"Да поторопись, я ждать не люблю и очень спешу". Официант сразу проснулся,
хотел что- то мне ответить, но еще раз взглянув на меня и мою спутницу, тут
же испарился.
- Так где твои друзья? - спросил я Лилию.
В этот момент, словно из под земли, появился официант с подносом и стал
расставлять заказ на стол. Лилия подождала, когда официант отойдет.
- Сейчас подойдут. - она протянула мне свой бокал - Налей пожалуйста.
Я налил ей вина, себе водки и только хотел выпить, как Лилия сказала:
"Посмотри, вон они". - кивнув за мою спину. Я повернулся. К стойке бара
подошли два здоровых, хорошо одетых, господина. Один из них, небрежно бросив
деньги бармену, заказал выпивку, а другой, оглядев зал и увидев Лилию,
помахал ей рукой и кивнул головой. Я повернулся к Лилии. Лицо ее было
бледно, ресницы вздрагивали.
- Чего нервничаешь. Давай выпьем. - и я опрокинул в себя рюмку водки.
Лилия подняла свой бокал и я увидел, что у нее дрожат руки. Не
полностью налитое вино в бокале, штормило. Вдруг, что- то ударило мне в
голову, одновременно, я почувствовал резь в груди. Я сидел, опустив голову и
сжав руки. Боль тупыми ударами пронизывала всю грудь и голову. Я старался
держать себя в руках и напрягся до основания. Стал выступать пот и первые
струйки его, медленно поползли из под волос. С трудом подняв голову, я
пытался посмотреть на Лилию. На мгновение туман разорвался и, расплывающиеся
черты ее лица, появились передо мной. Лилия сидела белее мела и широко
распахнув глаза, смотрела на меня.
- Сука... Я убью тебя. - с трудом проговорил я.
Лилия начала расползаться перед глазами, а я все боролся и боролся сам
с собой. Моя рука поползла к вилке, но ее стало сводить и все вдруг
потемнело и стало куда- то проваливаться.
Очнулся я от боли в затылке, она билась пульсируя, волнами возникая и
удаляясь. С трудом открываю глаза и вижу грязно- белый потолок, который то
приближался, то удалялся, с приближением и удалением боли. Руки были чем- то
сжаты и лежали ниже груди. Еле- еле подтягиваю их к своим глазам. Руки были
в наручниках и я не сумев их удержать, уронил их на лицо, разбив губы
железом. Все стало ясно, меня поймали и я в камере. Значит, все-таки они
внедрили своего человека. Сволочи.
* ЧАСТЬ 1 *
Октябрь. 1993г. Сербия.
Фронт продолжал жить своей жизнью. Где- то раздавались выстрелы, часто
переходящие в непрерывную дробь. Иногда ухали орудия, отчего наш разбитый
коттедж вздрагивал до основания. Уже второй день, шел занудный дождь. Я
лежал в полуразрушенной комнате коттеджа и, еще не придя в себя от сна,
слушал , как через шум дождя пробивались звуки чавкающей грязи.
- Кто идет? - закричал часовой.
В темных комнатах коттеджа завозились солдаты.
- Свои. Это я, Казначей.
Скрипнула, висящая на одной петле дверь. Кто- то выругался в темноте.
- Сержант, где сержант? - по комнатам заметался свет фонарика.
- Я здесь. - отозвался я.
Свет фонарика ударил в глаза и я прикрылся рукой.
- Убери фонарь. Что у тебя? - вспыхнуло еще несколько огоньков, которые
осветили комнату и лицо Казначея. Оно было мокрым и грязным, на нем резко
выделялись усы с блестевшими, под лучами света, капельками воды.
В этих комнатах расположен мой взвод. Это люди разной национальности,
все наемники, по разным причинам, приехавшие защищать славянскую Сербию. Они
говорят на разных языках, но больше на английском и русском. Они разные:
сильные и слабые, умные и тупые, бандиты и порядочные. Война сковала их в
прочный узел, хотя многие не понимают зачем и против кого они воюют. Я помню
все их трудные фамилии и имена. На фронте фамилии, среди солдат, как- то
стерлись и каждый получил прозвище, которое стало практичными и краткими.
Эти клички, даже не выражают характер, но приклеились к ним так прочно, что
некоторые забыли фамилии и имена своих товарищей.
- Сержант, Шип и Сверчок убиты. - Казначей выдохнул эту фразу и, набрав
воздух, добавил- Они через холм, сюда, несли бачки из- под пищи, но, видимо,
на полосе появился снайпер, они и попались.
Холм, о котором говорил Казначей, находился перед коттеджем и закрывал
нас от фронта. Я вытащил карту, развернул и осветил наш участок. Со стороны
фронта холм был голый, весь перепаханный огородами. Эту лысину зажимал с
одной стороны густой орешник, а с другой- яблоневый сад. От линии окопов до
вершины холма- метров триста. На этом пространстве, сейчас, лежат наши
ребята. А снайпер, наверняка, сидит не в окопах противника, а на нейтральной
полосе. Самое противное, это первый случай, когда снайпер стреляет по ночам.
Вот и у них появились приборы ПНВ. Но то, что кто- то стреляет в дождь, в
темноте и на таком расстоянии, говорит о том, что это профессионал и он
недавно на фронте.
Те, что лежат на холме, мне хорошо знакомы. Шип- русский, из
Краснодарского края. Его фамилия - Шипов, звали Андрей. Свою кличку, Шип
получил от своей фамилии, где оторвали последний слог. Он пришел к нам три
месяца назад и мы с ним быстро стали друзьями. Сверчок - молдаванин, его
фамилия Матрич, когда я пришел, он уже был во взводе и я воспринял данную
ему кличку, как и все окружающие. Ребята имели боевой опыт: Сверчок в
Приднестровье, а Шип болтался у Осетинов во время их конфликта с Грузией.
Конечно, вытаскивать их надо сейчас, пока темно. Днем всю плешку
изуродуют минами и снарядами, только сунься, к тому же, она простреливается
на сквозь. А идти надо, может быть из них кто- то ранен.
- Казначей, а как ты их увидел? - он сразу меня понял. Ткнул свой
грязный палец в карту.
- "Мухи" пустили ракету, а я был вот здесь, в окопе. Оглянулся назад-
холм виден, как на ладони. Их, лежащих, не сразу разглядишь, а вот бачки, из
под пищи, заметны. Дождь идет и бачки от вспыхнувших ракет, переливаются как
глянцевые. А потом, я сюда кустарником прошел. Два раза падал, грязищи до
черта.
Я подошел к телефону.
- Мне четырнадцатого. - Где- то на конце провода раздались щелчки,
больно отдаваясь в ушах. Сонный, раздраженный голос рявкнул: "Что там?"
- Двадцатый докладывает. В полосе квадрата одиннадцать, по всей
видимости, появился снайпер. У меня двое ребят лежат на холме. Их надо
убрать, пока еще темно. Может кто- то ранен. Нельзя попросить хозяина, хотя
бы восемь снарядов в направлении дубка, на нейтральной полосе.
- Ты что, сдурел? Чтобы их снайпер в такую погоду, стрелял ночью. Не
паникуй- это шальные пули. Бери людей. Иди и вытаскивай их. - связь
оторвалась.
- Вот гад. Иди вытащи. Своих сербов никогда не посылает в пекло, а
наши, дружеские души, всегда на убой. Как будто мы полные идиоты, не
разбираемся, где шальные пули, а где- снайперы. - проворчал я в темноту.
- Ты чего сержант? Не выспался. - сказал кто- то в темноте.
- Ладно. Это я пары выпускаю. Крафт, где ты? Ты не разучился еще метать
"кошку"?
- Вроде нет. - раздался голос в углу.
- Крафт, Джин собирайтесь. Казначей, поведешь нас.
Я встал и стал одеваться.
Беспрерывно шел нудный дождь. Ноги вязи в жирной земле и их с трудом
удавалось вырвать из наплывшей жидкой грязи. Меня и моих спутников мотало,
как пьяных, на каждом бугорке и бороздке. Мы автоматически ловили звуки
выстрелов и вытье, проходящих над головой, пуль АК. Где- то, с воем,
шлепнулась в землю шальная пуля. Наши и "мухи" через определенные интервалы
стреляли ракетами. Светящиеся шары, вспыхивали в тучах, не давая яркого
света. Еле- еле я различал спину, идущего впереди, Казначея, которая также
моталась и чавкала грязью впереди меня. Мы вошли в орешник и к нашим
страданиям прибавились удары, невидимых в темноте, веток.
- Здесь. - сказал Казначей, резко остановившись и повел рукой в
сторону.
Вспыхнула, от выпущенной ракеты, туча и я увидел, впереди себя, бачки и
черные бугры, рядом с ними.
- Крафт. - крикнул я- Видел?
- Да.
- Попытайся метнуть "кошку" за бачки, при очередной ракете. До них,
вероятно, метров пятнадцать.
- Я попробую, сержант.
Он отдал конец веревки Джину и стал сматывать "кошку" в рулон для
броска. Опять вспыхнула туча и "кошка" унеслась в надвигающуюся темноту.
Крат и Джин потянули веревку.
- Сержант, вроде есть.
Вновь глухой свет озарил холм и мне показалось, что в мою сторону
медленно перемещается вал грязи. Опять стало темно.
- Казначей, помоги. - выкрикнул Джин.
Через некоторое время вал грязи с бачком оказался у наших ног и мы
принялись руками очищать, находившуюся под ним фигуру. При очередной
вспышке, я разглядел полуочищенное от грязи лицо и не узнал, кто это.
- Это Сверчок. - сказал Джин- Я его узнал по кривому носу.
Крафт, с руганью, стал вырывать крюк "кошки" из одеревеневшей мышцы
бедра Сверчка.
- Следующий, по моему, на два метра дальше. - сказал Крафт и стал вновь
наматывать веревку для броска.
Вспыхнул свет и Крафт опять метнул "кошку". Джин потащил веревку к
себе.
- Попал. - сказал он.
- Мне, кажется, я услышал стон. - вдруг зашипел Казначей.
- Такая штука вопьется, даже мертвый застонет. - заметил Джин.
- Ребята, быстрее. - поторапливал я их.
Они втроем перебирали веревку в руках. Вдруг, раздался выстрел, и
ребята упали в кусты
- Снайпер. Мать его. Как он гад видит? - вырвалось у Джина.
Крафт шипел в темноте как змея, вытащив перерубленный конец веревки.
- У нас больше нет "кошки" - сказал Казначей.
- Все равно его надо вытащить. Он стонал, он ранен- заявил я.
При вспышке тучи, я увидел недалеко, где- то в метрах семи, бугор
поднявшейся земли.
- Он почти рядом. - сказал я- Крафт, размотай веревку, один конец ее, я
привяжу к своей ноге, а другой- к руке. Вы же, возьмете середину веревки и
по моей команде, когда я подползу к раненому, тащите. Джин, оторви бачок от
руки Сверчка, сними с него ремень и захлестни по диагонали через плечо на
нем.
- Не надо туда сержант. Это очень опасно. Давай, лучше, сбегаю к нашим.
- и Крафт махнул рукой в тыл- Достанем еще одну "кошку".
- Если он жив, он просто задохнется в грязи. Ты посмотри какой вал
грязи, не ясно как он лежит, где рана, на голове или на туловище. В любом
случае, если мы его быстро не вытащим, он задохнется и ему конец.
Я привязал конец веревки к ноге, другой, легким узлом к руке. Джим
освободил руку Сверчка от бачка, а его ремень перехлестнул через плечо.
Опустив отворот кепи на уши, я плюхнулся в грязь рядом со Сверчком, просунул
руку под ремень Сверчка и прижался к нему. Голову пришлось положить на бок и
сейчас же холодная грязь, до самого носа, облепила лицо. Я начал ползти,
прижимая труп к себе, с трудом находя неровности почвы под слоем грязи, а
она уже залила мне второй глаз и я ,как при плавании "кролем", мотал в верх
головой, стараясь выплюнуть грязь и вдохнуть свежего воздуха. Беспрерывный
дождь, не мог смыть грязь с лица, а делал ее более жиже. Наконец, мы со
Сверчком уперлись в бедро Шипа. Я очень долго снимал веревку со своего
запястья и ощупью зацепил ее на ноге Шипа.
- Давай. - заорал я, расплевывая в стороны грязь и крепко вцепился в
Сверчка.
Нога натянулась, заныла и мы поехали по вспаханной канаве назад. Вдруг,
меня подбросило и я услыхал звук выстрела. Это Сверчок принял на себя пулю
снайпера. Кто- то схватил мою ногу, рванул и я с трупом влетел за кусты.
Усевшись под кустом, я стал рукою очищать лицо от грязи, кто- то из ребят
сунул мне бинт и это, наконец, позволило открыть глаза.
