Курочкин! Отойдите! Сядьте! Разговаривать с применением
кулаков законом не дозволено!
И тут Вася увидел, что гражданин Курочкин, этот самый
невзрачный и плоский, который накинулся на него, есть не кто
иной, как черноусый. Да только под носом у него нету никаких
усов - одни губы!
Глава одиннадцатая. Искры из глаз
Круги поплыли у Васи перед глазами - кривые, в красную
крапинку. И в кругах этих стоял черноусый, у которого не было
теперь усов. Он издали показывал на Васю пальцем:
- Это он! Я узнаю его!
Старшина Тараканов по-прежнему держал Васю повыше локтя и
тянул его в угол, где стояла лавка, похожая на желтое пианино.
Вася сел, а мешок поставил в ноги. Матрос, видно,
почувствовал, что дела идут неладные, свернулся в мешке и
лежал неподвижно, как пять кило картошки.
- Рассказывайте по порядку, Курочкин, - сказал старшина,
обернувшись к черноусому, у которого не было теперь усов.
- Сейчас, - сказал Курочкин. - Попью только.
Он подошел к настольному графину и попил, булькая горлом,
как голубь-горлица.
- Прошлое воскресенье, - сказал Курочкин, попив, - я
купил поросят, как раз вот у этого типа. Приехал домой, гляжу
- в мешке пес. Он, рожа кривая, мешки подменил, пока я деньги
считал.
- Чего? - крикнул Вася, вскакивая с лавки. - Кто купил?
Ты купил?!
- А ну-ка сядь! - сказал старшина, хватая Васю за плечо.
- Сядь! Разберемся!
Он подождал, пока Вася усядется, и дальше спрашивал
Курочкина:
- Какой именно был в мешке пес? Какой породы?
- Бандитской породы, - ответил Курочкин и поглядел на
Васю. - Весь мохнатый.
И Вася поглядел на Курочкина. Нет, не было у него теперь
усов, голые губы синели под курочкинским носом и шевелились,
выговаривая слова. А по словам этим выходило все наоборот, как
будто Вася обманул Курочкина и подсунул пса вместо поросят.
"Вон как, - думал Вася ошеломленно, - вон как честного
Васю обвиняют!"
У Васи заныла голова. Он сидел на лавке тупо и
неподвижно, как сидел бы фонарный столб.
"Ну ладно, - думал Вася, - болтай, болтай, Курочкин. Я
пока помолчу, а потом и открою рот. Погоди, куриная слепота,
только закроешь рот - я свой живо открою!"
Но рта открыть не удавалось, потому что Курочкин своего
никак не закрывал, он молол и молол, как приехал покупать
поросят, а Вася его обманул.
Поскрипев пером, старшина наконец поставил точку.
- Фамилия?
Вася сказал.
- Где проживаете?
Вася отвечал, а сам глядел на старшину. Он старался
глядеть так, чтобы не бегали глаза, чтоб Тараканов понял, что
Вася - невинная душа. Но ничего не получалось - глаза у Васи
бегали, он краснел и пугался, и старшина Тараканов, как видно,
понял, что душа у Васи черная.
К тому же в столе у старшины Тараканова лежала секретная
бумага со странным названием "ориентировка". В этой бумаге
было написано, что на свете появился мошенник с черными усами,
который продает пса за поросят. И вот теперь старшина
Тараканов глядел на Васю, радостно понимая, что он этого
мошенника поймал.
- Так ли все было, как рассказывает гражданин Курочкин?
- Все было наоборот.
- Знаешь что, - сказал старшина, ослепляя Васю кокардой,
- ты лучше чистосердечно признайся, положа руку на сердце.
- Да я чистосердечно, - ответил Вася, кладя руку на
сердце. - Это сам Курочкин был с усами. У меня-то они не
растут.
- А это что? - спросил Тараканов, указывая Васе под нос.
- Это не усы, - напугался Вася, - это от шубы отстрижено!
Вася подергал за усы, и они отвалились.
- Так-так, - насмешливо сказал старшина. - А в мешочке у
вас что?
- Матрос, - пришибленно ответил Вася.
- Ну-ка поглядим, что за матрос.
Присев на корточки, старшина развязал веревку.
Матрос вылез из мешка. Он встряхнулся как следует,
окутавшись на миг облаком пыли.
- Ишь ты! - сказал старшина и ткнул Матроса пальцем. - В
мешок залез!
Матрос огрызнулся - и палец милицейский налился кровью.
И тут Матрос получил такого пинка, что у него из глаз
искры посыпались. Разбрызгивая эти искры и завывая, он вылетел
в дверь и как рыжее лохматое колесо укатился куда-то в сторону
железнодорожного депо.
Глава двенадцатая. "Взгляни, взгляни в глаза мои суровые..."
Дело пошло быстрее быстрого.
У Васи отобрали усы и мешок, сунули это все в несгораемый
шкаф и замкнули секретным ключом. Потом строго взяли за плечо
и отвели в какую-то мрачную комнату.
- Посидишь, - сказали и заложили дверь засовом.
Вот как повернулось дело. Никак не думал Вася, когда
приклеивал усы, что это его погубит. Никак не думал, что зря
сажает Матроса в мешок. Печальный стоял теперь Вася посреди
комнаты, узенькой, как шкаф-гардероб.
На деревянной лавке, которая тянулась вдоль стены, сидел
человек с лицом неспелого цвета и что-то мычал. Вася не сразу
понял, что человек поет, но постепенно стал различать слова:
Взгляни, взгляни в глаза мои суровые,
Взгляни, быть может, в последний раз...
Вася поглядел в глаза певцу, но ничего особо сурового в
них не увидел - так, серая муть, голубая чепуха.
- Ты кто такой? - спросил вдруг певец тяжелым голосом.
- А ты? - насторожился Вася.
- Чего? Кто я такой? Да если я скажу, ты умрешь от
страха! Меня вся Тарасовка знает! Понял? Туши свет!
- А меня все Сычи знают.
- Туши свет! Меня Рашпиль знает! Я знаешь кто?
- Кто?
Тут человек, которого знала вся Тарасовка, наклонился к
Васе и сказал таинственно:
- Я - Батон! Слыхал?
- Слыхал, - сказал Вася, хотя ничего подобного он раньше
не слышал.
- То-то! - грозно сказал Батон. - Туши свет!
- А я знаешь кто?
- Кто?
- Я - Вася Куролесов! Слыхал?
- Слыхал, - неожиданно сказал Батон и протянул руку: -
Здорово!
Вася подал руку, и тут же Батон сжал ее с оглушительной
силой. Вася поднатужился и тоже крепко сжал батонскую руку.
Тот еще напрягся, и Вася поднадавил. Они жали руки с такой
силой, что окажись там, внутри рукопожатия, медный шарик, он
бы, конечно, расплющился.
От напряжения рыхлое лицо Батона налилось кровью. Он был
и вправду похож на большой белый батон, одетый в брюки. Живот
его был кругл, а голова маленькая, как и полагается батону.
- Тебя за что взяли? - спросил он, отъединяя свою руку от
Васиной.
- За поросят.
- Я тоже, помню, как-то на телятах погорел. А сейчас сижу
по глупости: одному пинджаку рога посшибал.
- За что же! - спросил Вася.
- Он мне на ногу наступил.
Вася невольно поглядел на эту ногу и увидел, что нога
очень крупная, в ржавых ботинках на микропоре. Подробно
осмотрев ногу, стал Вася оглядывать комнату. Скучной оказалась
комната: стены ее окрашены были коричневой краской, а высоко
под потолком вполнакала горела маленькая электрическая
лампочка. Она немного помигала и потухла. И тогда Вася понял,
что на улице уже вечер, целый день прошел и принес одни
неприятности.
Стало совсем темно. Через узкое окошко не видно было
ничего, чуть-чуть в нем серело, и слышен был какой-то
невнятный шум и гудок далекой электрички.
"Погиб я, - думал Вася, ложась на лавку, - теперь никак
не докажешь, что я не вор. Матрос в мешке - вот что меня
доконало. Эх, грустные дела".
Вася представил, как будет плакать мама Евлампьевна,
выйдя его провожать в дальнюю сибирскую дорогу, станет махать
платочком и совать ему в руки узелок с ватрушками. Тихо-тихо,
чтобы не услышал Батон, стал Вася плакать, и сквозь слезы
замычал он песню:
Взгляни, взгляни в глаза мои суровые,
Взгляни, быть может, в последний раз...
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ. "ВОДОПРОВОДЧИКИ" *
Глава первая. Нос уточкой
Утро в Карманове долго не наступало.
Так бывает в небольших подмосковных городах - долго не
наступает утро. Над Москвой уже солнечное зарево, уже пожарная
сокольническая каланча позлащена восходом, а в Карманове еще
темнота, темнота - ночь.
Вася проснулся затемно и долго слушал, как сопит Батон. В
предутреннем сне тот громко высвистывал носом, и кажется,
любимую мелодию: "Взгляни, взгляни в глаза мои суровые..."
Рассвело.
И скоро зашевелилась входная дверь, заныли железные петли
- дверь приоткрылась, будто зевнула. В щель выставились сонные
усы старшины Тараканова.
- Куролесов, выходи.
Васю снова привели в дежурную комнату. Там, у окна,
прислонясь к несгораемому шкафу, стоял какой-то человек в
сером костюме.
По привычке Вася поискал на его лице усы, но не нашел.
Зато нашел нос, кривой и крылатый, широкие медные щеки и
прищуренные глаза цвета маренго.
Человек в сером костюме навел на Васю свои глаза и
спросил:
- Этот самый?
- Так точно, - ответил старшина, кивая на Васю. - Под
носом - искусственные усы, в мешке - пес.
Серый костюм внимательно пригляделся и вдруг подмигнул
Васе: что, мол, попался?
- Так точно, - толковал старшина. - Товарищ Болдырев,
этот самый и есть мошенник. Усы под носом, пес в мешке.
"Вот это фамилия! - подумал Вася. - Болдырев! Как будто
самовар в воду упал. Наверно, начальник!"
- Не может быть, чтоб этот самый, - сказал между тем
Болдырев, внимательно глядя на Васю.
- Да как же, товарищ капитан?.. Усы-то под носом!
- Уж не знаю как, - ответил капитан Болдырев. - Приметы
не совпадают. Мошенник, которого мы ищем, пожилой, а этот
слишком уж молод. Ну-ка, парень, рассказывай, зачем ты усы
прилепил?
- Для маскировки. Он лепит, и я буду лепить!
- Рассказывай по порядку, - серьезно сказал капитан.
Все время, пока Вася рассказывал, капитан хмыкал и
пронзительно глядел на старшину.
- М-да, - сказал он. - Что-то вы, товарищ старшина,
напутали. Расскажите, какой из себя Курочкин.
- Невысокого роста, пожилой, - отвечал старшина Тараканов
и вдруг побледнел. - Нос уточкой.
- Какой нос?
- Уточкой, - повторил старшина, бледнея все больше.
- Ну вот, - сказал капитан Болдырев. - И нос уточкой.
Приметы сходятся, а усы он сбрил. Этот Курочкин и есть тот
самый человек, которого мы ищем.
- Да как же?.. Он же паспорт показал, живет в Перловке,
сторож картофельного склада.
- Паспорт поддельный, - строго сказал капитан. - А
картофельного склада в Перловке сроду не было.
Глава вторая. Телеграмма
Да, вот какие получились дела. И в голову не пришло
старшине Тараканову, что Курочкин и есть тот самый мошенник, а
Вася - простой человек.
- Да, - сказал капитан Болдырев, глядя на старшину
нестерпимым взглядом, - вон какие получились дела.
Старшина открыл секретным ключом несгораемый шкаф, вынул
оттуда мешок и усы и протянул Васе:
- Возьмите, гражданин.
- Что за мешок? - спросил капитан.
- Ихний мешок, - ответил совсем расстроенный старшина.
Усы его поникли, как спортивные флаги под дождем.
- Это не мой мешок. Это мешок вашего Курочкина. А вот усы
мои.
- Интересно, - сказал капитан и потряс мешок. Всякая
труха посыпалась оттуда. Тут же капитан - чик-чик! - свернул
труху в кулечек и сунул в нагрудный карман.
"Рассматривать, наверно, потом будет, - подумал Вася, -
под микроскопом".
- Вы понюхайте мешок, - сказал он капитану.
- А что? Пахнет?
- Еще как!
- Верно, - сказал Болдырев, понюхав. - Запах есть. Только
не пойму, чем пахнет. Не укроп ли?
Старшина Тараканов тоже протянул к мешку нос и несколько
раз понюхал.
- Запах есть, - сказал он, - только тонкий запах. Я его
