прислушивалась к треску электростатических разрядов, щелчкам и неясному
бормотанию, разносившимся по телефонной линии Должно быть, они находились на
самой границе действия сотовой связи
- Думаю, это какая-то инфекция, - сказал наконец Квинтон. - Крошечные
частицы, которых я не видывал прежде. Образец буквально кишит ими При самом
сильном увеличении они не похожи на известные мне микроорганизмы. Маленькие
параллелепипеды правильной формы..
Скалли, холодея, внимала словам патологоанатома, которые так явно
перекликались с рассказом Дарина Кеннесси в лагере "вольных дикарей".
- Приходилось ли вам видеть что-либо подобное, агент Скалли? - с нажимом
произнес Квинтон. - Вы ведь и сами врач, доктор медицины.
Скалли откашлялась.
- Я перезвоню вам позже, - сказала она. - А теперь мне нужно
посоветоваться с напарником, сверить наши записи. Благодарю вас за сведения,
которые вы нам сообщили.
Дав отбой, Скалли посмотрела на Малдера и вкратце передала ему содержание
беседы.
- Заметают следы, - сказал тот, кивнув. - И в первую очередь им,
разумеется, нужно было избавиться от трупа.
Скалли задумалась, вслушиваясь в рокот прибоя.
- То, что произошло в морге клиники, противоречит принципам ЦРЗ. Ни
отчета, ни расписки, ни даже карточки с телефонным номером, по которому доктор
Квинтон мог бы позвонить, если бы узнал что-нибудь новое.
Малдер застегнул куртку, укрываясь от пронизывающего ветра.
- Я сомневаюсь, что это были люди из Центра, скорее - представители той
самой группировки, что устроила взрыв в "ДаиМар" и свалила вину на других,
выбрав в качестве козла отпущения защитников прав животных.
- Но зачем кому-то потребовалось предпринимать такие жесткие меры?
- Ты слышала рассказ Дарина о нанотехноло-гиях, - ответил Малдер. -
Судя по всему, продукция братьев Кеннесси каким-то образом просочилась за
пределы лаборатории - вероятно, была вынесена подопытным животным, в орга-
низме которого содержалось нечто опасное. Слизь на теле погибшего охранника, как
мне кажется, имеет прямое отношение к тому, что мы видели в крови собаки...
Скалли уперла руки в бедра, и свежий порыв ветра, налетевшего с моря,
разметал ее рыжие волосы.
- Малдер, нам нужно найти Патрицию и Джоди Кеннесси и их собаку.
За их спинами "Чертова маслобойка" с громким гулом извергла очередной
столб воды, который высоко взвился в воздух, рассеивая брызги. Дети, стоявшие
вместе с родителями у поручня, при виде этого зрелища разразились смехом и ра-
достными криками. Никто не обращал внимания на торговца с фургоном и женщину
с косами и самодельными пледами.
- Согласен, Скалли, - отозвался Малдер. - После всего, что нам поведал
патологоанатом, я начинаю думать, что мы не единственные, кто их ищет.
23
Округ Тчлламук.
Кост-Реиндж, штат Орегон.
Пятница, 10.47
Холодный дождь низвергался на землю, пропитывая влагой обочину и все, что
находилось вокруг. Однако Джереми Дормана беспокоили куда более серьезные
затруднения, чем скверная погода. Сейчас внешний мир представлялся ему чем-то
посторонним, чужеродным. Его нервную систему пронизывала страшная боль, делая
Дормана нечувствительным к окружающему.
Его одежда и обувь промокли, кожа стала серой и клейкой на ощупь, но эти
мелкие неурядицы не шли ни в какое сравнение с яростной войной, которая
разгоралась в его клетках. Тело Джереми покрывали липкие пятна жидкости-носите-
ля, в которой кишели размножающиеся наномеханизмы.
Его мышцы сводило спазмами, но Дорман продолжал поднимать и
переставлять ноги, упрямо продвигаясь вперед. Теперь его мозг существовал
отдельно от тела, будто пассажир в автомобиле, кукловод с завязанными глазами,
управляющий незнакомой и очень сложной марионеткой, действуя руками в грубых
толстых перчатках.
Мимо Дормана проехал грузовик, рассеивая брызги. Его колесо угодило в
выбоину, окатив Джереми потоком холодной дождевой воды. На заднем бампере
автомобиля загорелся тормозной фонарь, потом водитель понял, в чем было дело,
несколько раз сердито посигналил и умчался вдаль.
Дорман шагал по раскисшей обочине, безразличный ко всему. Он смотрел
прямо перед собой. Шоссе описывало плавную петлю и углублялось в поросшие
лесом горы. Джереми понятия не имел, сколько миль он прошел от Портленда,
надеясь лишь, что ему удастся каким-нибудь образом сократить время в пути. У
него не осталось ни цента, но если бы деньги и были, Джереми не отважился
арендовать машину, боясь предъявить документы, по которым его было легко
выследить. Ни одна душа в мире не знала о том, что он все еще жив, и это его
устраивало как нельзя лучше. К тому же его непокорное тело то и дело охватывали
конвульсии, а разум время от времени погружался в черную бездну, и садиться в
таком состоянии за руль было бы опасно.
Подволакивая ноги, Дорман миновал окружную весовую станцию, небольшую
будочку с воротами и светофором для грузовиков. Окна станции были прикрыты
прозрачными ставнями, а на
стене красовалась табличка с надписью "Весовая закрыта". Казалось, табличку
не снимали уже многие месяцы.
Дорман с тоской заглянул внутрь. Должно быть, в помещении нетоплено, не
осталось ни еды, ни других припасов, зато там сухо. Джереми страстно хотелось
хотя бы ненадолго укрыться от дождя, заснуть... но он вполне мог и не проснуться.
У него оставалось совсем немного времени.
Он прошел мимо станции. По одну сторону дороги расстилались
полузатопленные картофельные поля, по другую - болото. Дорман брел вперед,
поднимаясь по легкому уклону, ведущему в горы.
В поле его зрения, словно помехи, возникали странные непостижимые
изображения. Наномашины, суетившиеся в его теле, нарушали схему соединения
зрительных нервов, вновь их восстанавливали, вносили улучшения... или просто за-
бавлялись ими, как игрушками. Уже несколько дней Дорман не различал цветов.
У Джереми заныли кости, и он стиснул челюсти, почти наслаждаясь болью -
настоящей болью, а не призрачным ее фантомом, побочным эффектом деятельности
крохотных самопрограммирующихся механизмов.
Он прибавил шаг, всецело сосредоточившись на движении вперед и даже не
заметив грохота приближающегося грузовика.
Автомобиль громыхал все громче - длинный лесовоз, наполовину
загруженный сосновыми бревнами. Их длинные ветви были обрублены, а кора
срезана. Дорман повернулся, посмотрел на машину и отступил подальше от дороги.
Грузовик мигнул фарами.
Водитель принялся переключать скорости, переходя на нижние передачи, и
мотор автомобиля взревел на холостом ходу. Фыркнули пневматические тормоза, и
лесовоз остановился футах в тридцати от Дормана.
Он стоял тараща глаза и не смея поверить такой удаче. Водитель решил его
подвезти. Дорман торопливо подбежал к машине, хлюпая водой в ботинках и
прижимая руки к груди.
Шофер наклонился над сиденьем и отомкнул пассажирскую дверцу. Дождь
продолжал лупить по бревнам, а над горячим капотом грузовика поднимался пар.
Дорман ухватился за ручку и распахнул дверцу. Его ноги дрожали и скользили,
но в конце концов он обрел равновесие и забрался в кабину, чувствуя себя насквозь
промокшим, замерзшим и изнуренным.
- Ну и видок у тебя, приятель, словно у настоящего страдальца, - заметил
шофер, коренастый плотный мужчина со светлыми волосами и голубыми глазами.
- А я и есть такой, - отозвался Дорман, удивляясь тому, что его голосовые
связки все еще работают нормально.
- Что ж, продолжай страдать в моей кабине. Тебе есть куда пойти, или ты
просто бродишь по белу свету?
- Да, мне есть куда пойти, - сказал Дорман. - Туда-то я и направляюсь.
- Ладно, подброшу тебя до поворота на Прибрежное шоссе. Меня зовут Уэйн,
Уэйн Хайкавей.
Дорман бросил на шофера подозрительный взгляд. Сам он вовсе не хотел
называть свое настоящее имя.
- Я... я - Дэвид, - промолвил он, захлопнул дверцу, сунул руки в промокшие
карманы рваной куртки, ссутулился и замкнулся в себе. Хайкавей протянул было
ладонь, но сразу отдернул ее, как только стало ясно, что пассажир не намерен обме-
ниваться рукопожатиями.
В кабине было тепло и влажно. Из-за решеток вентиляторов бил горячий
воздух. По лобовому стеклу взад-вперед метались "дворники", разгоняя воду. Из
колонок дорогой стереосистемы лились звуки радиостанции новостей, искаженные
шорохами эфира и помехами. В такой глуши качество связи было весьма низким.
Водитель налег на рычаг и включил передачу. Застонав от натуги, лесовоз
тронулся в путь по мокрому шоссе, поднимавшемуся в гору и исчезавшему среди
деревьев.
Пока машина набирала ход, Дормана занимала лишь одна мысль - о том, что
он с каждой минутой, с каждой милей приближается к месту своего назначения.
Шофер даже не догадывался о смертельной опасности, которой он подвергался, но
Дорман должен был думать только о своей главной цели - отыскать Патрицию,
Джоди и их собаку. Любой ценой.
Он откинулся на спинку и прижался к дверце, стараясь перебороть чувство
вины и страх. По его лицу стекала вода, и Дорман стряхнул ее движением ресниц.
Он неотрывно смотрел вперед, следя за работой стеклоочистителей и стараясь по
возможности избегать взглядов Уэйна Хайкавея. Дорман не мог позволить водителю
прикоснуться к себе, боясь его заразить.
Сердобольный шофер выключил радио и предпринял безуспешную попытку
завязать разговор. Дорман отмалчивался, и Хайкавей пустился в пространные
рассуждения о собственном житье-бытье. Он рассказывал о книгах, которые ему
нравились, поведал о своем увлечении приемами расслабления боевого искусства
тай-чи, о том, как ему однажды довелось обучать вождению безработных.
Одной рукой Хайкавей удерживал громадную баранку могучего лесовоза, а
другой играл с заслонками вентиляторов и ручками управления обогревом. Когда
ему уже не о чем было говорить, он вновь прибавил громкости в приемнике, на-
строился на другую станцию и тут же с отвращением выключил радио.
Дорман сосредоточился на мыслях о своем теле, полностью уйдя в себя. По
телу побежали мурашки, кожа начала трястись, а под ней, подчиняясь собственному
ритму, заходили ходуном мышечные утолщения. Дорман прижал локти к бокам;
сквозь мокрую ткань куртки проступила слизистая жидкость - носитель
наномашин, сочившаяся сквозь поры его кожи.
Дорман молчал, словно погрузившись в транс, и через пятнадцать минут
водитель начал искоса посматривать на него, как бы гадая, что за психопата он
сдуру посадил к себе в машину.
Стараясь избежать его взгляда, Джереми уставился в боковое окошко, и в тот
же миг его кишки внезапно свернулись тугим узлом. Он сгорбился и прижал руки к
животу, с шипением выдыхая сквозь зубы. Что-то задергалось под кожей; казалось,
в грудной клетке Дормана поселился крот и теперь пытался выбраться наружу.
- Эй, ты в порядке? - спросил шофер.
- Да, - ответил Дорман, с трудом извлекая звук из голосового аппарата.
Напрягшись изо всех сил, он сумел совладать с непослушным организмом и
задышал, глубоко и судорожно втягивая в себя воздух. В конце концов спазмы
утихли.
Уэйн Хайкавей еще раз посмотрел на пассажира, потом вновь перевел взгляд на
мокрый асфальт шоссе. Теперь он держал руль обеими руками, стискивая его с
такой силой, что у него побелели костяшки пальцев.
Дорман сидел молча, навалившись на твердую неудобную дверцу. Вокруг него
на сиденье начали собираться маленькие лужицы слизи.
Он понимал, что в любое мгновение может потерять власть над собственным
телом. С каждым часом Джереми становилось все труднее удерживать его в узде...
24
Универмаг и художественная галерея "Максн".
Кольвен, штат Орегон.
Пятница, 12:01
Устав от долгого сидения за рулем, Скалли с удовольствием выбралась из
машины, чтобы порасспросить местных жителей и узнать, не встречались ли им
Патриция и Джоди Кеннесси.
Малдер развалился в пассажирском кресле и жевал сырные шарики, посыпая
