первая начала. Я, право, не хотела ее так отослать.
- Не хотела? Прискорбно слышать, я-то думал, что ты умеешь за себя
постоять. Впрочем, это неважно, внешность Карги Плесси Значения не имеет.
Небольшое уродство даже поможет ей выручать сверх обычного. В этом смысле
ты оказала услугу как ей, так и мне. Могла бы оказать и большую, вырвав ей
глаз, однако бессмысленно горевать об упущенных возможностях. Ты знаешь,
почему Плесси набросилась на тебя?
- Ну, она, кажись, говорила, что я ее монетку присвоила. Вроде как
позарилась на ее кровное. Побиралась на ее участке, и все такое. Но
клянусь, я вовсе не хотела, я извиняюсь и больше такого не сделаю.
Клянусь, мастер Лишай, я теперь ни ногой на Воздушную улицу.
- Прекрасно, но ты, милочка, по-прежнему не понимаешь самого
главного. Что Воздушная улица, что улица Водокачки, что Парабо или площадь
Дунуласа - все едино. В любом квартале Шеррина ты окажешься на чужом
участке. Нищее братство владеет исключительным правом просить милостыню в
черте города. Привилегией "доить", как мы именуем сей промысел, пользуются
только члены Братства, а оно, хочу заметить, бдительно и ревностно
защищает свои традиционные прерогативы. С самозванцами, одиночками и
нарушителями Братство обходится круто, весьма круто. А ты, малышка Карт,
как раз и есть такая самозванка.
- В жизни не знала, чтобы люди побирались с чьего-то там дозволения.
- А теперь вот знай, и, полагаю, это знание пойдет тебе на пользу.
- На пользу, как же!
Истинный смысл предупреждения привел Элистэ в ужас. Он лишал ее
единственного оставшегося способа зарабатывать на жизнь. Над ней опять
нависла непосредственная угроза голода, и это - после всего, что ей
довелось вынести, - было несправедливо, чудовищно несправедливо. На
секунду возмущение пересилило ужас, и она даже рискнула сердито посмотреть
на Лишая. Он же наблюдал за ней самым пристальным образом. Словно
раскладывал ее по полочкам и в то же время, как ей показалось, забавлялся
этим. Но его взгляд хотя бы не таил в себе ни вражды, ни угрозы. Если она
постарается, то ей, быть может, удастся пробудить в нем сочувствие. В
конце концов, какой ни на есть, а он мужчина, и поэтому - как знать? -
вдруг способен принять к сердцу мольбу женщины, даже такой, как она,
грязной и оборванной. Во всяком случае, попытаться стоило. Устремив на
него умоляющий взор своих выразительных глаз, она тихо сказала:
- Но, мастер Лишай, мне-то что остается? Я уж как ни искала, но
работы нигде нету. Раз уж нельзя побираться, как же мне быть?
- От голода умереть - чем плохо?
"Ну и дрянь!" Но на лице, на лице - все та же мольба:
- Ой, господин, неужто вы позволите мне с голоду помереть? Неужто у
вас сердце из камня? Ни в жизнь не поверю! А я-то думала - такой кавалер -
из приличных...
- Вот как?
"Да никакой ты не кавалер".
- Истинное слово, господин мой. Вся надежда у меня, что вы поймете
мое положение и сжалитесь. Помогите мне, мастер Лишай! Ну, так прошу, так
прошу!
Как бы сейчас пустить слезу? Ой, как нужно... Она вспомнила бабушку в
забрызганном кровью подвале у тела кавалера во Мерея, и слезы сами
полились обильным потоком.
- Гениально, дитя мое. Просто, естественно, берет за сердце. Слезы
всегда срабатывают. Дивно. - Лишай снова выжал губку на язвы, и
Красноватые ручейки потекли по его груди. - Очаровательные твои мольбы
тронули мое сердце. Кто бы мог устоять перед этими обильными слезами? Я уж
никак, а потому готов прийти тебе на помощь.
- Значит, вы скажете своим, чтоб они от меня отстали? - спросила
Элистэ, радуясь появившейся надежде.
- Ну-ну, не совсем. Попрошайничество в Шеррине остается
исключительным правом Нищего братства, таков закон Если хочешь доить на
улицах, ты должна вступить в Братство, а это не так-то просто. Братство не
может принимать лишних людей, иначе остальным меньше достанется. И все же
тебе мы, пожалуй, местечко выкроить сможем.
- Как? Вы примете меня в Нищее братство?
- Может быть. Но не обольщайся Если это и произойдет, то лишь в
порядке исключения. В твоем случае, как мне кажется, это оправдано. За
тобой, милочка, следили не один день, и все наблюдавшие единодушно
отметили, что ты умеешь потрясающе себя подавать. Молящий взор красавицы в
беде, безмолвный намек на лучшие времена, что знала бедняжка, - все это
действует безотказно. А прием с окровавленным платочком - это вообще
восхитительно, тут чувствуется настоящая профессионалка. В прирожденных
талантах тебе нельзя отказать. Такие способности заслуживают дальнейшего
развития, поэтому мы готовы принять тебя в наше Братство.
- Ой, как же это?
Мысли теснили одна другую. Она, Возвышенная Элистэ во Дерриваль, - и
вдруг законная попрошайка? Унизительно, нестерпимо. Однако, с точки зрения
здравого смысла, предложение не так уж и плохо. Она все равно побирается,
по крайней мере в настоящее время, и если занятие это будет признано за
нею, ей нечего опасаться. Противостоять Братству она никоим образом не
может, поэтому лучше вступить в него. Шерринские нищие бывали повсюду, все
видели и знали. В столице для них не было никаких тайн. Нищее братство
могло знать о другом тайном ходе, или ином пути через кордоны, или о
способе обмануть Чувствительницу Буметту. Вдруг Элистэ удастся выбраться
из Шеррина и присоединиться к другим Возвышенным в Стрелле или
возвратиться в Дерриваль, где чары дядюшки Кинца надежно защитят ее от
крайностей революционного энтузиазма? Нет, в общем и целом совсем неплохая
мысль.
- И что от меня потребуется, господин?
- Поклясться, что будешь соблюдать наши законы, подчиняться им и
хранить в тайне. Считаться с привилегиями и правами на участок коллег по
Братству. В свою очередь, тебе тоже выделят участок, и в его границах ты
станешь полной хозяйкой. Раз в неделю ты будешь передавать пятую часть
всего полученного моему личному представителю...
- Не много ли - целую пятую часть?
- Административные расходы, милочка, они ведь немалые. Впрочем,
процент отчисления установлен раз и навсегда, тут не о чем спорить. И не
советовал бы тебе пытаться утаить что-либо от заработанного, это сразу
станет известно. Если что неясно, попроси объяснить Безносую Флаут или
Косомордого Брионна. Они дадут тебе добрый совет.
- Слушаюсь, господин.
- Вот и умница. И раз уж мы пришли к взаимопониманию, остается лишь
уточнить некоторые мелочи и подобрать участок. Я полагаю - в каком-нибудь
состоятельном квартале, где ты, болезненный увядший цветочек, сумеешь
собрать наилучшую жатву. Там твой образ Чахоточной Гризетки тронет не одно
сострадательное сердце. Впрочем, однако, - протянул Лишай, словно эта
мысль только что пришла ему в голову, - боюсь, как бы мы с тобой не
продешевили Вот я приглядываюсь к тебе - и за грязью, тряпьем и сероватой
бледностью недоедания различаю куда большие возможности. Если тебя отмыть,
прилично одеть и с неделю покормить - интересно, что предстанет нашим
взорам? Мы, пожалуй, найдем для тебя промысел повыгодней, чем дойка. Да, я
просто в этом уверен.
- Что вы хотите сказать?
- В Крысином квартале мадам Доу потакает вкусам безбедных студентов,
которые любят разнообразие - по части женского пола. И мадам, увы,
постоянно требуются новые девушки. С другой стороны, в "Медовых сотах",
что по Кривому проулку, клиенты, понятно, немолоды, зато посолидней, люди
степенные и при деньгах. Если там есть вакансия, то ты заработаешь много
больше.
Элистэ насторожилась: и этот из тех же сводников. Сколько же их на
свете! Не меньше, чем клопов, - и такие же мерзкие, ненавистные. Ох, как
ей хотелось бросить в лицо этой горе передержанного теста все, что она о
нем думает, - как раньше бросила в физиономию Прилька. Но на сей раз она
не могла себе такого позволить, поэтому ограничилась простым:
- Нет, господин, это мне как-то не по душе.
- Привыкнешь, куда тебе деться?
- Мне бы сподручней доить, коли вы, господин, не против.
- Ну, малышка Кэрт, это не тебе решать.
- Значит, моего слова тут никто и не спросит, мастер Лишай?
- Если ты принесешь клятву Братству, то примешь наше решение без
всяких споров, оговорок и возражений.
- А если ваши решения мне не по нутру?
- Придется смириться, милочка. А поскольку другого выхода у тебя нет,
то ты смиришься.
И он уставился на нее своими красными глазами. Элистэ даже удивилась
- сколько холода может излучать взгляд таких накаленных глаз, и внезапно
до нее, словно впервые, дошло, что кроется за насмешливой учтивостью
Лишая. Вот тут она по-настоящему испугалась и сказала уверенно, но тихо и
как бы с мольбой:
- Мастер Лишай, прошу, назначьте мне участок для дойки, а больше мне
ничего не надо.
- Что тебе надо или не надо, дитя мое, - несущественно. Чем скорее ты
это поймешь, тем лучше. Довольно пререканий! Соглашайся - и делу конец.
Согласиться? Исключено! А выбор? Выбора нет. Отказаться сразу -
нельзя. По выражению его глаз Элистэ поняла, что с ним лучше не спорить.
Нужно оттянуть решение. На время. На сутки. На час. В надежде на чудо.
- Вы уж дайте мне поразмыслить, господин мой! - попросила она.
- Вот как? Любопытно. - Лишай, раздумывая, прижал губку к очередной
язвочке, и Кровавый ручеек устремился вниз по его бледным безволосым
телесам. - Ладно. Даю тебе двадцать четыре часа, и если за это время не
получу от тебя согласия, то считай, что я тебе ничего не предлагали впредь
не предложу. Ясно?
- Но как мне с вами связаться? Я даже не знаю, где нахожусь.
- Шепни первому встречному нищему, и я тут же узнаю.
- Понятно, господин мой. С вашего дозволения, мастер Лишай, мне бы
сейчас уйти.
- Тебя проводят, - сказал он и звякнул колокольчиком.
Дверь открылась, вошел один из ее похитителей. Элистэ позволила
завязать себе глаза, хотя все в ней кипело от гнева. Во мраке раздался
обольстительный голос Лишая:
- Не ошибись, малышка Кэрт. Подумай о сегодняшнем дне и о том, что
ждет тебя завтра. А пока будешь думать, прими мой совет - не смей просить
милостыню. Попробуешь - пожалеешь. Понятно?
Элистэ утвердительно кивнула.
- Прекрасно. Надеюсь, мы с тобой еще свидимся, милочка. Рад был
познакомиться.
Она не сумела заставить себя ответить, что тоже рада, сделала
короткий книксен в сторону ванны и позволила сопровождающему отвести себя
вниз и вывести из дома. На улице у нее от холода разом перехватило
дыхание. В кабинете Лишая было так тепло, что Элистэ совсем забыла про
зиму с ее безжалостным ветром и предательским льдом под ногами. Из-за
повязки она ничего не видела, спотыкалась, скользила и была вынуждена
опереться на руку своего бывшего похитителя. Он вел ее кривыми переулками,
несколько раз сворачивал и вдруг исчез, словно безмолвно растворился в
воздухе.
Сорвав повязку, Элистэ растерянно огляделась. Она находилась в
каком-то незнакомом безлюдном тупике. Доходные дома по обеим сторонам
имели обшарпанный и убогий вид. Она наверняка все еще пребывала в Восьмом
округе, значит скоро найдет дорогу. Элистэ выбралась из тупика, прошла
переулком и оказалась на улице Водокачки. В двух сотнях ярдах впереди
маячила угрюмая громада ночлежки Воника. Элистэ нерешительно потрогала
лежавшие в кармане шесть бикенов. Если она потратит их на ночлег, то
завтра не на что будет купить еды; просить милостыню ей строжайше
запрещено. С другой стороны, ночь обещала быть особенно суровой. Ветер
