соловьиная трель!
- А все-таки достижения техники не гнушаешься и на свидании, - сказал
он иронически. - Снимал бы часы. Ведь счастливые часов не наблюдают? И
вообще, одевался бы в звериные шкуры. Заодно иди громить технику, как
некий писатель на Западе, купивший три роскошных автомобиля, но
предпочитающий ходить пешком. Бедолага из-за этого ни разу не побывал на
зарубежных пресс-конференциях. Сейчас модно вздымать нежную душу против
уж-жасной технизации и тянуть в доброе старое пещерное время, но вся эта
мышиная возня обречена на провал. И раньше было немало попыток остановить
цивилизацию, но это не удалось ни в пещерный век, ни во времена
средневековья, ни удастся и сейчас!
Не кричи так, - сказал я. - Не кричи. Тебе выть надо, а не кричать!
Его руки порхали над белыми зубами клавиш, и тем никак не удавалось
цапнуть его за пальцы.
- Ты полагаешь, что все учел? - сказал я, переходя в новое
наступление. - Учел все свои н_а_с_т_о_я_щ_и_е требования? Закажешь одно,
а подсознательное "Я" желает другое. Мечтаешь о блондинке, а твое альтер
эго ищет только рыжую. Или возьмем другой случай, когда ты сам не знаешь,
что ищешь. Например, ты уже встречался с блондинками, брюнетками,
шатенками - худыми и толстыми, рослыми и коротышками. Все нравилось, со
всеми было хорошо. И только я, твой приятель, заметил интересную деталь: у
всех девушек была капризно оттопыренная верхняя губка. Именно это и
придавало им в твоих глазах неописуемое очарование. А ты этого и сам не
знал. Так можешь ли быть уверенным, что учтешь все подобные вещи?
Он обернулся, посмотрел поверх очков.
- Возражение резонное, - сказал он, глядя с сожалением. - Веское
возражение. Достойное поэта. Ты и взаправду не знаешь таблицу умножения?..
Гм, никогда бы не подумал. Неужели всерьез полагаешь, что я сяду перед
микрофоном и буду бубнить: "Хочу блондинку, с длинными шелковыми волосами,
лучезарными глазами, нежным сердцем, маленьким ротиком и ласковыми
ладонями"?
- Примерно так, - ответил я, стараясь сохранить достоинство, -
Конечно, ты можешь дойти и до таких вмешательств и непристойностей, как
пожелаешь узнать ее возраст, объем груди, талии...
- ... и бедер, - добавил он замогильным голосом.
- И бедер, - сказал я с достоинством.
- Так и говори, поэт.
- Не думаю, чтобы кто-то откликнулся на такие гнусности.
Он встал, потянулся. Суставы захрустели, однако сутулая спина
осталась сгорбленной. Длинные худющие руки с растопыренными бледными
пальцами больше подошли бы узнику Бухенвальда или средневековому аскету.
- Поэт! - сказал он презрительно. - Литератор! Чистая непорочная
душа. Ты еще не знаешь до каких гнусностей - с твоей точки зрения - может
дойти настоящий кибернетик! Пора тебя обшокировать по-настоящему. Ты
будешь раздавлен, поэт!
- Ну-ну, - сказал я неуверенно.
- Ничего такого я не ввожу в машину. Примитив. Да и зачем? Я вложу
свои данные. Не разумеешь? Знакомлю с энецефаллограммами, щелочным
составом крови, строением нейронов и схемой их связей, хромосомами, ДНК...
и прочими необходимыми вещами. А машина уже сама подберет то, что я ищу.
Ну как?
Я чувствовал себя так, будто меня окунули в зловонную лужу. А потом
еще истоптали сапогами. Состав крови, хромосомы, перестальтика,
экскременты...
- Ты это всерьез? - спросил я хрипло.
- Как бог свят! - ответил он и захохотал.
Он всегда смеялся неприятно, но на этот раз хохот был просто
отвратительным.
- Тем хуже для тебя, - сказал я.
- Почему? - спросил он.
В стеклах очков отражался закат солнца, и я вместо зрачков видел
багровые блики. На миг ситуация оказалась знакомой. Но тогда меня звали
Фаустом, а его... его тоже звали иначе.
- Почему? - повторил он вопрос.
- Потому, что ты получишь то, что заслуживаешь, - ответил я зло.
Он позвонил через неделю. Голос показался мне взволнованным. Когда
срочно попросил приехать, я поколебался, но не поленился одеться и выйти
на улицу в слякотную погоду, хотя все еще не остыл от злости.
Едва я вошел в зал машинных расчетов, Олесь протянул длинную ленту с
крохотными дырочками.
- Что это? - спросил я сердито. Никому не нравится, если его тычут
носом в собственное невежество, к тому же момент не слишком подходил для
шуток.
Но Олесь не шутил. Он спохватился и сказал:
- Ах да, ты не знаком с двоичным кодом... Это адрес.
Один-единственный. Она выдала его сразу после твоего ухода. Ты еще фыркал
на лестнице, как рассерженный кот, а я уже держал это в руках.
- И что тебя тревожит?
Я оглянулся. Старое кресло стояло на прежнем месте. Это немного
примирило меня, и я опустился на мягкое сидение.
- Понимаешь... Все получилось несколько иначе. Во-первых, я полагал,
что "Алкома" выдаст несколько адресов. Таким образом, у меня осталась бы
хоть какая-то свобода выбора. Во-вторых, я сразу же написал письмо.
Объяснил незнакомке, что и как...
- Ну и...? - подтолкнул я, ощущая нарастающее волнение.
- Вот тебе и "ну и", - сказал он сердито. - Взгляни.
Он протянул еще один листок. Я покосился на бумажку подозрительно, но
это был простой бланк телеграммы. Там стояло всего два слова: "Еду. Ива."
- Красивое имя, - сказал я примирительно. - Оригинальное. Ни разу не
встречал.
- При чем тут имя? К тому же на телеграфе наверняка перепутали.
Скорее всего Ева или Ира.
- Или Ида...
- Да перестань ты с именами! Она вот-вот явится!
Он смотрел растерянно, за толстыми стеклами его очков беспомощно
мигали покрасневшие глаза. Тонкие пальцы ерошили остатки шевелюры. Я
невольно ощутил злорадство.
- Решительная девушка, - сказал я.
- Очень решительная! А я хотел постепенно. Познакомиться сначала.
Словом, чтобы все было как положено...
В этот момент раздался стук в дверь. Олесь вздрогнул и побледнел. Я
ощутил, что сердце забилось намного быстрее.
- Это она, - прошептал он.
- Может кто-нибудь по делу? - предположил я неуверенно. - Твой шеф?
Он отрицательно покачал головой и обречено двинулся к двери. Я с
замиранием сердца следил за его скованными движениями. Вот он взялся за
ручку...
В коридоре стояла девушка. Некрасивая, сутуловатая, с короткими
волосами мышиного цвета.
- Ива, - сказал он нерешительно с полувопросом.
- Нов! - сказала она. Голос у нее был резкий, без привычной женской
мягкости.
Они одновременно протянули друг другу руки. И в момент, когда
вытянутые кончики пальцев коснулись друг друга, вспыхнуло ослепительное
сияние! Я отчетливо видел огромную искру, проскочившую между руками. Как
молния, как ослепляющая дуговая сварка! Они изумленно и радостно смотрели
друг на друга. Он уже был рослым, стройным и широким в плечах, с красивыми
мужественным лицом языческого бога. Она порывисто вложила прекрасные
ладони в его сильные пальцы. Ее темные бездонные глаза сияли, как два
солнца.
У меня под ногой хрустнули стекла его очков. В зале полыхал белый
плазменный огонь, немыслимое пламя звездных недр! Почти теряя сознание от
потрясения, я взглянул на панель. Все приборы кричали о чудовищно высоком
уровне энергии. В помещении явственно сгущались могучие силовые поля.
Пространство-время начинало деформироваться.
- Гинандроморфы! - вскрикнул я в ужасе. - Народ, мощи которого
страшился сам Зевс!
Я вспомнил древнее прекрасное сказание о людях прошлых времен, перед
которыми трепетали боги-олимпийцы. Чтобы лишить их - силы, громовержец
разорвал их пополам и разбросал по всему свету. С тех пор, лишенные своей
прежней мощи, половинки ищут друг друга, ошибаются, снова ищут, опять
ошибаются, и в конце-концов смиряются, ибо жизнь коротка...
Могучие и красивые титан и титанида счастливо смотрели друг другу в
глаза.
Юрий НИКИТИН
МЕТАСТАБИЛЬНОСТЬ
Она стояла на том же месте, как и в предыдущие дни. Маленькая,
худенькая, с длинной гривой черных волос цвета воронового крыла. За
последние три-четыре дня она, как заметил Александр, заметно похудела. На
ее бледном личике крупные глаза казались совсем огромными. "Глаза на
ножках", подумал он с сочувствием.
Он заскочил в ближайшее кафе. После работы всегда хотелось зверски
есть, а дома его ждали только консервы да полголовки засохшего сыра. Здесь
же по крайней мере можно выпить стакан горячего кофе, съесть пару сарделек
с булочкой.
За дальним столиком расположился Дмитрий, его коллега по лаборатории.
Элегантный плащ он повесил на спинку стула, чтобы не испачкать, галстук
слегка расслабил и даже расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. Самый
красивый мужчина в институте, разносторонний спортсмен, охотник, игрок
сборной страны по бриджу. Но для Александра было важнее, естественно, что
товарищ по работе обладает острым целенаправленным умом, всегда четко
знает, какое направление в работе выбрать в данный момент из сотни
равноценных и потому почти никогда не оказывается в тупике. Его мозг не
знал усталости. Он мог шестнадцать часов подряд биться над сложнейшей
проблемой, затем ночь сидеть за шахматами, а с утра браться за самые
запутанные задачи.
Александр взял кофе с сардельками и булочкой и присоединился к
Дмитрию. Тот был насуплен и, против обыкновения, ел молча. Александр
расправился с первой сарделькой и тут заметил через окно одинокую фигурку.
Девушка сиротливо шла от института. Ее голова была опущена, спина
горбилась. Она походила на маленького обиженного муравья из детского
мультика.
- Не дождалась, - сказал Александр сочувствующе. - Жаль. Интересно,
кого бы это?
Дмитрий посмотрел на него подозрительно. Александр простодушно
любовался тонкой фигуркой.
- Она ждала меня, - ответил Дмитрий коротко.
- Тебя? - удивился Александр.
- Меня. Что тут странного?
- Да нет, ничего. А почему ты не вышел?
Александр пожал плечами. Девушка была уже далеко, наконец скрылась за
поворотом.
- Не захотел.
- А почему ей так прямо не сказал?
- Говорил.
- И что?
- Как видишь.
Они помолчали. Александр позавидовал умению товарища очаровывать
женщин. Где он не появится, красивая половина человечества не сводит с
него глаз, старается понравиться.
- Здорово она к тебе привязалась.
- А, привязалась! Просто причину отыскала.
- Какую?
- Вескую, по ее мнению. Думает, что заставит этим жениться.
- Ух, ты... Быстро ты с ними...
Дмитрий не ответил, только пожал плечами. Дескать лишний вопрос. Мы
не дети, должны понимать друг друга.
На другой день Александр пришел на работу не выспавшийся, к тому же
опоздал. Вчера вечером домашние затеяли эксперимент с изучение
иностранного языка в состоянии гипнотического транса. Лариса промучилась с
ним до утра, пытаясь вогнать в гипнотическое состояние, и в результате
чего он отправился в институт, так и не сомкнув глаз, и опасаясь, что
забыл те слова, которые изучил еще в школе по нормальному методу.
Дмитрий чисто выбритый и подтянутый, в аккуратно отутюженном халате
сидел за их общим письменным столом. Перед ним как и во все предыдущие дни
громоздилась целая кипа книг, журналов, рефератов.
- Послушай, - сказал он оживленно, едва Александр вошел в
лабораторию, - вот еще интересное место: "... и крикнул Ватину страшным
голосом, и обернулись на его крик враги. А увидев могучего демона,
