- Ты же молодец.
- Он ослеп, а меня в предвариловку, а потом сюда.
- Без суда?
- Нет суд был, мне дали пять лет.
Она закрывает глаза и периодически тихо вскрикивает подо мной. Потом
обнимае мою шею и так лежит пока мы не кончили играть в любовь. Неужели и ее
прихлопнут, за эту дурацкую секретность, спать с нами. Мы лежим неподвижно и
вдруг Инна говорит.
- Вся жизнь пошла на смарку, а ведь я молодая. Так хотелось хорошего
парня, любви. Мой папа ученый и кто знал, что новые его мысли так испугают
власть.
- Ты еще раньше своего срока уйдешь от сюда. Будет амнистия и все...
- Нет, чувствует мое сердце, это добром не кончиться. Ты думаешь, ко мне
бабы там не пристают? Пристают, да еще как. Ведь я так молода на их уровне.
- Потерьпи, нам тяжелее.
- Знаю, мне говорили, не все парни выживают здесь. Здесь настоящий ад.
Мы лежим и тихо разговариваем и вдруг раздался скрежет замка на моей
решетке.
- Ей, вылезай,-кричит Инне старший надзиратель.-Мы еще тебя должны
трахнуть, осталось пол часа.
- Иди ты в жопу,-лениво отвечаю ему, хотя тело напряглось в предчувствии
боя.
- Что ты сказал? А ну поднимайся, вонючка.
Связка ключей больно бьет по спине. Это предел. Как пружина я
подскакиваю и натренированным ударом посылаю его на пол. Надзиратель катится
на спине по моей маленькой камере до решетки. Присловутый Паша с воплем
бросается ко мне и получв ногой в живот, сгибается от боли. Я разварачиваю
его и бросаю головой в решетку. Паша валиться как куль. Старший надзиратель
стонет. Может сейчас бежать, мелькнула сумашедшая мысль, но здравый смысл
остановил меня. Я выкидываю тела из своей клетушки и вижу связку ключей на
полу.
- Не делай глупостей,-кричит сосед, услышав звон ключей.-Лучше закрой
свои двери с той стороны, а ключи выкинь в окно.
- Хорошо.
Закрываю двери и нащупав скважину с той стороны, закрываю ее на ключ.
Потом, размахнувшись запускаю ключи между прутьев в большое зарешетенное
окно напротив камеры. Раздается звон битого стекла, но ключи ударились в
прут, повисли на острой пике стекла. Я оборочиваюсь и вижу Инну сидящую
голой на кровати. Господи, я ведь тоже голый.
- Одевайся, сейчас начнется комедия.
Полковник в присутствии мастеров судит меня.
- Ты, уже стал занозой в нашем здоровом теле. Без конца нарушаешь
основные законы тюрьмы. Сегодня поднял руку на самое основное нашей
системы-охрану. Могу понять, когда даешь трепку агенту или спецу, но
охраннику, нет. Так что мы с ним будем делать, мастера?
Их 17, они стоят и угрюмо смотрят на меня. Здесь тот, которого я
укусил, тот, кBому выбил зубы, мой мастер.
- Может кто-то из вас хочет дать ему трепку на ринге?
Опять молчание.
- Хорошо, я придумал. Кто выйдет на ринг и победит его, тот получит
свободу. Я отпущу его на волю.
Мастеров, как качнуло при слове "свобода". Вперед вышел здоровый
парень.
- Я готов.
- Вот и хорошо, сегодня перед обедом и начнем.
Кукла против мастера. Народу в зале полно. Мелькнула рожа моего битого
надзирателя, но вот вышел и он уже наполовину свободный человек. Мощные
бицепсы и изуверский блеск в глазах.
Первые удары руками и ногами. Мастер есть мастер, я многому от них
научился и этот очень напорист. Мы сцепились вплотную и мне кажеться, что
трещат мои кости.Он заломил меня приемом и чтобы оторваться, рукой зацепил
его голову. Боже как мне больно, правая часть тела вся вывернута. Рука
нащупала глазницу и я вдавливаю палец в нее, он прямо прорывается во что-то
горячее. Жуткий вопль, охватывает зальчик. Он сразу меня отпустил,
схватившись за голову руками и тут я той же рукой заехал по дергающемуся
горлу. Вопль оборвался. Мы лежим на полу, он неподвижно, а у меня нет сил
подняться.
Надо отдать должное полковнику, меня перевели в категорию "А".
Тюрьма стала со мной обращаться как с привилегированным заключенным.
Оказывается я получил кое-какие права. Более лучшую пищу, медицинское
обслуживание и дважды в месяц иметь женщину. Инна уже не шарахается меня, но
самое важное, новые надзиратели, ко мне более почтительные, чем прежние.
Мы с Инной лежим на кровати и она передает мне последние сведения,
которые она услышала в женском изоляторе.
- Говорили, у тебя была раньше Надя. Я узнала пронее все. Продала ее
Маринка администрации, теперь та неизвестно где. Маринка, сволочь, выйдет
теперь раньше. Обслуживает, гадина, две тюрьмы, вашу и зону номер пять..
- А с тобой как?
- Мне повезло. За тобой теперь закрепили.
- А как же Маринка сможет выходить из зоны номер пять. Кто туда попал
того не выпускают,- удивился я.
- Ха... Это у них по инструкции так, а таких баб как она пропускают.
Там ведь тоже есть заключенные. Вот как бы заключенным ведут, а прапоры и
лейтенантишки перехватывают. Между тюрьмой и зоной своя договоренность.
- Так ты даже узнала, что там делают?
- Конечно. Оказывается там многие бывали, они много чего рассказывалит.
- Так что там?
- Там заразные блоки.
- А что в них делают?
- Вирусы какие-то.
Я понял, больше ничего из нее не вытяну и меняю тему разговора.
- Ты этим бабам не очень распространяйся, что здесь увидишь или
услышишь.
Она настораживается.
- Почему?
- Среди ваших имеются доносчики и кажется очень их много. Если они
что-нибудь пронюхают, тебя уничтожат.
Она вздрагивает.
- Я им, дура, про эту драку рассказала.
- Теперь лучше больше помалкивай.
Через три дня рано утром меня вызвали на ринг. В зале было так много
народу, что зрители даже стояли в проходах. Особенно выделялись гражданские
с чисто азиатскими лицами. На этот раз мастера не было и никто не мог мне
сказать напутственного слова.
В дверях показался худощавый парень с раскосыми глазами, в руках
которого были две палки из бамбука. Гражданские заорали, засвистели, в то
время как большая часть сидящего зала, женщины и военные, только мотали
головами и молчали. Крики кончились, парень поклонился зрителям, потом
повернулся ко мне и с криком "Хоп", бросил мне палку.
Какой-то пьяный офицер вдруг крикнул на весь зал, обращаясь ко мне:
- Ну-ка, врежь этому косорылому.
Зал неравномерно загудел.
Парень встал в боевую стойку, перехватив палку правой рукой по центру,
и быстро провернул ее несколько раз.
Азиат провел разведку, выполнив несколько приемов. А потом удары
посыпались один за другим. Я отчаянно отбивался, только моя реакция спасала
от непоправимых ударов. В основном уходил в защитную стойку, закрывая ребра
мышцами и сглаживая удары. Вот пропустил болезненный шлепок по ребру, еще по
щеке, неровным концом бамбука. Я чувствовал, он меня забьет. В отчаянии,
перехватил палку с одного конца и обрушил на его голову. Пока я это делал,
сумел получить еще один удар по корпусу. Он принял мой бешеный удар,
выставив палку поперек. Хотя он и защитился, но сила удара отбросила его к
решетке. Я ринулся на него и придавил корпусом к прутьям. Моя грудь зажала
его палку и руки, а я давил и давил его в решетку. Он освободил руку и
уперся мне в подбородок. Я тоже освободил правую руку и, пользуясь тем, что
он отклонил мой корпус назад ударил его по голове. Он не ожидал этого удара.
Его рука упала с моего подбородка и тут я вторым ударом вгоняю его голову
между двух прутьев решетки. Зал ахнул. Азиат, изогнувшись, повис на решетке.
- Назад! - раздался голос майора.
В зале стоял шум и гвалт. Несколько гражданских подбежали к решетке и
придержали изогнутое тело.
- Вот черт, как его выволочь? Катенков, лейтенант, - бросил майор в
зал, - срочно домкрат. Доктор, где же ты? Мать твою. Помогите ему.
Врач вместе с азиатами, поддерживающими его голову через решетку
положили тело на пол. Я пришел в себя и чувствовал, как ноет избитое тело.
Но тут на меня обратил внимание майор.
- Чего стоишь? Марш в камеру.
В сопровождении охранника я пошел к своему "дому".
Мастер пришел хмурый и недовольный.
- Где ты был? - спросил я.
- У начальства тюрьмы вдруг возникла идея на мастерах и старых куклах
категории "А" проверять анаболические стероиды, чтобы потом их вкалывать
дерущимся куклам. Вот нас несколько мастеров и заключили в изолятор, где и
испытали разные новые составы. Я чуть не умер после одного из них. Сердце
чуть не вылетело из своего места, так меня колотило. Только через день
аклимался.
- А остальные?
- Один из кукол озверел. Взломал двери и убил несколько охранников.
Пришлось его пристрелить.
- Сейчас-то ты как себя чувствуешь?
- Да ничего. Голова прекратила болеть, но на тренировку я уже не пойду.
- Мастер, у меня к тебе предложение. Бежим.
- Мы уже говорили с тобой на эту тему. Я не знаю как.
- Мастер, мы же сильные, мы же куклы, а потом, вы имеете свободное
хождение.
- Это нереально. Надо убить пол тюрьмы. И потом, здесь такая система
охраны, что вроде бы мы и свободны, но знаю, за нами следят. Ничего не
выйдет.
- Мне нужна твоя помощь. Я без нее уйти не могу.
- Сейчас мне предложить нечего.
Инна вроде привязалась ко мне. Она рассказывает последние новости и я
настораживаюсь.
- Маринка сказала, что видела в зоне номер пять Надьку. Маринкин
любовник, проболтался, что Надька раскололась и рассказала о готовящемся
побеге у вас.
Неужели наболтала что-нибудь про меня.
Прошло два дня. Мастер вывел меня на тренировку. Он был взволнован.
- Обстановка вокруг тебя нехорошая. Баба, с которой ты раньше обо всем
делился, проговорилась. Полковник хочет наказать тебя за подготовку к новому
побегу. Он свое слово сдержит, тебя будут держать над кучей этих паразитов
более длительное время.
- Откуда ты узнал?
- От верблюда.
- Меня поведут сегодня?
- Через два дня.
- Почему?
- Сегодня приезжает спецагент, артист в своем деле. Через каждые два
года приезжает сюда тренироваться и ни разу не показал на ринге свое лицо.
После него, одного из кукол всегда везут в крематорий. Так вот, у полковника
сегодня прием, завтра бой спецагента, а послезавтра твой. Ты чего опустил
руки? Давай бей, бей тебе говорят.
Мы отрабатываем с мастером два приема и он опять начинает разговор.
- Я тут поговорил кое с кем из ребят и они согласились помочь тебе
бежать.
- Мастер, есть план?
- Да. Вместо спецагента с куклой будешь драться ты. Ведь никто, никогда
не видел его лица на ринге.
- ???
- Нам только надо вовремя убрать его, потом ты в маске выходишь из
гостевого домика и идешь на ринг.
- Но там же своя, кукла?
- Ты ее должен победить и в этом успех побега. А потом вернешься в
гостевой домик, наложишь грим и тебя увезут отсюда, а там поезжай за
границу.
- А как же ты мастер?
- За меня не беспокойся. Так как берешься?
- Я согласен, но почему нельзя убить агента после боя в гостевом домике
и потом, переодевшись уже бежать мне.
- Потому что до боя и после боя агента ведут офицеры чуть ли не под
руки из гостевого домика и обратно, и так же сопровождают до машины. Просись
уехать сразу же.
- Хорошо, мастер. Но охрана пропускает его по документам.
- И тебя пропустят. Там на столике паспорт будет лежать, по фото
сделаешь грим. Тебе нужно беречь силы до завтра. Пошли в камеру, а завтра я
за тобой приду.
Мастер пришел за мной. Надзиратель ворчит и записывает в книгу, когда
меня отпустил.
Мы проходим казармы и у леса видим уютный домик.
