подхватил инфекцию и жить мне осталось несколько часов, - это не важно,
все хорошо, только бы мне дали болеутоляющее.
- Камень в почках. - Должно быть, на моем лице отразилось полнейшее
непонимание, потому что доктор Молина пояснила: - Маленький камешек...
Но слишком крупный, чтобы выйти самостоятельно... Возможно,
кальциевый... У вас были в последние дни какие-нибудь проблемы с
мочеиспусканием?
Я постарался вспомнить. Да, иногда возникала боль и определенные
затруднения, но я приписывал это тому обстоятельству, что слишком мало
пью.
- Были, но...
- Камень в почках, - повторила доктор Молина, потирая мне левое
запястье. - Так, укольчик сюда... - Укола я практически не почувствовал
- что эта боль по сравнению с главной? Она подсоединила иглу к бутылке,
в которой плескался физраствор. - Подействует через минуту. Потерпите,
скоро ваши неудобства останутся позади.
Неудобства?.. Я закрыл глаза - не хотелось, чтобы видели, что я
плачу. Женщина, которая спасла меня, взяла мою руку в свои ладони.
Боль начала отступать. Никогда в жизни ничего меня так не радовало,
как это отсутствие боли. Словно приглушили наконец невыносимо громкий
звук, и я обрел способность думать. Я снова стал собой, когда боль
опустилась до привычного уровня ножевых ран и сломанных ног. С этим я
мог справиться, не теряя достоинства. Женщина в голубом держала меня за
руку.
- Спасибо, - прошептал я растрескавшимися губами, сжимая ее ладонь.
- И вам спасибо, доктор Молина.
Врач наклонилась надо мной и легонько потрепала по щеке.
- Вам нужно поспать, но сначала я хотела бы кое-что выяснить. Не
засыпайте, пока не ответите на мои вопросы.
Я кивнул, перед глазами все плыло.
- Как вас зовут?
- Рауль Эндимион. - Я вдруг понял, что не могу ей лгать. Должно
быть, она подмешала в раствор "правдосказ".
- Откуда вы, Рауль Эндимион? - Она держала свой диагностический
прибор так, словно это был рекордер.
- С Гипериона. Континент Аквила. Мой клан...
- Как вы попали в Лок Чайлд-Ламонд на планете Витус-Грей-Балиан Б,
Рауль? Вы - один из тех, кто бежал в прошлом месяце с грузовика Гильдии?
- На каяке, - словно издалека услышал я свой голос. По телу
разлилось приятное тепло. - Приплыл по реке на каяке. Через портал. Нет,
я ниоткуда не сбегал...
- Через портал? - озадаченно переспросила доктор Молина. - Что вы
хотите сказать, Рауль? Что вы просто проплыли под ним, сначала вверх по
реке, а затем вниз?
- Нет. Я проплыл сквозь него. Из другого мира.
Доктор Молина обменялась взглядом с женщиной в голубом.
- Вы проплыли через портал из другого мира? То есть портал
действует? И он перебросил вас сюда?
- Да.
- Откуда? - Левой рукой доктор считала мой пульс.
- Со Старой Земли. Я прибыл с Земли.
На мгновение я словно воспарил, блаженно-свободный от боли, а
доктор тем временем вышла в коридор, поманив за собой женщину в голубом.
До меня доносились обрывки разговора:
- ...явно не все в порядке с головой... он не мог пройти через...
галлюцинации... Старая Земля... Наверное, накачался наркотиками... один
из беглецов... - Это говорила Молина.
- Мы рады приютить его... - отвечала женщина в голубом. - Мы
позаботимся о нем...
- Здесь останется священник и один охранник... Когда в Кероа-Тамбат
прибудет медскиммер, мы остановимся здесь, заберем его и доставим на
базу... завтра или послезавтра... Не отпускайте его... Возможно, военная
полиция...
Пребывая наверху блаженства потому лишь, что боль ушла, я перестал
сопротивляться и погрузился в ультраморфные сны.
Мне снился наш разговор с Энеей несколько месяцев назад. Прохладная
летняя ночь в пустыне, мы сидим под навесом у ее дома, пьем из кружек и
смотрим, как на небе зажигаются звезды. Говорили мы об Ордене, и на все,
что я ставил ему в упрек, у Энеи находилось, что возразить. Наконец я
рассердился:
- Тебя послушать, так это вовсе и не Орден тебя ловил и пытался
убить. Можно подумать, что не имперские корабли гонялись за нами по
спиральному рукаву и не они подстрелили наш звездолет на
Возрождении-Вектор. Не окажись там портал...
- Орден не гнался за нами, не стрелял в нас и не пытался нас убить,
- тихо сказала девочка. - Всего лишь элементы Ордена. Мужчины и женщины,
выполняющие приказы из Ватикана... или откуда-то еще, откуда там они их
получают.
- Ладно, - сказал я, все еще не в силах успокоиться, - пусть всего
лишь [элементы этого] стреляли в нас и убивали... Секундочку... Что ты
имела в виду? Что значит "из Ватикана или откуда-то еще"? По-твоему,
есть еще другие, кто отдает приказы? Другие, не Ватикан?
Энея передернула плечами. Движение грациозное, но меня это всегда
приводило в бешенство. Одна из ее наименее приятных подростковых
привычек.
- Разве есть другие? - спросил я требовательно и куда более резко,
чем имел обыкновение говорить с моим юным другом.
- Всегда есть другие, - спокойно сказала Энея. - Рауль, они были
правы, когда пытались отловить меня. Или убить.
И во сне - как и наяву - я поставил чашку с чаем на пол и уставился
на нее.
- Ты говоришь, что ты... и я... что нас нужно поймать... или убить?
Как зверей? И что они правы?
- Конечно, нет. - Энея скрестила руки на груди. В холодном ночном
воздухе от чашек поднимался пар. - Я хочу сказать, Орден был вправе - с
их точки зрения - прибегнуть к экстраординарным мерам, чтобы остановить
меня.
Я покачал головой:
- Что-то я не помню, чтобы ты говорила что-нибудь этакое, ради чего
за тобой следовало высылать в погоню целую эскадру звездолетов. Знаешь,
детка, самым еретическим твоим высказыванием была фраза, что любовь -
движущая сила Вселенной, как гравитация или электромагнитное
взаимодействие. Но это просто...
- Чушь? - спросила Энея.
- Демагогия, - поправил я. Энея улыбнулась и взъерошила свои
короткие волосы.
- Рауль, друг мой, не того, что я говорю, они страшатся. А того,
что делаю. Чему учу... делая... прикасаясь...
Я посмотрел на нее. Я уже почти забыл всю чепуху о Той-Кто-Учит в
"Песнях" - эпической поэме Мартина Силена. Энея - и есть тот самый
Мессия, чей приход описан в пророчествах старого поэта двести лет
назад... или даже больше. Пока вроде бы ничто не указывало на то, что в
Энее исполнится пророчество о новом Мессии... ничто - или почти ничто...
она ведь вышла из Сфинкса в Долине Гробниц Времени на Гиперионе, и с
чего бы вдруг Ордену неотступно преследовать и пытаться убить ее... и
меня - того, кто оберегал ее на тернистом пути к Старой Земле.
- Что-то я не слышал в твоих поучениях ничего такого еретического
или уж очень опасного, - мрачно сказал я. - Впрочем, я также не заметил,
что ты делала что-либо, представляющее угрозу этой их Священной Империи.
Я всматривался в далекие огоньки Талиесинского братства. Пустыня
кругом - пустыня и темнота ночи. И сейчас, в ультраморфном сне - и не во
сне даже, а в воспоминании, - я словно видел себя со стороны, из темноты
ночи наблюдая за происходящим в освещенной хижине.
Энея покачала головой и отпила глоток чая.
- Ты, может, и не видишь, Рауль, а они - видят. Они уже относятся
ко мне как к заразе. И они правы... именно это я и есть - для Церкви я
именно вирус, как в древности вирус иммунодефицита на Старой Земле или
Красная Смерть, прокатившаяся после Падения по Окраине... Вирус, который
проникает в каждую клетку организма и репрограммирует ДНК этих клеток...
или хотя бы достаточное количество клеток, чтобы организм сбился с
толку, стал слабеть... и погиб.
В моем сне я парил над шатром Энеи, как ястреб в ночи, кружа в
вышине среди чужих звезд над Старой Землей, и видел нас - девочку и
мужчину, - сидящих при свете керосиновой лампы, как заблудшие души в
затерянном мире, как, впрочем, оно и было.
Еще два дня боль то захватывала, то отступала от меня, и я
безвольно плыл по течению, то погружаясь в беспамятство, то приходя в
себя, как лодка в океане. Я пил очень много воды - женщины в голубом
приносили мне воду в стеклянных бокалах.
Я брел до туалета и мочился через фильтр - хотел поймать камень,
вызывающий эту дикую пульсирующую боль. Камня не было. И каждый раз я
был вынужден возвращаться в кровать и ждать следующего приступа. И мне
не приходилось ждать напрасно. Даже тогда я сознавал, что в этом весьма
мало героики настоящего приключения.
Перед уходом - доктор отправилась к месту аварии скиммера дальше по
реке - мне дали понять, что и у охранника, и у приходского священника
есть комы и что, если со мной возникнут проблемы, они немедля сообщат на
базу. Доктор Молина уведомила, что мне будет очень плохо, если
командованию Флота придется снять с маневров скиммер, чтобы экстренно
доставить арестованного. Кроме того, она велела мне пить как можно
больше воды и почаще мочиться. Если камень так и не выйдет, она поместит
меня в тюремный лазарет на базе и разрушит камень ультразвуком. Она
оставила четыре дозы ультраморфа женщине в голубом и ушла не
попрощавшись. Охранник - лузианин средних лет, вдвое тяжелее меня, с
игольником в кобуре и нейростеком на поясе - заглянул в комнату, сердито
глянул и вернулся на пост у входной двери.
Пора уже перестать называть главу дома "женщиной в синем". Первые
несколько часов боли она была для меня только женщиной в синем - кроме
того, что была моей спасительницей, конечно, - но уже в первый день я
узнал, что зовут ее Дем Риа. Я узнал также, что ее главный брачный
партнер - другая женщина, Дем Лоа, и еще есть молодой мужчина, третий в
их брачной триаде, Алем Микайл Дем Алем; и что девочка-подросток, Сес
Амбре, дочь Алема от предыдущего брака, а бледный мальчик, совсем лысый
- которому на вид около восьми стандартных лет, - дитя этого союза, хотя
я так и не выяснил, кто его биологическая мать... Его звали Бин Риа Дем
Лоа Алем, и он умирал от рака.
- Наш деревенский доктор, старейшина... он умер в прошлом месяце, и
замены ему не нашлось... прошлой зимой отправил Бина в нашу больницу в
Кероа-Тамбат, но они только назначили лучевую и химиотерапию и
посоветовали надеяться на лучшее, - рассказывала Дем Риа, сидя у моей
постели.
В тот день Дем Лоа пристроилась рядом, на другом стуле с прямой
спинкой. Я спросил о мальчике, чтобы не обсуждать собственные проблемы.
Солнечный свет ложился густыми, красными как кровь мазками на
глинобитные стены, и изысканные одежды женщин переливались всеми
оттенками глубоких тонов кобальтовой сини. Кружевные занавеси дробили
лучи на свет и тени, создавая диковинный узор. Мы болтали в промежутках
между приступами боли. Спина болела так, словно по ней врезали тяжелой
дубинкой, но это было еще вполне терпимо, если сравнивать с резким,
пронизывающим ожогом боли, когда камень сдвигался. Доктор сказала, что
боль - хороший признак, когда так болит, значит, камень движется.
Постепенно основной очаг боли переместился в низ живота. Но доктор еще
сказала, что, чтобы камень прошел, могут потребоваться месяцы, и это еще
в том случае, если камень окажется достаточно маленьким, чтобы выйти
самостоятельно. А многие камни, подчеркнула она, приходится распылять
или удалять хирургическим путем... Я заставил себя переключиться и
дальше обсуждать здоровье ребенка.
- Лучевая и химиотерапия, - повторил я. Почему-то эти слова вызвали
у меня отвращение. Словно Дем Риа сказала, что врач прописал мальчику
пиявки. В Гегемонии знали, как лечить рак, но почти все генные
