задавал капитан.
- Скажите сержант, что произошло у вас с лейтенантом Федоровым на
полигоне перед показательным пуском?
- Ничего. Мы поговорили.
- После вашего разговора, лейтенант заболел?
- Да. Вел себя странно. Мы его даже с сержантом Дубининым волокли на
себе после запуска ракеты.
- Он себя повел странно после вашего разговора?
- Мне показалось, что он прибыл к нашему расчету уже таким.
- Так что ж вы ему сказали?
- Что он мудак?
- А что ответил лейтенант?
- Ничего.
- Не клеится как-то. Вы сказали только одну фразу и он сразу скис?
- Люди-то разные. Один в морду бьет, другой скисает.
- А вот это вам не знакома вещица?
Капитан вытащил на стол бельгийский браунинг, который я запусти тогда в
кусты.
- Знакома.
- Откуда?
- Ее из кармана вытащил лейтенант, когда мы там говорили.
- Значит он что-то все же сказал вам?
- Вы спрашивали только про то, что я сказал. Я вам ответил. Теперь
отвечаю на этот новый вопрос. Он вытащил браунинг приставил к моему животу и
сказал, что бы я бросил Людку, иначе он меня сейчас продырявит.
- Что было потом?
- Я ткнул его в живот, обозвал мудаком и вырвав пистолет, закинул его в
кусты.
- Так зачем вы убили, лейтенанта Федорова?
- Я надеюсь на дурацкие вопросы надо давать дурацкие ответы. Хотите?
Пожалуйста. Я сижу в казарме, готовлюсь к разводу, что бы стать дежурным по
части и тут приезжаете вы.
- Я?
- Да вы. Вы ж хотели дурацкий ответ. Приезжаете вы и сразу к
подполковнику Миронову и орете на всю казарму: "Где тут у вас сержант
Ковалев, надо срочно убить лейтенанта Федорова".
- Хватит паясничать.
- Хватит задавать идиотские вопросы.
- Постойте, товарищ капитан,- раздался сзади голос.
Полковник вышел и остановился передо мной.
- Значит, вы поругались с лейтенантом из-за девушки?- спросил он меня.
- Да.
- Людмилой Чараевой?
- Да.
- Я думаю, это действительно меняет дело. Товарищ капитан, сержанта
можно отпустить.
- Но, товарищ полковник...
- Никаких но... Идите сержант.
Машина мама, встретила меня со слезами.
- Куда исчезла Маша? Ее в больнице нет.
- Увез нечестивец. Увез.
- Куда.
- Да на место своей новой службы. Кажется в Казахстан. Все за день
сделал. Прибежал, вещи собрал, за Машей съездил и...
- Адрес, есть?
- Откуда же.
Генерал Чараев зло принял меня в своем домашнем кабинете.
- Вы облили грязью мою дочь. Как вы еще посмели придти сюда?
- Да полно вам, товарищ генерал. Может мне нужно было расколоться и
рассказать чем здесь кружок ваших друзей пичкал лейтенанта?
- Да как ты, подлец, смеешь?
- Я ничего не смею. Передо мной стоял выбор либо спасти от позора
своего будущего зятя, либо вместе с ним сгнить где-нибудь под забором.
- Щенок, меня спасать не надо.
- Мне жаль вас генерал. Если бы я раскололся, то капитан Синицин,
задержался бы еще на один день и вас нашли уже в другом бы районе Москвы с
проломленной головой.
Генерал вдруг обмяк. Он свалился на кресло, вытащил из тумбочки стола
распечатанную бутылку коньяка и дрожащей рукой влил в себя из горлышка два
глотка.
- Уходи.
- Где Люда?
- Она уехала в Крым. Вон тебе письмо на краю стола. Чтоб ее не мучил
следователь, я отправил ее отдохнуть.
Я развернул письмо. Люда писала, что бы я не волновался, и мы через
месяц встретимся вновь.
- Почему ты служишь три года, а не два, как положено будущему офицеру
запаса?- оторвал меня от письма голос генерала.
- Я не желаю быть офицером.
- Ну что ж, иди.
Перед строем части стоит подполковник Миронов и зачитывает приказ
министра обороны о моей досрочной демобилизации. Мне присваивается звание
лейтенанта запаса. Но на этом экзекуция не кончается. Подполковник достает
новую бумагу, где говориться, что в связи с беспорядками устраиваемыми в
Москве демобилизованными солдатами и сержантами срочной службы, министр
приказывает всех демобилизованных не москвичей силами комендатуры города
Москвы и командиров частей способствовать вывозу вне черты города.
- К сожалению, в соответствии с приказом, я должен дать вам конвой и
выпроводить из Москвы,- улыбаясь говорит Миронов.- Мы довезем вас до
вокзала, посадим в поезд, а там выдадим документы и деньги.
- Но это же...
Мне не хватало слов, как обозвать этот идиотизм.
- Все, разойдись,- командует Миронов,- а вам, товарищ сержант, два часа
на сборы.
Я бросился к телефону, но дома у генерала Чараева никто трубку не
поднял. Черт возьми, это заговор.
Через два часа меня под конвоем лейтенанта и двух солдат отвезли на
Ленинградский вокзал, где купили билеты, посадили в вагон и действительно
здесь выдали деньги и документы. Лейтенант пожелал мне удачи и соскочил на
ходу поезда.
ЭПИЛОГ
Прошло тридцать лет. Я опять в Москве. Телефонный звонок в номере
гостиницы разбудил меня.
- Кто? Кто-кто. Люда? Не может быть. Конечно приеду. Где. У "Сокола".
Хорошо.
Я ошалело гляжу на трубку. Как же она меня вычислила?
Это была не та худенькая Людка, это была здоровая, крупная женщина с
нервными чертами лица. Еле-еле что-то знакомое пробивалось сквозь ее улыбку.
- Не узнал?
После первых объятий мы глядели друг на друга.
- Не узнал бы. На улице прошел бы мимо.
- Ты посмотри лучше на моего сына. Александром звать.
Рядом стоял полковник с чертами лица похожими на генерала Чараева. Мы
пожали друг другу руки. Это был разговор -воспоминание. О прошлом, кто как
устроился и кем стал, сколько детей и кто они теперь.
- А где Маша Синицина?
- Не знаю, как уехала, так ни весточки, ни письма. Тут ведь знаешь,
какое интересное дело. Саша служит в ФСК и вот он в архиве нарвался на
интересную папку, где есть сведения о тебе и о нас. О тех событиях, что
произошли тридцать лет назад.
- Да, Александр Дмитриевич, мама упросила меня познакомить вас с этими
документами. Если вы не против, то завтра мы пойдем с вами в архив и
посмотрим на них.
- Нет. Всю мою прожитую жизнь меня преследует непонятный Караибский
кризис и что творилось вокруг него.
- Вот и хорошо. Завтра к семи в приемную на Лубянке. А сейчас я вас
покину. Вы уж извините.
Он ушел, а мы еще два часа с Люсей говорили и говорили обо всем.
- Вот они, Александр Дмитриевич.
На папке слово "дело" было зачеркнуто, чернилами написано "Операция
"КОРСЕТ". Первым документом, начинался донос генерала Сергея Николаевича
К... о том, что в доме генерала Чараева собираются консервативные высшие
офицеры армии, недовольные правлением Хрущева. Далее, данные оперативной
слежки за офицерами и наконец задача операции и ее цель. Оказывается в то
время КГБ само стремилось ликвидировать или убрать Никиту Сергеевича любыми
средствами. Главным лицом в операции был генерал Сергей Николаевич К...,
который должен найти подходящего человека, доступного к генсеку и с его
помощью ликвидировать его. КГБ помогла генералам подобрать этого человека,
им оказался лейтенант Федоров. Но дальше спец обработки молодого офицера
дела не шло.
Никто не решался сделать первого шага и тогда Семичастный предложил
ввести "ускоритель", то есть меня. По замыслам КГБ, я должен войти в семью
генерала и наверняка нарваться на лейтенанта. Что и произошло бы, но я
нарвался на заговор, и невольно заставив участников действовать.
Вот донесение из дела. "Генералу К... был передан бельгийский браунинг,
он обещал его отдать объекту завтра. Завтра же все службы должны быть готовы
к действию в случае успеха. Генералы договорились на должность генсека
выдвинуть Шелепина. Заговор сорвал я. И все заговорщики попрятались в норы
как кроты.
- Спасибо, Саша,- сказал я полковнику.- А где здесь, Синицин, капитан
Синицин?
- Это уже генерал. Величина. Здесь выдраны некоторые листы, я
подразумеваю, что они о нем.
- Не лучше бы уничтожить папку.
- Это опасней, чем вырвать листы. Вы уходите? Мама ждет вас дома.
Евгений Кукаркин.
Кристалл
Она глядела на меня с гневом и презрением.
- Простите, но я нечаянно.
Она сходила с автобуса и я, идя за ней, нечаянно наступил на ее длинную
юбку, которая удачно легла на ступеньки под мои ноги. Юбка порвалась, по
всей длинные, вдоль левого бедра. Девушка придерживала его рукой.
- Я живу в этом доме с мамой.- продолжил я- Пойдемте, мама поможет вам
зашить юбку.
- Идите вы....
Она заколебалась, попробовала шагнуть, но разрез юбки разошелся и белая
комбинация мелькнула снегом на черном фоне.
- А впрочем... Ваша мама сейчас дома?
- Да не бойтесь. Там она. Пойдемте.
- Я не боюсь.
Ее носик гневно задрался и длинный пучок волос, перехваченный резинкой,
и челка задрожали от возмущения.
Я пошел впереди, она заковыляла за мной.
- Да не неситесь вы, как метеор. Сбавьте обороты.
Я задержался и, поравнявшись с ней, зашел с левой стороны.
- Еще, скоро.
- Вот парадная.
Это обычная, грязная парадная, с надписями грамотных детей на стенах.
Здесь Васи, Маши, Коли, Люси, с приложенными крестиками между именами,
равнялись любви или кто-то кого-то посылал в... и на... анатомические части
человеческого тела.
Девушка хмыкнула.
- Какой этаж?
- Пятый.
- Идите впереди.
Мама открыла дверь и ее лицо вытянулось, когда она увидела девушку за
моей спиной.
- Мама, я не один. Я нечаянно наступил на юбку и порвал ее э....
- Ира. Меня звать Ира. Здравствуйте.
- Здравствуйте, Ира. Проходите. Опять этот медведь что-то натворил?
- Вы не могли бы мне помочь зашить эту юбку?
- Пойдемте в ту комнату, Ира. Все там сделаем.
Я сидел за рабочим столом и разбирал книги и документы.
- Какие у вас необычные камни?
Ира стояла у полок в маминой плиссированной, цветастой юбке и пальчиком
проводила по коробкам с коллекцией камней.
- Вы в этой юбке выглядите превосходно, гораздо лучше, чем в длинной. У
вас очень красивые ноги.
- Я вам не скаковая лошадь, чтоб меня рассматривать и знаю лучше, что
для меня красиво и что мне подходит... Ваша мама дала мне свою юбку, взамен
порванной.
- Эти камни природные, необработанные гранаты. Их всего 16 оттенков и
все представлены здесь.
- И этот зеленый?
- И этот зеленый. Эту коллекцию собирала мама. Она была геологом.
- Эта коллекция дорого стоит?
- Вообще-то прилично, но камни не обработаны. Самое ценное, что на
каждый камень есть, как бы свидетельство, где его нашли и какое
месторождение.
- А золото есть?
- Есть.
Я подошел к полкам и поднял коробку со съемным стеклом. Выдвинув
стекло, взял несколько пробирок.
- Посмотрите. Это самородное золото с Миасских приисков на Урале.
Видите крупинки золота на дне. А это Юконские россыпи с Аляски у местечка
Клинч. Вот эта порода с золотыми блесками, отколота в Сибири у прииска
Зареченский. А эта Южно-Африканские породы, их тут пять пробирки и все с
разных мест.
- Ух ты, как интересно. И все мама собирала?
- Нет. В Сибири и на Урале сама, а эти образцы присылали друзья и
академик Вернадский. Он очень маму уважал. Когда надо проконсультироваться,
где нашли и какой тип минерала, всегда приглашали маму. Ей доверили
разбирать знаменитую коллекцию драгоценных и полудрагоценных камней
Геологического музея, которая после революции была свалена в подвал и
пролежала там 21 год.
