та же упорно смотрела в землю.
- Тем не менее, мадам, - продолжал Байель, - я вооружен, а это
чего-нибудь да стоит. - Он распахнул плащ и показал заткнутый за пояс
пистолет. - Я стреляю вполне прилично и, возможно, смогу быть вам полезен.
В надежде на это отдаю себя в полное ваше распоряжение.
Он был такой юный и беззаветно искренний, что не мог не нравиться.
"Аврелия его не стоит", - подумала Элистэ.
Цераленн, и та не устояла; взгляд ее потеплел.
- Это любезное предложение делает нам честь, Возвышенный господин. Мы
с благодарностью принимаем его. Однако соблаговолите меня просветить. Я не
ошибусь, предположив, что эта юница, за которую я отвечаю, находилась с
вами в переписке?
Байель покраснел.
- Уверяю, графиня, наши письма были вполне невинны и
благопристойны...
- Не сомневаюсь, что лично ваши письма такими и были, но суть не в
этом. Каким образом вы обменивались письмами?
- Брев, - мрачно предположила Элистэ.
- О Чары! Ну и догадлива ты, кузина! Да, малыш Брев Кенубль был нашим
тайным посредником, каждый день носил письма, - безмятежно призналась
Аврелия. - Он оказался отличным парнем, а уж как ему нравилось это
приключение! Как бы мы обошлись без него?
- Действительно, как? - ядовито заметила Цераленн. - И все же ты не
желаешь видеть главного, юница. При всей твоей глупости тебе никогда не
приходило в голову, что ежедневный обмен письмами могут заметить и
проверить - к нашей всеобщей погибели? Или ты забыла о методах наших
врагов? Ты понимаешь, как чудовищно твое безрассудство?
- Да хватит! - тряхнула головой Аврелия. - Не бранитесь, бабуля! В
конце-то концов, все обернулось к лучшему, верно? Нас ведь не обнаружили,
ничего плохого не случилось, а Байель нас защитит, что еще нужно? Да
улыбнитесь же ему наконец!
"Чтоб ей пусто было, - подумала Элистэ. - Ну и дрянь!"
- Все в порядке, и нечего на меня злиться!
- Не моего гнева бойся, юница Аврелия, но гнева кавалера. Глупое твое
безрассудство подставило нас всех под удар, и если он не захочет теперь
прийти нам на помощь, я полностью его оправдаю.
- Вы прекрасно знаете, графиня, что я не могу ни в чем вам отказать,
- ответствовал кавалер во Мерей, выступив из тени. Было ясно, что он давно
прислушивался к разговору.
Элистэ вздрогнула: она не заметила, как он подошел. Мерой поклонился
с врожденной грацией, которую не могли притупить ни годы, ни
обстоятельства этой встречи, и выпрямился во весь рост, превратившись в
того высокого мужчину, каким она его помнила, ясноглазого и убеленного
благородными сединами.
- Вы по-прежнему возникаете, как призрак. Мерой, - невозмутимо
заметила Цераленн.
- Нам всем следует превратиться в призраков, мадам, чтобы преуспеть в
задуманном. А теперь - к делу. - Во Мерей окинул взглядом улицы, оценивая
длину кварталов. - Тут юный Клариво сможет помочь: мы разделимся на две
группы, чтобы большая компания не привлекла внимания. Графиня и
Возвышенная дева во Дерриваль пойдут со мной, Клариво будет сопровождать
Возвышенную деву во Рувиньяк и горничную.
"Ну вот, видите?!" - выражал торжествующий взгляд Аврелии.
- Сначала уйдем мы трое. Выждите минут пять и идите следом, -
распорядился во Мерей.
- Куда? - выказывая знание дела, тихо спросил Байель.
Элистэ вспомнила, с каким самообладанием он держался в тот день,
когда толпа растерзала мадам во Бельсандр. Воистину она, ее родичи и
служанка оказались под надежной защитой. На таких мужчин можно положиться
без оглядки. Она уже готова была идти за ними и нетерпеливо постукивала по
мостовой каблучком.
Во Мерей подробно объяснил, куда и как сворачивать. Им требовалось
дойти до разоренной табачной лавки в пятидесяти шагах от южной городской
стены, которая в этом месте проходила по внутреннему берегу реки Вир.
Большие ворота, ведущие к пристани, тщательно охранялись, соседние же
кривые проулки, закоулки и лавчонки, которыми за многие столетия успела
обрасти городская стена, не привлекали внимания властей. Подземный ход
начинался из подвала некоего склада, расположенного в одном из таких
проулков.
Байель внимательно выслушал и кивнул. Он хорошо запомнил маршрут. Да,
они подождут пять минут и лишь тогда последуют за кавалером, сохраняя
положенную дистанцию.
Итак, первая группа тронулась в путь. Элистэ, прижимая к себе
саквояж, едва не падала, скользя по обледенелой мостовой. Мерей, против
обыкновения, не обращал внимания на злоключения милых дам. Обеими руками
он крепко вцепился в пистолеты под плащом и все время оборачивался,
приглядываясь к пустынной улице, особенно к выходящим в нее проулкам,
затененным навесами парадных. Но им везло - на своем пути они не встретили
ни патруля, ни случайных пешеходов. Похоже, сам мороз пришел им на помощь.
Пробирающий до костей ледяной ветер прогнал шерринцев с улиц. Но не всех.
Вот слева, в тупичке, маленькая группа бродяг сгрудилась у кучи тлеющих
отбросов. "Ну, этих-то не стоит бояться", - подумала Элистэ, и сердце ее
дрогнуло от жалости. В такую-то ночь остаться без крова! И как они
умудряются дойти до такого?
Они шли уже минут десять, и Элистэ оглянулась. Никого и ничего. Не
видно ни Байеля, ни его спутниц. Пустая тихая улица. Еще десять минут
ходьбы по выщербленным полутемным улочкам, навстречу ледяному ветру,
который обжигал кожу, и наконец они очутились перед заброшенной лавкой;
над дверями, запертыми на большой висячий замок, скрипуче покачивалась на
ветру выцветшая вывеска с рисунком табачных листьев. Окна были заколочены
досками, на которых красовался знакомый знак - печать конфискации по
приказу Конгресса. Элистэ вопросительно посмотрела на кавалера. Во Мерей
невозмутимо извлек ключ, отпер замок, впустил их в лавку и закрыл дверь на
засов.
Внутри было темно и холодно, словно в леднике, но все же хоть
какая-то защита от ветра. Элистэ остановилась, ожидая, что кавалер зажжет
свечу, но он этого не сделал. Да и не мог, сообразила она, - риск слишком
велик: лавочка считалась заброшенной. Через несколько секунд она, впрочем,
освоилась и начала воспринимать слабый свет, просачивающийся в щели
(специально оставленные, чтобы вести наблюдение?) между досками, которыми
забили окна, и сквозь зарешеченное слуховое оконце. С большим трудом
Элистэ различала черные силуэты своих спутников. Комнату она совсем не
видела, но каким-то шестым чувством поняла, что та пустая и маленькая.
- Как вам удалось обнаружить это место. Мерей? - осведомилась
Цераленн с мимолетным интересом путешественницы, взирающей на местные
достопримечательности.
- Отнюдь не благодаря случаю, мадам, - ответил он так тихо, что
женщинам пришлось скинуть капюшоны, чтобы расслышать. - Мне довелось
как-то прочесть о тоннеле - он считался образцом строительного искусства,
- который контрабандисты проложили под стенами Шеррина и вывели в подвал
частного особняка за городом; в прошлом веке особняк действительно
существовал. Посвятив розыскам несколько месяцев, я вышел на эту лавку,
которую и перекупил - само собой разумеется, на чужое имя. Теперь она
принадлежит мне. Кстати, печать Конгресса на окнах - подделка; их расписал
мой сообщник, не лишенный художественной жилки.
- Удачная мысль.
- Отпугивает не в меру любопытных. Что до тайного хода, то он не
обманул. Вот уже много месяцев он служит мне верой и правдой; будем
надеяться, послужит и впредь.
- Превосходно, кавалер.
"Так ли дорога во Мерею похвала Цераленн, как ей? - подумала Элистэ.
- Пожалуй, да".
В дверь едва слышно поскреблись. Мерей глянул в щель, отодвинул засов
и приоткрыл дверь, чтобы впустить Байеля, Аврелию и Кэрт. Аврелия висела
на руке у Байеля, а Кэрт тащила два саквояжа.
- О Чары! Ну и темнотища! - воскликнула Аврелия.
- Тихо! - приказала Цераленн.
- Но я ничего не вижу - ничегошеньки!
- Держите меня за руку, Возвышенная дева, и я вас поведу, - тихим
голосом предложил во Мерей. - Когда сойдем вниз, у нас будет свет. А пока
что постарайтесь успокоиться.
- А, так это вы, кавалер! Но где вы? Нет, невозможно... а, вот вы
где! Да! Байель, возьмите меня за другую руку, не то, клянусь, я и шагу не
сумею ступить. Ну же, Байель, вот моя рука, поспешите, или я от страха
упаду в обморок! Ох, наконец-то!
"Хорошо, что она хоть визжать перестала", - отметила про себя Элистэ.
Все шестеро взялись за руки, и во Мерей повел их через комнату,
вокруг какой-то доходящей до груди стойки, вероятно прилавка, через заднюю
дверь и вниз по лестнице, в тесный слепой подвальчик, пахнущий плесенью.
Здесь кавалер зажег свечу. В колеблющемся свете проступили сырые каменные
стены, низкий потолок и растрескавшийся, с лужицами, пол. Подвальчик
оказался совершенно пуст, и никакого другого выхода, помимо того, которым
они спустились, видно не было.
Во Мерей направился к противоположной стене и вставил другой ключ в
отверстие, которое они приняли за естественную щербинку в камне. Щелкнул
секретный замок, взвыли петли, и дверца открылась. Неправильной формы,
облицованная камнем, который ложился заподлицо со стеной, она и вправду
была незаметна. Неизвестному мастеру, ее творцу, было чем гордиться.
Как хитро придумано! Замечательное изобретение. Не удивительно, что
кавалеру удавалось столько месяцев водить за нос народогвардейцев, и так
будет и впредь. Элистэ с улыбкой смотрела, как дверца распахивается,
открывая темный проход. "Спасибо, контрабандисты, кто бы вы ни были".
Но радость ее оказалась преждевременной. Наверху послышался треск
вышибаемой двери, и по дощатому полу загрохотали торопливые шаги. Аврелия
и Кэрт невольно взвизгнули, привлекая внимание преследователей.
- Внутрь, живо! - кавалер распахнул дверцу.
Кэрт застыла, уставившись на лестницу. Схватив горничную за руку, во
Мерей толкнул ее в черный проем.
Грохот шагов, дрожащее желтое пламя, и трое народогвардейцев уже тут
как тут. Во Мерей, отбросив свечу, схватился за пистолеты.
- Бегите! - приказал он.
- Стой! - оглушительно прогремел выстрел, следом еще несколько, без
перерывов, словно единым залпом. Пуля врезалась в камень над головой
Элистэ, она испуганно вскрикнула и кинулась в открытую дверцу. Аврелия,
всхлипывая, поспешила за ней. Позади шла схватка; впереди - сплошной мрак.
Когда выстрелил первый народогвардеец, Байель во Клариво ответил тем
же и уложил противника, Но пуля, посланная вторым солдатом, вошла юноше
точно между глаз, убив его на месте. Во Мерей и третий гвардеец - их
разделяло не более семи-восьми футов - выстрелили одновременно. Гвардеец
рухнул, но и Мерей опустился на пол, раненный в грудь. В живых остался
один народогвардеец. Обогнув упавшего кавалера и едва глянув на Цераленн,
он бросился к тайному ходу. Во Мерей чуть приподнялся, наставил второй
пистолет и нажал курок. Раздался выстрел, брызнула кровь, гвардеец
повалился на пол. Кавалер выронил пистолет и откинулся на спину; он
задыхался.
Цераленн опустилась на колени, взяла его за руку и крепко сжала. В
углу валялся опрокинутый фонарь, продолжая гореть. В его неверном свете
Цераленн видела смертельную рану кавалера, различала его лицо с
заострившимися чертами и характерной синюшной бледностью. Она застыла над
ним, в глазах блестели слезы.
- Графиня? - с трудом прошептал он.
- Я здесь. Мерей.
- Я вас не вижу, в глазах все плывет.
- Это пройдет. Мы отнесем вас к хирургу. Организм у вас могучий,
