свой никелевый полицейский свисток и свистнул в него три раза. После
этого он сел в тень, достал свой служебный блокнот, послюнявил карандаш
и начал писать, старательно выводя слова.
Через неделю Джеймс Бонд пришел в себя. Он находился в комнате, осве-
щенной лампой под зеленым абажуром. Он был под водой. Медленно вращаю-
щийся на потолке вентилятор представлялся ему винтом корабля, который
вот-вот должен был настичь его. Он плыл изо всех сил, стараясь спастись,
но все было бесполезно. Словно посаженный на якорь, он не мог оторваться
от дна моря. Бонд закричал во всю силу своих легких. Медсестра, сидевшая
в ногах у кровати, услышала тихий стон. Она склонилась к нему. Положила
свою прохладную руку ему на лоб. Пока она считала его пульс, Джеймс Бонд
поднял на нее свои незрячие глаза. Так вот как выглядит русалка! "А ты
хорошенькая", - прошептал он и благодушно вплыл в ее объятия.
Сиделка отметила на его температурном листе: "5о" и позвонила палат-
ной сестре. Она посмотрела в тусклое зеркало и поправила волосы, гото-
вясь к приходу врача, который отвечал за этого явно очень важного паци-
ента.
Военный врач, молодой, уроженец Ямайки, выпускник Эдинбургского уни-
верситета, пришел вместе со старшей сестрой, доброй дуэньей времен коро-
ля Эдуарда III. Он молча выслушал сообщение сиделки. Подошел к кровати и
мягко приподнял веки Бонда, потом сунул ему под мышку термометр и стал
нащупывать пульс. В другой руке он держал карманный хронометр. В не-
большой палате воцарилась тишина. Снаружи по одной из кингстонских дорог
с ревом проносились автомобили. Врач опустил руку Бонда и положил хроно-
метр в карман брюк под белым халатом. Он записал какие-то цифры на гра-
фике. Сестра открыла дверь, и все трое вышли в коридор. Врач разговари-
вал со старшей сестрой. Сиделке было дозволено слушать их разговор.
МУНРЕЙКЕР
Ян ФЛЕМИНГ
Перевод с английского Э. Меленевской
ONLINE БИБЛИОТЕКА http://bestlibrary.org.ru
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПОНЕДЕЛЬНИК
Глава 1
РАЗБОР СЕКРЕТНЫХ БУМАГ
Два "тридцать восьмых" грянули одновременно.
3вук рикошетил от стены к стене, пока не установилась тишина. Из
противоположных концов подвала к центру, где было вентиляционное
отверстие, тянулись две струйки дыма. Ощущение того, как молниеносным
махом слева он навел пистолет и выстрелил, еще пекло правую руку. Джеймс
Бонд вынул патронник и, опустив ствол кольта "Детектив Спешл", ждал,
когда через всю длину полутемного тира подойдет к нему инспектор. Тот
уже издалека улыбался.
- Невероятно, - сказал он на ходу. - На этот раз я вас поймал. В
одной руке он держал мишень - силуэт человеческого торса. В другой -
поляроидный снимок размером с открытку.
- Я в госпитале, а вы мертвы, сэр. - Он подал снимок Бонду, и они
повернулись к столу, на котором под лампой с зеленым козырьком лежала
большая лупа.
Бонд с лупой склонился над фотографией. На ней был он, собственной
персоной, в момент выстрела. Вокруг вытянутой правой руки - расплывшееся
пятно белого пламени. Он сфокусировал линзу на левой стороне пиджака. В
самом центре сердца виднелась крошечная точка света.
Инспектор молча положил на стол большую белую мишень. На месте сердца
было черное "яблоко" диаметром примерно в три дюйма. Чуть пониже и на
полдюйма вправо зияла дыра от пули Бонда.
- Пробила левую стенку желудка и вышла со спины, - с удовлетворением
сказал инспектор. Он вынул карандаш и сделал подсчет на боку мишени. -
Двадцать выстрелов, и я так понимаю, что вы должны мне семь шиллингов
шесть пенсов, сэр.
Бонд рассмеялся и отсчитал серебро.
- В следующий понедельник - удвойте ставки.
- Я-то готов, - ответил инспектор. - Но, сэр, вы не можете переиграть
машину. И если хотите попасть в команду на приз Дьюара, нам нужно дать
отдых "тридцать восьмым" и заняться "ремингтоном". Эти новые патроны
двадцать восьмого калибра, которые только что поступили, такие, что
нужно выбить 7900 из 8000, чтобы победить. Значит, большинство ваших
пуль должно попасть в контрольный кружок внутри десятки, а он вблизи-то
не больше шиллинга, а с сотни ярдов и вовсе не виден.
- К черту приз Дьюара, - сказал Бонд. - Ваши денежки вот что мне
нужно. - Он вытряхнул пули из патронника и положил их рядом с "кольтом"
на стол. - До понедельника. Время то же?
- Да, десять часов, сэр, - сказал инструктор, рывком спуская рукоятки
железной двери. Он улыбался вслед Бонду, пока тот поднимался по крутой
бетонной лестнице, ведущей на первый этаж. Он был очень доволен, но и не
подумал бы сказать Бонду, что тот лучший стрелок Службы. Знать это мог
только М., да еще его начальник штаба, которому будет ведено занести
результаты сегодняшней стрельбы в личное дело Бонда. Бонд закрыл за
собой обитую сукном дверь подвала и пошел к лифту, который доставит его
на восьмой этаж высокого серого здания поблизости от Риджент-парк, где
располагалась Штаб-квартира Секретной службы. Он тоже был доволен, но не
более того. Указательный палец правой руки в кармане непроизвольно
сжимался, когда он думал о том, как опередить машину, эту хитрую коробку
с фокусами, которая выпускает мишень лишь на три секунды, стреляет в
него холостыми из "тридцать восьмерки" и, точно направив тоненький луч
света, фотографирует, как он стоит и стреляет из круга, очерченного
мелом.
Двери лифта вздохнули, открываясь, и Бонд вошел внутрь. Лифтер
почувствовал запах кордита. Они всегда им пахнут, когда выходят из тира.
Ему нравился запах. Напоминал армию. Он нажал кнопку восьмого этажа и
положил культю левой руки на контрольную ручку.
Если бы только освещение было получше, думал Бонд. Но М. настаивал,
чтобы все стрельбы проводились в усредненно плохих условиях. Полутьма и
стреляющая мишень в какой-то мере отвечали его представлениям о реальной
обстановке. "Способность попасть в кусок картона ничего не доказывает",
- гласило его введение в "Руководство по обороне с применением
стрелкового оружия".
Лифт остановился, и Бонд вышел в мрачный, по рекомендации
Министерства труда выкрашенный зеленой краской коридор, в Суматошный
мир, где девицы бегают с папками, хлопают двери, и сквозь них слышатся
телефонные звонки. Здесь Бонд выбросил из головы тир и стрельбу и
настроился на обычный рабочий день.
Он дошел до последней двери направо. Она была так же анонимна, как и
все остальные. Даже без номера. Если у вас дело на восьмом этаже, а ваш
кабинет расположен не здесь, то кто-нибудь проводит вас, куда надо, а
когда вы кончите, то и обратно, к лифту.
Бонд постучал и подождал. Понедельник - день тяжелый.
За два выходных накапливается гора дел, которые надо перелопатить. А
уик-энды, как правило, горячие дни за границей. Взламываются пустые
квартиры. Люди фотографируются в компрометирующих обстоятельствах.
Автомобильные аварии выглядят натуральнее и расследуются небрежнее на
переполненных в выходные дорогах. По понедельникам прибывают
еженедельные мешки из Вашингтона, Стамбула, Токио. В них может быть
что-то и для него.
Дверь открылась, и он привычно порадовался, что у него такая красивая
секретарша.
- Доброе утро, Лил, - сказал он.
Тщательно рассчитанная теплота ее приветливой улыбки упала на десять
градусов. - Давай пиджак, - сказала она. - От него несет кордитом. И не
зови меня Лил. Ты же знаешь, я этого терпеть не могу. Бонд снял пиджак и
отдал ей.
- Каждый, кого крестили Лоэлией Понсонби, должен привыкнуть к
уменьшительным именам.
Стоя рядом с ее столом в маленькой приемной, непонятно как ее
усилиями превращенной во что-то более человеческое, чем офис, Бонд
смотрел, как она вешает его пиджак на металлическую раму открытого окна.
Высокая, темноволосая, она отличалась сдержанной, цельной красотой, к
которой война и пять лет работы в Службе добавили нотку суровости. Если
она вскоре не выйдет замуж или не заведет любовника, в сотый раз подумал
Бонд, холодно-компетентное выражение ее лица легко сделается
стародевским, и она вольется в армию женщин, обрученных с карьерой.
Все это и Бонд, и два других сотрудника Секции 00 ей не раз говорили,
и не раз каждый из них целенаправленно покушался на ее невинность. Но
она неизменно управлялась с ними с каким-то материнским спокойствием
(которое они, чтобы спасти самолюбие, между собой называли фригидностью)
и на следующий день баловала их маленькими знаками внимания, чтобы
показать, что это ее вина и что она их прощает.
Они не знали, что она до смерти тревожится, когда они на задании, и
любит их одинаково, но не хочет вступать в эмоциональную связь с
человеком, которого завтра могут убить. А кроме того, работа в Службе
была действительно чем-то вроде кабалы. Она мало что оставляла женщине
для взаимоотношений иного рода. Мужчинам было легче, им прощались
случайные связи. Женитьба, дети и дом исключались совершенно, если
мужчина хотел быть полезным "профессии". Женщин же связь за стенами
Службы автоматически включала в "группу риска", и в конечном счете
приходилось выбирать между увольнением и нормальной жизнью - и
внебрачным сожительством с государством.
Лоэлия Понсонби знала, что почти достигла точки, за которой следует
выбор, и все ее инстинкты приказывали ей увольняться. Но ежедневно
драматизм и романтичность этого мира все прочнее приковывали ее к
Службе, и с каждым днем все труднее было прошением об увольнении предать
родительский дом, которым она ей стала.
Между тем Лоэлия принадлежала к тем, кому завидовали, - к замкнутой
компании Старших секретарш, имеющих доступ к глубинным секретам Службы.
Из зависти другие девушки подсмеивались за глаза над их предположительно
провинциальным происхождением. Что же до служебной карьеры, то через
двадцать лет ее ждет заветная золотая черта в самом конце Новогоднего
поощрительного списка, где среди сотрудников Совета по рыболовству,
Почтовой службы и Женского института, получающих Орден Британской
империи (ОБИ), будет значиться: "Мисс Лоэлия Понсонби, Старший секретарь
Министерства обороны".
Она повернулась от окна. Блузка в бело-розовую полоску, простая синяя
юбка. Бонд улыбнулся ее серым глазам.
- Я буду звать тебя "Лил" по понедельникам. Всю остальную неделю -
"мисс Понсонби". Но никогда я не назову тебя Лоэлией. Это похоже на имя
героя неприличного лимерика. Сообщения есть?
- Нет, - коротко сказала она, но быстро смягчилась. - На твоем столе
- целая груда. Ничего срочного, но очень много. Да, в "дамской" говорят,
что 008 выбрался. Он в Берлине, отдыхает. Здорово, правда?
Бонд живо посмотрел на нее.
- Когда это ты узнала?
- С полчаса назад.
Бонд вошел в просторную комнату, где стояли три стола, и закрыл за
собой дверь. Постоял у окна, глядя на позднюю весеннюю зелень
Риджент-парка. Значит, Билл это все-таки сделал. Пинемюнде и обратно.
Отдых в Берлине означал, что он, скорее всего, в плохой форме. Что ж,
придется ждать новостей из единственной прорехи в системе безопасности
здания - комнаты отдыха для девушек, известной, к бессильной ярости
охраны, как "дамская".
Бонд вздохнул и уселся за стол, подвинув к себе поднос со стопкой
коричневых скоросшивателей, на каждом из которых была красная звезда -
знак "Совершенно секретно". А что с 0011? Прошло два месяца, как он
исчез в "Грязной полумиле" Сингапура. С тех пор - ни слова. А он, агент
007, старший из трех, заслуживших двойной ноль, сидит в удобном кресле,
разбирает бумажки и флиртует с секретаршей.
Он пожал плечами и решительно раскрыл верхнюю папку. Там была
подробная карта южной Польши и северо-восточной Германии. Соль
