ссорились.
- Мне почудилось, не больно-то она с ним счастлива. Ванора все ж таки
девушка неглупая, даром что вздорная, а у него мозгов меньше, чем у
головастика.
- Что она почти все время несчастлива - вполне допускаю. Вопрос в том,
была бы она счастлива с другим? Сомневаюсь, потому что ей на роду написано
быть несчастной и приносить несчастья ближним. Мы все немножко такие, но ей,
бедняжке, этого качества досталось с избытком, - Гоания проницательно
взглянула на Джориана. - Ведь вы с ней одно время сблизились, да?
- Да, хоть невеселое было веселье.
- А не таишь ли ты сентиментальных мыслей, скажем, "увезти ее от всего
этого", либо еще как-то пожертвовать собой ради ее счастья?
- Не-ет, - смущенно ответил Джориан, у которого и в самом деле мелькала
такая мысль.
- Ну, если и таишь, то гони их прочь. Никому не дано изменить природу
взрослого мужчины или женщины, даже при помощи заклинаний. Если ты опять с
ней сойдешься, то очень быстро поймешь, что тебе досталась не любовница, а
скандалистка - тупой и толстокожий Босо годится ей в партнеры куда больше,
чем ты со всеми твоими достоинствами.
Джориан взял себя в руки.
- Ты, госпожа Гоания, забываешь, что у меня в Ксиларе остались пять
любящих жен. По крайности (Одну из них - малышку Эстрильдис - я, надеюсь,
однажды увезу, обзаведусь домом и заживу себе тихо-мирно, как заправский
мастеровой. Гоания покачала головой.
- Я составляла твой гороскоп и смотрела ладонь; боюсь, что как раз
спокойной жизни мастерового боги-то тебе и не припасли. Если же говорить о
красотках, то полагаю, что, когда ты ими увлекаешься, ты на самом деле
желаешь вернуть свою Эстрильдис.
Она мельком глянула туда, где в окружении молодых людей стояла Ванора.
- Судя по тому, как Ванора глушит кружку за кружкой, подозреваю, она нам
устроит славный вечерок.
- Что ты хочешь сказать? Волшебница вздохнула:
- Сам увидишь.
Участники Конклава мало-помалу стекались в библиотеку; становилось
тесновато. Шум нарастал: чтобы быть услышанным, каждому оратору приходилось
повышать голос. Вскоре комната оказалась до отказа набитой волшебниками и их
учениками, которые изо всех сил старались перекричать друг друга.
Джориан пытался представиться и завязать беседу со стоявшими поблизости,
но, несмотря на его природную общительность и болтливость, разговора не
получалось. Чтобы докричаться до собеседника, приходилось орать во всю
глотку, а ответы, если и доходили, были неразборчивы. Джориану удавалось
расслышать лишь отдельные слова, да и те долетали в таком искаженном виде,
что он никак не мог решить: то ли это обычное слово, которое он недопонял,
то ли какой-то термин, известный одним колдунам.
Лишенный возможности поболтать, Джориан вскоре затосковал. Ему вздумалось
провести опыт. Он приосанился и, наметив длиннобородого чародея величавой
наружности, гаркнул:
- Сударь, вы слышали, что концеклык припазвел бутый вругол?
Кустистые седые брови чародея поползли вверх, и он прокричал что-то
вроде:
- Вы неправы! Мы должны принемять феркало для штенья выслей!
- Да, сударь, я извлек его из бомбарического гуза. Не комневайтесь. Когда
медующий влезд по лимонологии?
- Я хрюмаю, в певяносто дятом.
- Прязумеется, прязумеется. То-то, сударь, фатеха будет!
Но со временем прискучила и эта забава. Когда наконец объявили, что обед
подан, Джориан от долгого стояния уже не чуял под собой ног, а в ушах звенел
несмолкаемый гул. Он проводил Гоанию в зал, но здесь им пришлось расстаться:
Джориану полагалось есть с учениками, а Гоанию и Карадура усадили на места
для полноправных волшебников. Помня о наставлении Карадура, Джориан ни
словом не заикнулся о своих приключениях. Напротив, он был сдержан,
предупредителен, поддерживал беседу наводящими вопросами и, стараясь не
возбуждать излишнего любопытства к своей особе, изредка разражался шуткой
или забавным стишком.
- Ты будешь участвовать в вечернем маскараде? - спросил его сосед по
столу.
- Увы! Мы с хозяином припоздали, не было времени соорудить костюм. Я б
мог вырядиться лишь учеником в дорожных обносках. Но расскажи, как проводят
состязание, а то мне впервой бывать на Конклаве.
- Мы освободим зал, чтобы слуги могли вынести столы и расставить скамейки
по стенам, - пояснил другой ученик. - Вон у той стены установят длинный
помост. Затем все, кто в костюмах, соберутся у помоста, а остальные
рассядутся на скамейках. Тут обязательно найдется кто-нибудь, кто встанет и
загородит спиной зрелище или ненароком окажется среди участников маскарада,
и возникнет суматоха.
Церемонимейстер составит список всех участников, а потом начнет выкликать
их по одному; названный участник должен пройтись по помосту взад-вперед, а
судьи в это время будут его оценивать и проставлять баллы. Когда парад
закончится, лучших снова вызовут на помост, а уж из них судьи выберут
победителей.
- Некоторые правила очень забавны, - вмешался третий ученик. - Вот, к
примеру: человек может принять участие в маскараде, нарядившись духом, но
демоны, духи и прочие обитатели потусторонних реальностей и измерений вообще
не допускаются к состязанию. Да ты сам увидишь, как старик Аелло стоит на
краю помоста и размахивает жезлом перед носом у каждого конкурсанта.
Вообще-то предполагается, что ни один демон не может проникнуть сквозь
завесу великого защитного заклинания, но Аелло предпочитает лишний раз
убедиться.
- А еще, - перебил его ученик, который завел разговор, - существует
запрет на полную наготу.
- Да ну? - изумился Джориан. - Я-то как раз полагал, что ладная красотка
лучше всего смотрится нагишом.
- Некоторые из наших участниц держатся того же мнения. Бывало, эти дамы
десятками выходили на помост в чем мать родила: вместо конкурса маскарадных
костюмов получался какой-то конкурс женских прелестей. Потом разразился
страшный скандал: оппоненты бросались друг на друга с кулаками и грозились
наслать порчу. Чтобы рассудить это дело, назначили комиссию из старейших и
мудрейших волшебников. Мудрецы постановили, что обнаженная особа по
определению не может рассматриваться как обладатель маскарадного костюма.
- Иными словами, - подытожил Джориан, - без костюма - значит, без
костюма. Этакая, понимаешь, философская и грамматическая тонкость.
- Вот именно, - осклабился ученик. - Таким образом, обнаженные
представители рода человеческого не допускаются к состязанию как не имеющие
костюма. Однако на этом дело не кончилось. Не далее, чем в прошлом годе,
случилась перебранка, когда госпожа Тарлюстия, кортольская волшебница,
продефилировала по залу, прикрытая лишь вклеенным в пупок огромным
самоцветом. Можно ее рассматривать как участницу или нет? Постановили
разрешить участие, но награды не присуждать, потому, дескать, что в ее
наряде не видно ни остроумия, ни старания, ни эстетического вкуса. Но это
бабка надвое сказала.
Скинуть бы ей годков двадцать да столько же фунтов, неизвестно, как бы
дело обернулось; она и сейчас неплохо выглядит.
***
Через два часа после обеда колдовская братия вновь потянулась в
танцевальный зал. Джориан невольно отметил, что почти все участники
маскарадного состязания - по крайней мере те, кто не скрывался под маской, -
молодежь: ученики и ассистенты. Большинство волшебников и волшебниц постарше
предпочли чинно рассесться по лавкам, стоящим вдоль стен.
Еще час ушел на беготню и подготовку парада, а затем на помост взобрался
церемонимейстер. На дальней от зрителей стороне помоста заняли свои места у
стены девять судей. Председатель Аелло, не расстающийся с жезлом, встал у
входа на помост. Церемонимейстер заглянул в список и выкрикнул:
- Господин Тилейнос из Тарксии!
Ученик, нарядившийся демоном из Четвертой Реальности, взбежал по
ступенькам, медленно прошелся перед судьями, добрался до конца помоста и
спустился в зал. Не успел он сделать круг по залу, демонстрируя зрителям
свой костюм, как церемонимейстер возвестил:
- Господа Энникс и Форион из Солимбрии! На помост вскарабкался сверкающий
лаком тряпичный дракон, ноги которого изображали два ученика.
- Госпожа Ванора из Гованнии!
Ванора, раскрасневшись от выпитого, но все еще твердо держась на ногах,
взошла на помост в обличье русалки. Нарядом ей служила едва прикрывающая
колени прозрачная туника из зеленой вуали. В длинные черные волосы были
вплетены бумажные водоросли, руки затянуты в зеленые перчатки с перепонками
между пальцами, веки, губы и ногти разрисованы в зеленый цвет.
- Доктор Вингальфи из Истхойна!..
Так продолжалось три часа кряду. В конце оказалось, что Ванора заняла
третье место. Заиграл оркестр. Джориан протолкался поздравить девушку,
которую снова обступили ученики. За ее спиной, сердито зыркая глазками,
топтался несчастный Босо.
- Они играют кортольскуто фольку, - говорила в этот момент Ванора. - Кто
из вас знает, как ее танцевать?
- Я когда-то считался знатоком, - сказал Джориан, подставляя ей локоть.
Он вежливо кивнул Босо: - С вашего любезного позволенья, сударь...
- Ой, да падет на него новое воплощение! - отмахнулась Ванора, хватая
Джориана за руку и вытаскивая в круг. - Шагу ступить не умеет, отродье
косолапое.
Кружась и притоптывая, они понеслись по залу.
Хотя от Ваноры сильно пахло вином, было незаметно, чтобы возлияния как-то
отразились на ее танцевальных способностях. Однако зажигательная фолька и
теплый, пропитанный благовониями воздух сделали свое дело. Когда музыка
смолкла, с Джориана и Ваноры пот лил ручьями. Они отыскали столик с
напитками, где Ванора, желая восстановить утраченное пьяное равновесие,
залпом осушила большой кубок ледяного вина.
- Милый Джориан, - сказала она, - дура я была чертова, что разорялась
тогда в Оттомани насчет этой твоей царевны-змеи. Не мне, пьянчужке с
ненасытной дыркой, воротить нос, ежели тебе кому и приспичит игрунчик свой
засадить! Да уж такая я проклятая; вечно хорошего парня отважу, а сплю со
свиньей вроде Босо.
В продолжение этой тирады взгляд Джориана скользил по ее телу. На Ваноре
не было ничего, кроме прозрачной газовой туники, которая позволяла ей
соблюсти запрет на полную наготу и в то же время выставить напоказ свои
прелести. Джориан попытался было сосредоточиться на мыслях о разлуке с
Эстрильдис, но кровь ударила ему в чресла.
- Ни слова больше, - неожиданно севшим голосом проговорил он. - Уж ты-то
мне всяко милей, чем она, и сравнивать нечего. Ты бы, по крайности, не
скинула человека с кровати ни за что ни про что!
- А она и впрямь тебя скинула?
- Нет, я чудом удержался. Ну, доложу тебе, и позы у этих мальванок!
Слушай, здесь такая толчея, ты не взопрела?
- Ага. Ты еще не был на крыше?
- Нет. Пошли.
Они поднялись на крышу. Только что взошла молодая луна. Прямо над головой
сияли звезды, но далеко на юге зарницы то и дело выхватывали из темноты
наползающую тучу.
- Теплынь-то какая, и не скажешь, что весна, - сказал Джориан, обвивая
рукой девичью талию.
- Да уж не холодно. Не пора ли покликать до-ждичек? - Ванора медленно
обернулась к нему и запрокинула лицо. - Что ты там говорил о мальванских
позах?
***
Немного- позже они крадучись пробирались по коридору к комнате номер
двадцать три. У Джориана бухало в висках.
- Старого Карадура весь вечер не видать, шепнул он. - Ежели он у нас в
комнате, попробуем толкнуться в твою. Ежели нет, запремся изнутри.
- Я знаю, где сложены тюфяки для припоздавших гостей, - шепнула Ванора. -
