Беберов поцеловал дочь. А я резко врезал в ухо охранника. Он грохнулся
на асфальт, загремев автоматом. Водитель пятился от меня, пытаясь достать
пистолет, но я его догнал ногой и он покатился по асфальту в сторону ворот.
- Ты чего?-удивленно сказал Беберов.
Я не стал разьяснять, а просто дал ему в челюсть и когда он откинулся к
машине, вторым ударом въехал в глаз. Он сразу поплыл вниз. Но тут заорала
дочь, а охранник у ворот дал очередь из автомата вверх. Тот час же появились
из боковой дверцы еще четыре человека, одетые в комуфляж. Я рухнул на
асфальт, дотянулся рукой до автомата, лежащего охранника и заорал.
- Эй вы, не стреляйте.
Наступила тишина.
- Я перебью всю семью и самого Беберова, если вы будете нападать на
меня. Я обещаю ему жизнь, только если мы сначала поговорим с ним, там... на
воле.
Но тут раздался твердый женский голос, который прорезался у старшей
мадам.
- Ашек, открой ворота. Всем уйти из гаража. Мой муж должен быть жив.
Запомните, где бы он не был, он если будет жив и вернется сюда.
Поднялась фигура охранника у ворот и вскоре дневной свет хлынул через
массивные медленно разварачивающиеся ворота. Все, кроме лежащего охранника
ушли в боковую дверь.Я встал, закинул автомат за спину и открыв дверцу стал
заталкивать тело Беберова в машину.
- Мадам, вы не можете сесть за руль?
- Однако, вы порядочный нахал. Садись Ани, со мной, да не хнычь. Повезем
отца
вместо аэродрома к черту на куличики.
Мв сели и машина тронулась. Вот это да, мы выехали не из банка, а из
соседнего массивного дома. Проезжаем улицу и я вижу стоящую у тротуара
машину.
- Притормозите, мадам.
Она хмыкнула.
- Вы лучше посмотрите, что твориться сзади.
- Притормозите.
Мы подъезжаем к "москвичу" и я приоткрыв окно кричу: "Прикрой, сзади
погоня".
Зураб кивнул головой.
- Теперь жмите, мадам.
Мы рванули. Сзади грохнул выстрел, началась перестрелка.
- А у вас все предусмотрено, молодой человек. Неужели, вы даже знали
когда мы должны вылететь?
- Нет.
- А вы не боитесь, что нас могут остановить на ближайшем милицейском
посту?
- Нет.
Я оглянулся. За нами мчался другой грязный "москвич" и сигналил фарами.
- Мадам, нельзя ли здесь остановиться.
- Прямо на улице? У вас большое самообладание.
Она встала у тротуара. Москвич тормознул рядом.
- Где он?-высунулась голова Виктор Владимировича.
- Лежит.
- Давай перегружай сюда.
- А мы куда?-спросила мадам.
- Хотите со мной, хотите с ними.
- Нет уж, только не с вами. Вылезай, Ани, приключения только начинаются.
Мы с трудом перетаскиваем тело Беберова в москвич.
- Хоть, дышит?
- Жив.
- Сейчас ты отвлечешь погоню, там на улице Зураб сделал пробку, а потом
добирайся до Ставрополя. Улица Красного Октября, дом 2, там Инна.
Машина рванула, а я сел за руль. Через километр бешенной гонки сзади
обнаружилась погоня. Три машины с вооруженными людьми подошли с зади и
пристроились мне в хвост, никто из них не обгонял. Вдали замаячил пост. Ну
что же кукла, твой последний шанс. Нажимаю на газ и пытаюсь выжать из машины
все. Сзади тоже несутся как угорелые. Вот и милиция с автоматами. Они машут
палочками, требуя остановки, но я пролетаю мимо.Теперь пора. Чуть замедляю
ход. Задняя машина чуть не достает меня бампером. Опытный, сволочь.
Тормоз... Он чуть меня стукнул, но тоже резко затормозил. Теперь рывок.
Сзади грохот. Мчавшийся второй автомобиль погони, впилился в затормозившую
машину.
Вытащив автомат, дал очередь по колесам едущему на встречу грузовику,
он вильнул и тормозя вошел в пробку. Теперь надо бросить машину. Сворачиваю
в боковоую асфальтовую дорогу. Ворота какого-то дома открыты, въезжаю прямо
во дворик и выскочив, закрываю ворота. Небритый, босой хозяин, прожевывая
пищу появляется на ступеньках.
- Эй, ты чего?
- Хозяин, машину хочу подарить.
- Э... мне не надо.
- Продай
Выскакиваю в калитку и перебегаю дорогу. У пробки все больше и больше
скопляется машин, быстро иду туда, может какая и прихватит.
Только через неделю я прибыл в Ставрополь. Вот и улица Красного
Октября. Во дворике какая- то женщина полоскает в тазу белье.
- Простите пожалуйста...
Она ко мне поварачивается и я вижу... Инну. Боже, какая красавица. Она
бросила тряпку и бежит ко мне.
- Я знала, что ты вернешся сюда, я так тебя ждала.
Евгений Кукаркин.
Дыхание кризиса
Командир полка полковник Кирсанов смотрел на наши коробки взводов
презрительным взглядом. В ближайшее время его должны были перевести в штаб
округа и мы уже для него ничего не представляли.
- Майор Сергеев, приступайте к распределению взводов по своим местам.
Он, переваливаясь на толстых ногах, направился в свой кабинет. Майор
уникален. Ведет себя перед нами безобразно, но как начальник штаба по
профессионализму равных себе не имеет. Вот и сейчас он засунул левую руку в
карман брюк и перекатывает свои яйца.
- Чего засмотрелись? В какой руке?
- Правое, - услужливо подсказывает лейтенант Федоров, командир взвода
огневиков.
Лейтенант Федоров глуповато-туповатый офицер, которых в массовом
количестве выпускают средневойсковые училища. Бывший футболист, центрфорвард
"Молдовы", он с трудом усвоил азы армейской службы и лишь старые спортивные
связи привели его в парадную часть в Москве.
- Я не про яйцо, а про руку, - презрительно смотрит на него Сергеев.
Кто-то в строю хихикнул. Майор строго посмотрел туда. Его рука
по-прежнему шевелиться в штанах.
- Теперь в какой руке?
Он подошел ко мне и уставился взглядом.
- В левой, товарищ майор.
- Подсмотрел. Перемешаем. А теперь в какой?
- В левой, товарищ майор.
- Ну и дурак. У командира отгадывать нельзя. А как догадался?
- Рука левая.
- Молодец. Хвалю за наблюдательность. Сегодня, вы, товарищ сержант,
старший над дежурным расчетом. Через двадцать минут сбор у особиста в 18
комнате.
Майор вышел на средину зала.
- Взвод транспортировщиков, взвод расчетчиков, взвод связистов и взвод
топографистов - все на обслуживание дежурного расчета. Остальным-занятия по
расписанию. Дежурный расчет, выйти из строя.
Дежурный расчет был, по традиции, постоянен и состоял из четырех
заместителей командиров взводов и водителя машины. Офицера, командир части
назначал за два часа до запуска ракеты. Мы вышли из строя.
- Сержант Ковалев, выводите расчет.
- Есть, - отвечаю я. - Сомкнись. На пра-a-a-во. Шагом, марш.
Мы уходим в 18 комнату для получения инструктажа у особистов. Их двое.
Оба полковники и всегда серьезны и натянуты при разговоре с нами.
- Сегодня будет, делегация с Кубы, - говорит один из них. - Ведите себя
как всегда. Никита Сергеевич, иногда путает всех ваших родственников,
поэтому не отнекивайтесь и соглашайтесь со всем. Сержанту Ковалеву и
сержанту Дубинину выучить два анекдота, вот тексты. На запрос Хрущева, "что
нового?" - отвечает сержант Ковалев. Остальные поддерживают разговор в
порядке очередности. Сначала Дубинин, потом остальные.
- Теперь о делегации, - вступает в разговор другой офицер, - если они
будут обращаться к кому-нибудь из членов расчета, отвечать обстоятельно и
четко. О своей биографии ничего не скрывать. Если появятся затруднения,
щелкните пальцем - вот так. К вам сразу же придут на помощь.
- Генералу Чараеву, - опять говорит первый, - напомните, что бы из
блиндажа не выходил.
Генерал Чараев, жуткий пьяница. Благодаря своему знаменитому папе, его
из армии не выперли, а оставили как идола в назидание потомкам. В подпитии
генерал может выкинуть такое..., что нас используют как тягловую силу, дабы
его сдержать.
- Кажется все. Сержанты Ковалев и Дубинин учить текст анекдотов.
Остальные свободны.
Мы учим тексты. Особисты придирчиво проверяют нас.
- Сержант Дубинин, свободны.
Я остался один. Два полковника оценивающе смотрят на меня.
- У нас есть к вам предложение, сержант Ковалев. Нам необходима ваша
помощь.
Я напрягся. Один раз особый отдел уже имел со мной неприятный разговор,
пытаясь сделать из меня осведомителя. Тогда я "выпутался", делая ссылки на
"незрелость" и "необходимость подумать". Вроде отстали. Неужели опять.
- Вы ведь знакомы с Машей Синициной?
- ???... Да.
Я познакомился с ней весной этого года, на "парадной площадке" в
Москве, где обкатывалась техника для четкого строя. Тогда к нам на танцы,
минуя заборы, принеслась стайка девчат из дворов Хорошевского шоссе. В это
время патруль делал облавы на солдат и гражданских лиц, попавших на
территорию лагеря и мы бежали к спасительным машинам, которые охранялись
нашими ребятами. Тогда я самую бойкую девушку затащил под брезент машины и
мы слышали как пререкался часовой с патрулем и те обозленные ушли ни с чем.
Она в благодарность за спасение назначила мне свидание и с тех пор я имел
девушку в Москве.
- У Маши дача в Хлебниково?
- Да. Я там был.
- Рядом с дачей, вы заметили высокий забор?
Еще бы, такие заборы трудно не заметить.
- Да.
- У Маши есть подруга, которая живет за этим забором. Люда Чараева.
- Дочь генерала Чараева?,- вырвалось у меня.
- Да, это дача генерала Чараева. Так вот, хорошо бы вам через Машу
познакомиться с Людой и быть частым гостем на этой даче.
- Зачем?
- Мы вас хорошо изучили. Вы человек общительный, образованный,
нравитесь девушкам и легко с ними сходитесь. С Людой познакомитесь также
легко. Нам нужно, что бы вы просто были на этой даче?
- И все?
- Все.
- Но у вас масса осведомителей, зачем я вам?
- У нас масса помощников и мы действительно не нуждаемся в вас. Но нам
там нужен "персонаж".
- ???
- Да, человек который знакомится с дочкой генерала. Так договорились?
- Ну что ж. Попробую.
- Вот и отлично. Это ведь вас ни к чему не обязывает.
- А как же с увольнительными?
- Мы скажем майору Сергееву. Идите, товарищ сержант.
- Есть.
Мы натягиваем наутюженные комбинезоны, начищаем до зеркала сапоги и
ждем офицера, которого сегодня нам даст командир части. Им оказывается
лейтенант Федоров. Он так же надраен и отглажен. Ракету уже закрепили на
установке и лейтенант с опаской осматривает все хозяйство. Зашипела
радиостанция.
- Пора,- сказал лейтенант.
Мы залезаем в машину и она гремя и цокая траками понеслась к стартовой
площадке через густой лесок.
Это была образцовая стартовая площадка, для членов правительства, ЦК и
их гостей. Бункер, в который нас никогда не пускали, охранялся зимой и
летом. Генерал Чараев, когда был трезвым, говорил, что там зеркала, ковры,
хрусталь и прекрасные столы с выпивкой. Рядом с бункером находились
"образцовые окопы и блиндажи", красиво и ровно вырытые во весь профиль и
отделанные чистым от коры горбылем. Мы каждый раз после запуска ракеты,
красили горбыль белой краской, а с сзади ходил художник и делал мазки черной
кисточкой, что бы издали было похоже на березу. Красили мы не только
горбыли, мы красили зеленой краской пульверизаторами стартовую площадку
после запуска, что бы создать иллюзию зеленой травки вместо выжженного пятна
земли. Обязанностей после запуска было много. Например, части расчета
выезжать к цели и искать секретную часть двигателя ракеты и под усиленным
взглядом особиста, закапывать ее на глубину три метра или перекрашивать
обгоревшую установку с заменой с вышедших из строя кабелей.
