рассказать все, что ты знаешь.
Эрнст Кальтенбруннер:
- А где я сегодня, по-твоему, был? Я целый час стоял перед ним
навытяжку и говорил, говорил, а он... Он все это время возился с
головоломкой - знаешь, такой стеклянный кубик, а в нем три шарика... Когда
я кончил, он снял свое пенсне, протер платочком - у него даже на платке
вышит череп - и сказал: "Послушайте, Эрнст! Вам никогда, случайно, не
снилось, что вы едете в кузове ободранного грузовика неизвестно куда, а
вокруг вас сидят какие-то монстры?" Я промолчал. Тогда он улыбнулся и
сказал: "Эрнст, я ведь не хуже вас знаю, что никакого астрала нет. Но как
вы думаете, если у вас и даже у Канариса есть свои люди в "Аннэнербе",
должны же там быть свои люди и у меня?" Я не понял, что он имеет в виду.
"Думайте, Эрнст, думайте!" - сказал он. Я молчал. Тогда он улыбнулся и
спросил: "Как вы считаете, чей человек Крегер?" Эмма Кальтенбруннер:
- О Боже!
Эрнст Кальтенбруннер:
- Да, Эмма... Наверно, я слишком прост для всех этих интриг... Но я
знаю, что пока я нужен фюреру, мое сердце будет биться... Ты ведь будешь
со мною рядом? Иди ко мне, Эмма...
Эмма Кальтенбруннер:
- Ах, Эрнст... Бигуди... Бигуди...
Эрнст Кальтенбруннер:
- Эмма...
Эмма Кальтенбруннер:
- Эрнст...
Эрнст Кальтенбруннер:
- Знаешь, Эмма... Иногда мне кажется, что это не я живу, а фюрер
живет во мне...
