвование падало в лукошко, раздавались востор-
женные возгласы и аплодисменты.
Маленький зуав, улыбаясь, приближался теперь к их киоску; висевшее на
локте лукошко уже оттягивало ему руку, и когда он проходил мимо Ретта
Батлера, в лукошко небрежным жестом был брошен тяжелый золотой портси-
гар. Зуав поставил лукошко на прилавок, и Скарлетт беспомощно развела
руками в знак того, что у нее ничего нет. Она была сконфужена, оказав-
шись единственной женщиной, которой нечего было пожертвовать. И тут
блеск массивного обручального кольца приковал к себе ее взгляд.
На какой-то миг в памяти всплыл образ Чарлза - смутно вспомнилось,
какое у него было лицо, когда он надевал кольцо ей на палец. Но воспоми-
нание это тотчас потускнело, разрушенное мгновенно вспыхнувшим чувством
раздражения - постоянным спутником всех ее воспоминаний о Чарлзе. Ведь
кто, как не он, был повинен в том, что жизнь для нее кончена, что ее
раньше времени считают старухой.
Она резко рванула кольцо с пальца. Но оно не поддавалось. Зуав уже
повернулся к Мелани.
- Постойте! - вскричала Скарлетт. - У меня что-то есть для вас. -
Кольцо наконец соскользнуло с пальца и, обернувшись, чтобы бросить его в
лукошко, полное колец, браслетов, часов, цепочек и булавок для галсту-
ков, она почувствовала на себе взгляд Ретта Батлера. Легкая усмешка тро-
нула его губы. С вызовом отвечая на его взгляд, она бросила кольцо по-
верх груды драгоценностей.
- О, моя дорогая! - прошептала Мелани, сжимая ее руку. Глаза ее сияли
гордостью и любовью. - Моя маленькая, мужественная девочка! Пожалуйста,
обождите, лейтенант Пикар! У меня тоже найдется кое-что для вас!
Она старалась снять обручальное кольцо, с которым не расставалась ни
разу с той минуты, как Эшли надел ей это кольцо на палец. Скарлетт лучше
других знала, как оно ей дорого. Кольцо снялось с трудом, и на какое-то
мгновение она зажала его в своей маленькой ладони. А потом тихонько
опустила в корзину. Зуав направился к матронам, сидевшим в углу, а Скар-
летт и Мелани, стоя плечом к плечу, глядели ему вслед: Скарлетт - вызы-
вающе откинув голову, Мелани - с тоской, более пронзительной, чем слезы.
И ни то, ни другое не укрылось от человека, стоявшего рядом.
- Бели бы ты не отважилась на это, я без тебя и подавно никогда бы не
смогла, - сказала Мелани, обнимая Скарлетт за талию и нежно прижимая к
себе. Скарлетт хотелось оттолкнуть ее, закричать - грубо, совсем как
Джералд, когда его допекали: "Отвяжись от меня!", но капитан Батлер
смотрел на них, и она только кисло улыбнулась в ответ. Это было просто
невыносимо - Мелли всегда все понимает шиворот-навыворот! Впрочем, пожа-
луй, было бы хуже, умей она читать ее истинные мысли.
- Какой прекрасный жест, - негромко произнес капитан Батлер. - Такие
жертвы вливают мужество в сердца наших храбрых воинов в серых мундирах.
Резкие слова готовы были сорваться с губ Скарлетт - ей стоило немало-
го труда сдержать их. Во всем, что бы он ни говорил, звучала насмешка.
Она испытывала острую ненависть к этому человеку, стоявшему возле киос-
ка, небрежно облокотившись о прилавок. И вместе с тем от него исходила
какая-то сила. Она ощущала его присутствие как нечто осязаемо-живое, го-
рячее, грозное. И ее ирландская кровь закипала в жилах, когда она читала
вызов в его глазах. Нет, она должна, чего бы это ни стоило, сбить с него
спесь. Он пользовался своим преимуществом перед ней, потому что знал ее
тайну, и это было невыносимо. Значит, надо найти способ как-то в чем-то
восторжествовать над ним. Она подавила в себе желание бросить ему в лицо
все, что она о нем думает. Как говаривала Мамушка, мухи слетаются на са-
хар, а не на уксус. Она поймает эту вредную муху, она ее наколет на бу-
лавку. И тогда уже он будет в ее власти.
- Благодарю за комплимент, - сказала она и очаровательно улыбнулась,
делая вид, что не заметила скрытой в его словах насмешки, - и вдвойне
приятно услышать его от такого прославленного человека, как капитан Бат-
лер.
Он закинул голову и расхохотался. Прямо-таки загоготал, со злостью
подумала Скарлетт, заливаясь краской.
- Почему вы не говорите прямо того, что думаете? - спросил он, пони-
зив голос настолько, чтобы среди всеобщего шума и веселья никто, кроме
нее, не мог его услышать. - Почему не сказать мне в глаза, что я него-
дяй, не умею вести себя как подобает джентльмену и должен немедленно
убираться отсюда, не то вы прикажете кому-нибудь из этих мальчиков в се-
рых мундирах вызвать меня на дуэль?
Ей хотелось ответить ему какой-нибудь колкостью, но, сделав над собой
героическое усилие, она сказала:
- Что с вами, капитан Батлер? Что это вам взбрело в голову? Всем же
