- Хорошо, господин. Сейчас сделаю.
- Только побыстрей, хозяйка скоро придет.
- Да-да, господин.
Она уходит на кухню и через некоторое время возвращается. Проносится
мимо меня и исчезает. Я подошел к окну и посмотрел на улицу. Служанка
неслась по тротуару, потом исчезла за поворотом. Интересно, это стекло
лопнет, если на него установить руки и сосредоточиться. Попробуем. Так. Что
это? Стекло размягчилось и начало большим пузырем выдуваться наружу. Стоп.
Вот это фокус. Через двадцать минут служанка привела мастера, который
занялся дверью. Я отвел ее в кухню.
- Клянись, что ни кому не скажешь, что видела здесь.
- Клянусь, господин.
- Даже, госпоже?
- Даже госпоже.
Мастер сделал дверь, я его подвожу к окну.
- Это стекло можешь заменить?
- Да, господин. Какое оно странное.
- Сделай сейчас.
- Хорошо.
Мастер исчез и через некоторое время явился со стеклом. Он снял старое
и вырезал новое.
- Все впорядке, господин.
Я заплатил ему деньги и тот исчез.
- Что еще хочет господин?
Служанка смиренно стояла у двери в кухню.
- Ничего.
- Может господин хочет....
- Исчезни, иначе улетишь опять.
Она с испугом исчезает. Я подошел к бутылочке с пилюлями. Так вот
значит в чем их секрет. Надолго ли их действие. Спрячу-ка я их в аквариуме.
Засучиваю рукав, опускаю руку в воду и разгребаю на дне аквариума мелкие
камни. Вытряхиваю пилюли из бутылки и закладываю в ямку, опять засыпаю
камешками. Гупи в воде сошли с ума. Бутылочку выкидываю в помойку. Прошло
два часа. Я чуствую как действие пилюль начинает исчезать. Все больше и
больше ломит кости и тело. Меня корчит на диване.
- Вам плохо, господин? Ой, как вы изменились в лице.
Передо мной стоит служанка.
- Вызови доктора.
- Сейчас, господин.
Доктор пришел минут, через двадцать. Он долго меня прощупывал,
рассматривал.
- У вас полное истощение организма. Вы что, голодаете?
- Нет, доктор. У меня не шевеляться руки.
- Сомневаюсь. По моему пальцы подергиваются. Ну ка, пошевелите
пальцами.
Чудовищная боль вошла в кисть, я сразу вспотел, но пальцы пошевелилась.
- Ну вот, видите. Помоему, молодой человек, вы пойдете со своими руками
на поправку. А сейчас поесть и спать. Спать, спать и спать. Вам надо
восстанавливать свои силы.
Гамиля испугалась, узнав, что у меня был приступ. Три дня она
добросовестно выполняла роль сиделки, но потом опять упорхнула к своим
знакомым, оставив мне знакомую служанки. Я мог ходить, но вот руки... Они
шевеляться, я даже могу, что-то взять, сходить в туалет, а боли при этом
ужасные. Ломит их до плеча. Но мне все равно радостно. Все-таки, может не
буду калекой.
Прошло две недели. Гамиля с отцом уехали в Александрию, по
наследственным делам. Мы опять в двоем с служанкой. Она стоит передо мной и
ухмыляется.
- Может господин еще хочет "Дарамизола"?
В ее пальцах блеснуло стекло ампулы.
- Нашла все-таки.
- Нашла, - радуется она.
- Потом меня опять будет трясти.
- Зато лучше будет. Я же вижу как вы мучаетесь.
- Черт с ним . Давай. Покорми меня сначала.
- Хорошо.
Я проглотил пилюлю и стал ждать повторения. Служанка как ласточка
порхала между мной и кухней. Вдруг кто-то застучал в дверь.
Служанка открыла и я увидел... Мансура. Он небрежно вошел, сел напротив
моего дивана на стул.
- Чего не здороваешься, не узнал? - начал он.
Я молчал.
- Все обижаешься. Правильно делаешь. Теперь ты инвалид, уедешь домой и
будешь гнить там всю жизнь. Только Аллах знает, как я тебя ненавидел. С
самого начала, еще там на поле боя. Знал, рука у тебя не дрогнет,
пристрелишь как Сабира. Слава Аллаху, все кончилось хорошо.
- Порядочное ты дерьмо, Мансур.
- Давай, давай, ты теперь ничто.
- Я попал в эту историю благодаря тебе. Ведь карты, которые ты
составил, липовые. Ты не удосужился составить их по новым данным саперов, а
умышленно неверно разграничив минные поля, подсунул мне.
- Ха-ха...ха. Догадался, засранец.
- Шери, подсунул ананимку, тоже твоя работа.
- Моя. Я еще про твои блядства сообщил вашим в посольство.
- А сколько на твоей совести своих же агубленных солдат. Вспомни, как
ты полк вывел на минное поле и подорвал.
- Заткнись, мне надоели твои дурацкие обвинения. Если бы ты знал, как я
рад, что именно с тобой произошла эта пакость. Мне присвоили уже звание
майора и знаешь за что? За то что я сумел разоблачить заговор против нашей
республики. Старая вонючка Али работал на вас. Не строй глупую рожу, он
работал на КГБ. Теперь известно, он тебя подстраховывал. Ты был у него
игрушкой в руках. Он попался на снарядах, которые ты привез ему из бункера.
Твой дружок Джим случайно узнал, кто устроил нападение на грузовик и
рассказал мне об этом на вечере у Лолы.
- Мансур, ты пьян. Лучше убирайся от сюда.
- А что ты мне сделаешь? Я уже не герой-танкист, а переведен работать в
контрразведку. Мы уже допрашивали Али с пристрастием и он много чего
рассказал. Жалко, что твоя любовница Дорри ускользнула за границу, мы бы ее
тоже раскололи. Я к тебе пришел по делу. Мне нужен чемоданчик. Вы с Дорри
его украли. Я сумел найти феллаха, который тебе чемоданчики вскрыл. Так что
гони его с документами мне и за это... я милостиво тебя пристрелю. Зачем
тебе мучиться. Ты же солдат.
- Иди, ты...
- Но я могу тебя пристрелить и так. У меня полная уверенность, что
документы здесь. И служанку твою я пристрелю тоже, зачем лишний свидетель.
Все будет сделано, как несчастный случай.
Мансур вытащил пистолет.
- Узнаешь?
Я приподнялся на диване. Это был знакомый ТТ, который я когда-то
отобрал у дерущихся солдат. Потом я запихнул его в фургон, где ночевал и...
забыл.
Все налилось знакомой тяжестью. Я делаю вид, что мне тяжело и подхожу
вплотную к Мансуру, упершись грудью в пистолет. Мансур криво ухмыляется. На,
гад. Взмах руки и Мансур перелетает через стул и ударяется головой об
стенку. Пистолет улетает к двери. Я подхожу к лежащему телу. На шум
появилась служанка.
- Что произошло господин?
- Ничего. Сейчас мы выкинем за дверь этого подонка. Помоги мне. Возьми
пистолет сунь ему в карман.
- У него кровь?
- Делай что тебе говорят.
Я подхватываю тело и волоку его к двери. Служанка на ходу запихивает
пистолет в карман брюк Мансура и успевает открыть входную дверь. Тело
катится по ступенькам на землю.
- Может все-таки вызвать скорую помощь? - спрашивает служанка.
- Такие подонки выживают в любой ситуации. Придет в себя. Пошли.
Мы входим в дом.
- Где пилюли?
- Вот, господин.
- Иди, я их опять спрячу.
- Я их обязательно найду, господин.
- Хорошо, иди.
Я не стал их никуда прятать, а просто сунул в маленький часовой
карманчик брюк. Теперь возьмемся за руки. Согнуть-разогнуть. Еще раз, еще.
Два часа я занимался руками, а потом началось... Меня опять, как высушило.
Тело ломило и ныло. Я свалился на диван и служанка меня заботливо закутала
пледом. Только через три дня пришел в себя. Меня будила служанка.
- Господин, госпожа приехала.
- Ты опять принял какую-нибудь гадость? - спросила Гамиля.
- Все впорядке.
Я поднялся и пошевелил руками. Они задвигались.
- Смотри.
- Алексасндр, неужели... Не может быть.
Она подскочила и обняла меня. Мне еще было худо, руки еще болели, но я
харахорился.
- Теперь и в гости можно. Первую наывестим Шери.
- Конечно.
- Ты очень изменился, Александр. Стал старше, мужественнее. Но больше
всего я рада что ты вылечился и стал полноценным человеком. Гамиля,
поздравляю. Это конечно чудо.
- Все чудо оказалось в лекарстве.
- Так ты его достал?
- Случайно удалось.
- А где Дорри, я ее что-то давно не видела?
- Она уехала лечиться домой,-сообщила Гамиля.
- Слыхали, Мансур вдруг пошел на повышение, получил майора. А недавно,
помоему четыре дня назад, попал в больницу. Кто-то избил его на улице. До
сих пор в реанимации.
- Нет. Нам ничего не известно. Я только-что приехала из Александрии.
- Александр, он ведь твой сослуживец. может быть ты заедешь к нему.
- Шери, хорошо что ты назвала нас сослуживцами, а не товарищами. Для
меня Мансур подлец, - сказал я.
Женщины стали обсуждать таинственную историю с Мансуром, а я отвел в
стороми Салима.
- Салим, ты мне можешь помочь?
- Что в моих силах, Александр, я все сделаю.
Мне нужно снять копии с некоторых документов и потом устроить
пресс-конференцию.
- Когда ты сможешь принести эти документы?
- Лучше приходи за ними ты. Это необычные документы и за них можно
поплатиться жизнью.
- Вот как? Значит говоришь это необычные документы. А что тогда будет с
тобой, с Гамилей после того как ты расскажкшь о них журналистам?
- Незнаю. Но когда ты прочтешь эти бумаги, ты поймешь, кто-то должен
выступить перед общественностью и рассказать правду об этих настоящих и
будущих жудких войнах. Ты прошел испытания пленом и наверняка не хочешь
повторения и вот чтобы не было этого ужаса я и хочу устроить
пресс-конференцию.
- Ты мне задал большую задачу, но я все сделаю для тебя. Мало того, я
постараюсь подготовить для твоей защиты многих друзей. Только Гамилю мне
жалко, в этой свалке вас растащат по разные стороны границ. Завтра я с
товарищами буду у тебя. Жди к четырем.
- Еще, Сабир, ты не припомнишь, когда попал в лагерь, не производили
израильтяне опыты над военнопленными.
- Я попал в лагерь номер два, в офицерские бараки и с нами ничего не
делали, а вот солдат, и это я помню точно, обрабатывали вакцинами против
тифа.
- Может быть ты чего-нибудь такое заметил?
- Вообще-то, наши солдаты были очень задерганы и даже в панике удирали
от офицеров. От своих офицеров. Я еще как-то раз подумал: "Господи, каких
придурков мы набираем в армию". Они начисто забыли военную службу. Даже при
утреннем и вечернем построении их надо было расставлять пинками по линиям.
Только жрать, спать и срать-все их мысли в этом.
- Может быть они такими позже стали приходить в лагерь?
- Мне тоже показалось, что первые призывы и старые кадровики были
поумнее. А потом, как валом повалили пленные и все со страхом в глазах.
- Израильтяне издевались над ними?
- Нет. Мало того, они стали отправлять пленных партиями домой. Их же
было очень много.
- А ваши, интересно, возвращали их обратно в армию?
Салим задумался.
- Я как-то не вникал в такие вопросы, но для тебя я постараюсь все
разузнать.
- Вон дамы наши кончили говорить. Мы уходим. До завтра.
Я пожал его руку.
Шери примчалась в наш дом как бомба.
- Гамиля, ты слышала, что Александр пытается сделать?
- Нет, - та смотрит удивленно на нас.
- Он хочет перевернуть мир и ради этого готов идти на голгофу.
Александр, прошу тебя, не надо конференций. Зачем тебе эти будущие
страдания, разве ты мало вытерпел. Тебя любит Гамиля, люблю я, твои друзья и
ты всем нам причинишь так же горе.
- Шери обьясни мне все. Я ничего не понимаю, - заволновалась Гамиля.
Шери рассказывает все что услышала от Салима. Теперь Гамиля вместе с
Шери обрушиваются на меня. Я сижу и молчу, на душе погано, мне жаль этих
милых женщин, но кто-то должен начать первым. Другому будет может еще хуже,
а я все же здесь иностранец.
Пресс-конференцию мы устроили через друга Дорри, телефон которого она
