- Капитан Шеффилд, если вы хотите еще раз отправить свой корабль к
Земле, будьте добры сами заниматься этим делом. Я туда больше не полечу.
Землянин, достигший семидесяти пяти лет, официально "умирает". У него
отбирают продовольственные карточки, любой вправе убить его - просто ради
удовольствия. Этих пассажиров я взял не на Земле; это беженцы,
находившиеся в Луна-Сити. Я взял их сколько сумел. И никаких там
пассажиров в кладовках: или холодный сон, или ничего. Я настаивал, чтобы
мне заплатили оборудованием и лекарствами, но холодный сон позволил мне
снизить цены. Кажется, мы ничего не потеряли. А если нет, так у нас
остались вложения на Секундусе; мне удалось сохранить наши деньги. Я так
думаю.
- Зак, ты чересчур волнуешься. Сделаем деньги, потеряем деньги -
какая разница? Главное - насладиться процессом. Сказки, куда мы теперь
направляемся, - и я начну сортировать груз, потому что его почти в два
раза больше, чем мы можем взять па борт. Пока ты будешь грузиться, я
ликвидирую то, что увезти не удастся, и вложу полученные деньги. То есть
оставлю говардианцам. - Гиббонс задумался. - Значит, в ближайшее время
клиника здесь не появится?
- Думаю, что так, Эрнст. И говардианцам, которым нужна
реювенализация, лучше лететь с нами. Мы доберемся до Секундуса сразу или
этапов за шесть - это смотря, как полетим. Но ты-то полетишь? Как твоя
проблема? Что стало с девочкой? С маложивущей.
Гиббонс усмехнулся.
- Не надейся, сынок, я не позволю тебе положить на нее глаз; я тебя
прекрасно знаю.
Прибытие капитана Бриггса заставило Гиббонса на три дня прекратить
ежедневные поездки с Дорой Брендон. На четвертый день окончания занятий он
подъехал к школе. Бриггс улетел на корабль на пару деньков.
- Ну как, покатаемся?
Дора улыбнулась.
- Ты знаешь, я рада. Подожди полминутки, пока переоденусь.
Они выехали из города. Гиббонс как обычно ехал на Бьюле, Дора - на
Бетти. Бак был оседлан, чтобы не обижать мула, но седло оставалось пустым;
теперь на нем ездили изредка, в особых случаях - он достиг вполне
преклонного для мула возраста.
Всадники миновали солнечный пригорок, находящийся далеко за городом.
- Почему ты такая молчаливая, крошка Дора? - спросил Гиббонс. - У
Бака и то больше новостей, чем у тебя.
Она повернулась в седле.
- Сколько еще прогулок нам осталось? Или эта последняя?
- Почему ты так решила, Дора? Конечно же, мы еще не раз прокатимся
вместе.
- Интересно. Лазарус, я...
- Как ты назвала меня?
- Я назвала тебя твоим именем - Лазарус.
Он задумчиво посмотрел на нее.
- Дора, ты не должна была знать это имя, я твой дядя Гибби.
- "Дядя Гибби" умер, как и "маленькая Дора". Ростом я почти догнала
тебя, а кто ты такой, знаю уже два года. Я давно догадывалась, что ты один
их этих Мафусаилов, но никому не говорила - и никому не скажу.
- Не надо обещать, Дора, не нужно. Я просто не хотел говорить тебе.
Но чем же я выдал себя? А я-то полагал, что веду себя очень осторожно.
- Так оно и было. Но всю свою жизнь я видела тебя почти каждый день.
Мелочи. Вещи, которых никто не заметит. Другие же тебя не видели так, как
я.
- Ах, так. Но я не собирался задерживаться здесь так долго. Элен
знала об этом?
- Я думаю, да. Мы никогда не говорили об этом. Но мне кажется, она
обо всем догадалась сама и, возможно, вычислила, которым из Мафусаилов ты
являешься...
- Не зови меня так, дорогуша. Это все равно, что назвать еврея
скидом. Я принадлежу к Семействам Говарда, иначе говоря - говардианец.
- Извини. Я не знала, что могу обидеть этим словом.
- Да ладно. Если честно, ты меня не обидела. Просто это имя
напоминает мне о давних временах, когда пас преследовали. Прости, Дора -
ты хотела рассказать, как узнала, что меня зовут Лазарусом. Это одно из
многих моих имен, как и Эрнст Гиббонс.
- Да... дядя Гибби. Это было в книге. На картинке. Микрокнигу нужно
было читать с помощью устройства в городской библиотеке. Я посмотрела на
картинку и включила ее, а потом включила снова и рассмотрела внимательнее.
На картинке у тебя не было усов и волосы были длиннее, но чем больше я
смотрела на портрет, тем больше он напоминал мне моего приемного дядю. Но
я не была уверена, а спросить не смела.
- Почему же, Дора? Я бы сказал тебе правду.
- Если бы ты хотел, чтобы я знала, ты бы сам сказал. У тебя всегда
есть причины на все, что ты делаешь и говоришь. Я узнала это еще тогда,
когда была такой крохой, что умещалась вместе с тобой в одном седле, -
поэтому и молчала. До... до сегодняшнего дня. Когда я узнала, что ты
уезжаешь.
- Разве я сказал тебе, что уезжаю?
- Прошу тебя, не надо! Однажды, когда я была совсем маленькой, ты
рассказывал мне о том, как в детстве слушал диких гусей, перекликавшихся в
небе, и как потом, когда подрос, захотел узнать, куда они улетели. Я не
знала, что такое дикие гуси, и тебе пришлось объяснять мне. Я знаю, ты
всегда следуешь за дикими гусями: если ты слышишь их крик, значит, пора в
дорогу. Он раздается в твоих ушах уже три или четыре года - я поняла это,
потому что, когда ты слышишь их, я тоже их слышу. А теперь прилетел
корабль, и дикие гуси снова кричат. Я слышу их.
- Дора, Дора!
- Прошу тебя, не надо. Я не хочу удерживать тебя здесь, даже не стану
пробовать. Но прежде чем ты улетишь, я попрошу у тебя об одной вещи.
- Чего же ты хочешь, Дора? Не хотел говорить, но я оставляю кое-что
тебе и Джону Меджи. Этого хватит, чтобы...
- Нет, нет, не надо! Теперь я взрослая и могу прокормить себя сама.
То, чего хочу я, тебе ничего не будет стоить. - Она поглядела ему прямо в
глаза. - Я хочу иметь от тебя ребенка, Лазарус.
Лазарус Лонг глубоко вздохнул и попробовал успокоить сердцебиение.
- Дора, Дора, дорогая моя, ты сама почти ребенок, тебе еще рано
говорить о детях. Ты не хочешь выходить за меня замуж...
- Я не прошу тебя жениться на мне.
- Я хочу сказать, что через год, два или три, или четыре ты захочешь
выйти замуж. И тогда ты порадуешься, что у тебя нет ребенка от меня.
- Значит, ты мне отказываешь?
- Я просто говорю, что ты не должна поддаваться чувствам и принимать
поспешные решения.
Она выпрямилась в седле, расправила плечи.
- Это не поспешное решение, сэр. Я решила так давным-давно... задолго
до того, как догадалась, что ты говардианец, задолго до этого. Я
рассказала обо всем тете Элен, она ответила, что я глупая девочка, и
велела забыть. Но я ни о чем не забыла, и если раньше была глупышкой, то
теперь повзрослела и знаю, что делаю. Лазарус, я не прошу у тебя ничего
другого. Можно обойтись шприцами или чем-нибудь в этом роде, доктор
Краусмейер поможет. Или... - она вновь взглянула ему прямо в глаза, -
пусть будет обычный способ. - Она опустила глаза, потом вновь посмотрела
на него, кротко улыбнулась и добавила: - Но в любом случае все необходимо
сделать быстро. Я не знаю, когда улетит корабль, но свое расписание знаю
хорошо.
С полсекунды Гиббонс прокручивал в голове все, что услышал.
- Дора...
- Да... Эрнст?
- Я не Эрнст и не Лазарус. На самом деле меня зовут Вудро Уилсон
Смит. Теперь я для тебя больше не дядя Гибби. Ты права, дядя Гибби исчез и
никогда не вернется, так что можешь звать меня Вудро.
- Да, Вудро.
- Хочешь узнать, почему мне приходится менять свое имя?
- Нет, Вудро.
- Так. А ты не хочешь узнать, сколько мне на самом деле лет?
- Нет, Вудро.
- И все же ты хочешь иметь от меня ребенка?
- Да, Вудро.
- Ты выйдешь за меня замуж?
Глаза ее чуть расширились, но она ответила сразу:
- Нет, Вудро.
Минерва, тут-то мы с Дорой и поссорились, в первый и последний раз.
Этот милый и нежный ребенок превратился в приятную и весьма симпатичную
женщину. Но она была упряма не меньше, чем я, и с такими людьми не
поспоришь - они не слушают аргументов. И я вполне допускаю, что она
действительно продумала все до мелочей, решившись завести от меня ребенка,
но не выходить за меня замуж - если я соглашусь. Я же со своей стороны
попросил ее выйти за меня, не повинуясь порыву. Сверхнасыщенный раствор
кристаллизуется почти мгновенно, а я как раз был в таком состоянии. Я
давно потерял интерес к колонии, едва в ней перестали возникать реальные
сложности; мне хотелось настоящего дела. Я-то думал, что жду возвращения
Зака... Но когда наконец, с опозданием на два года, "Энди Джи" появился на
орбите, я понял, что ждал не прилета корабля.
И только когда Дора обратилась ко мне с этой удивительной просьбой, я
понял, чего, собственно, ожидал.
Конечно, я попытался ее переубедить - я всегда пытаюсь изобразить
адвоката дьявола. Если честно - мой ум всегда анализирует все "что" и
"как". Конечно, женитьба на маложивущей имеет недостатки, но я и мысли не
могу допустить о том, чтобы бросить беременную женщину... Ерунда,
дорогуша, на эту мысль я не потратил даже доли секунды.
- Почему же ты не согласна, Дора?
- Я же сказала тебе. Ты улетаешь, и я не стану тебя удерживать.
- Тебе не надо меня удерживать. Этого еще никто не сумел сделать. Но
нет женитьбы - нет ребенка.
На лице ее появилась задумчивость.
- А зачем тебе свадебная церемония, Вудро? Чтобы наш ребенок мог
носить твое имя? Я не хочу быть небесной вдовой - но если это нужно тебе,
давай съездим в город и отыщем председателя. Потому что все должно
состояться сегодня, если в книгах не врут, как вычислять эту дату.
- Женщина, ты разговариваешь чересчур много. - Она не ответила, и он
продолжил: - Все брачные церемонии, а тем более в "Долларе ребром", не
стоят и гроша ломаного.
Она помолчала, потом сказала:
- Позволь мне признаться в том, что я ничего не понимаю.
- Да? Ну да, конечно. Дора, одного ребенка мне мало. У нас будет с
полдюжины детей, а может, и больше. Скорей всего больше. Против дюжины не
возражаешь?
- Да, Вудро, то есть нет, я не против. Да, я рожу тебе дюжину детей,
а если захочешь, то и больше.
- Но на дюжину детей потребуется время, Дора. Как часто мне
заглядывать? Каждые два года?
- Как хочешь, Вудро. Возвращайся, когда захочешь. И каждый раз будешь
делать мне нового ребенка, но тогда я прошу, чтобы мы немедленно
приступили к первому.
- Глупая маленькая дуреха, ты действительно готова это сделать?
- Не только готова - именно так я и сделаю, если ты не против.
- Вот что, мы поступим иначе. - Он взял ее за руку. - Дора, а ты
последуешь за мной повсюду, куда бы я ни отправился? Ты будешь жить со
мной?
Она удивилась.
- Да, Вудро, если ты действительно этого хочешь.
- Давай без всяких условий. Последуешь или нет?
- Да.
- Но если дойдет дело до обнародования, ты поступишь так, как я велю
тебе? Обойдемся без всяких глупых споров?
- Да, Вудро.
- Будешь ли ты носить моих детей, будешь ли моей женой до тех пор,
пока нас не разлучит смерть?
- Буду.
- Дора, я беру тебя в жены, чтобы любить, защищать и лелеять и
никогда не оставлять тебя, пока мы оба с тобой живы... Не фыркай,
нагнись-ка и поцелуй меня. Мы поженились.
- Я не фыркала. А мы и в самом деле уже женаты?
- Да, и можем устроить любую церемонию, любую свадьбу, которую ты
захочешь. Но это будет потом, а теперь умолкни и поцелуй меня. - Она
повиновалась. Чуть погодя он проговорил: - Эй, не вываливайся из седла!
Спокойно, Бетти, спокойно, Бьюла. Дора-Адора, кто научил тебя так
