покидало ощущение того, что она заживо похоронена в огромном, древнем
мавзолее или гробнице, и только редкие факелы на стенах напоминали о том,
что внутри мрачных стен замка все еще продолжается какая-то жизнь.
"Будь настороже! - напомнила она себе. - Ты вот-вот встретишься с
самым сильным из своих врагов". Однако сонный дурман не проходил; Норисса
принялась тереть глаза, но от этого ей стало только хуже. Глаза заболели,
и перед ними заплясали неуловимые черные пятна, так что Норисса вынуждена
была остановиться и прислониться к стене, ожидая, пока черные пятна
пройдут. Все это время Илла шепотом умоляла ее поскорее двигаться дальше.
Когда наконец они снова тронулись в путь, Норисса попыталась запомнить
маршрут, но после нескольких поворотов в одинаковые каменные коридоры она
сдалась. Чувство неустойчивости и отсутствие равновесия изрядно ее мучили,
и она ощущала себя как загнанный ярья, прижатый охотниками к краю обрыва.
Мысли ее метались то туда, то сюда, и каждый шаг грозил опрокинуть ее в
темную пропасть. Только отрешившись от этих мыслей, могла она двигаться
вперед, и пока она думала только о том, какой ногой шагать, все шло
хорошо.
Предупреждение снова пронзило ее мозг. Сопротивляйся! Неужели ты
смиренно пойдешь навстречу гибели? Но общее равнодушие заполняло ее
целиком и успокаивало, заглушало этот голос. "Если ты ни о чем не
беспокоишься, - нашептывало оно, - то ничего и не потеряешь". Тем временем
они поднялись подлинной лестнице и достигли широкой площадки, в дальнем
конце которой была единственная массивная дверь.
Илла осторожно постучалась, и дверь тут же растворилась. Комната,
открывшаяся за дверью, была ярко освещена огнями множества свечей в
подсвечниках. В глубоком и высоком камине весело пылал огонь, и его
оранжевые языки тысячекратно отражались в золотой и серебряной инкрустации
резной мебели. Бледно-лиловые занавеси на окнах были подбиты внизу
ярко-алой тканью, точно такое же покрывало закрывало постель. Воздух в
комнате был теплым, насыщенным опьяняющим ароматом толченой серильи.
И Норисса сразу поняла, что эта комната принадлежит женщине,
наделенной властью и могуществом.
"Это должна была быть моя комната".
На этот раз ей удалось кое-как справиться со своей апатией и собрать
воедино оставшиеся у нее крохи решимости. Она не покажет своего страха
перед этой женщиной! Время для решительной схватки настало, и она должна
постараться победить.
С высоко поднятой головой Норисса шагнула в комнату.
Фелея сделала ей навстречу несколько шагов, простирая вперед руки и с
теплотой в голосе приветствуя ее:
- Норисса! Добро пожаловать, милое дитя!
Она замедлила шаги, а потом и вовсе остановилась, так как Норисса
продолжала хранить молчание. Вздохнув, Фелея сложила руки перед собой,
опустив их на темно-лиловую юбку своего платья.
- Как много в твоем упреке от моей сестры... - она горестно покачала
головой.
- Сестры, которую ты убила! - нарушила молчание Норисса и услышала,
как Илла задохнулась от страха. Служанка, которая открыла им дверь,
задрожала. Норисса удивилась, откуда в ней взялась подобная дерзость, и
приготовилась встретить гнев Фелеи, но ее тетка только отвернулась, слегка
прикусив губу.
- Это не я так решила, - промолвила она через плечо. - То, что
Бреанна украла у нашей семьи, необходимо было вернуть любой ценой.
- Украла! - вырвалось у Нориссы.
Фелея кивнула, медленно поворачиваясь к Нориссе. Слезы, которые она
не старалась скрыть, блестели в ее лиловых глазах.
- Тебе не довелось знать ее с этой стороны. С самого детства она
жаждала только лишь могущества Знака Драконьей Крови - это тот амулет,
который ты носишь - жаждала превыше всего. Наш дед был избран г'Хайном
вместо нее. Я видела, как она росла, и эта воображаемая обида выросла
вместе с ней и превратилась в ненависть.
Слова Фелеи оглушили Нориссу, и она смогла только неистово покачать
головой в знак того, что она не в силах поверить...
- Прости меня, Норисса, - тон Фелеи был умоляющим, - я понимаю, что
согласиться с этим откровением очень непросто. Наверное, я - скверная
хозяйка. Проходи и присядь, и я отвечу на твои вопросы.
Норисса позволила подвести себя к креслу. За спинкой кресла в стене
был целый ряд слегка приоткрытых окон, сквозь которые проникал в комнату
прохладный ночной воздух. Норисса погрузилась в подушки возле Фелеи. Илла
вместе со служанкой Фелеи проворно сняли с ее ног сандалии, и Илла
подставила под ее ступни небольшой обитый войлоком аакиет - каменную
жаровню с углями. Потом ноги Нориссы укрыли теплым пледом и обеим подали
подогретое вино. Сделав свое дело, обе служанки удалились.
Некоторое время Норисса просто сидела, наслаждаясь теплом аакиета,
берясь с собой, чтобы не выпить вино, которое обещало ей скорое забвение и
защиту от сердитого жужжания мыслей в голове. Затем она вспомнила, кто и
почему сидит возле нее. "Идиотка! - выбранила себя Норисса. - Сидишь и
дремлешь над своим вином, тогда как каждую минуту тебя могут прикончить".
Отставив кубок с вином, она взглянула в лицо Фелеи.
- Я не верю твоим обвинениям против моей матери.
Фелея кивнула, и ее золотистые волосы зашуршали по шелку платья.
- У тебя доброе и справедливое сердце, и поэтому ты, конечно, не
поверишь ничему подобному, сказанному за глаза. Но позволь мне сначала
рассказать тебе о силе, заключенной в Знаке Драконьей Крови, и тогда ты
сама решишь. Давным-давно в моем роду был человек по имени Тремсан. Он был
великим воином и магом. Он сумел вызвать в наш мир драконов Старпа. И это
он сделал Знаки, которые дали нам власть над этими существами.
Рассказывая, Фелея не переставая поглаживала свой небольшой амулет, и
Норисса увидела, как красный камень под ее пальцами стал ярко-алым - точно
так же, как камень в ее медальоне в тот день, когда она впервые взяла его
в руки. Тем временем алое сияние на груди Фелеи слегка поблекло, а затем
камень начал блестеть и переливаться, словно по золотому блюдечку текла
настоящая капля алой живой крови. Вторя движениям пальцев Фелеи, ее
собственный медальон начал нагреваться. Голова Нориссы пошла кругом, и
острая тоска по чему-то неведомому охватила ее. Схватив кубок с вином,
Норисса выпила его содержимое одним долгим глотком, и только осадок
горечью остался на губах.
Когда Норисса успокоилась, Фелея, выгнув дугой бровь, иронично
улыбнулась ей.
- Ты наверняка уже как-то почувствовала силу амулета. Теперь-то тебе
понятно, почему за него можно пойти на убийство?
Норисса моргнула. Фелея не сдвинулась с места, но Нориссе почудилось,
что вместе с последними ее словами что-то изменилось. На краткий миг, не
дольше чем пауза между двумя ударами сердца, она словно выросла, заполнив
собой всю комнату. Темный и страшный жар медленными волнами истекал из
нее. "Это все вино", - подумала Норисса и снова моргнула. Гигантская тень
исчезла, и ее тетка снова выглядела как и прежде: тонкой и бледной,
прекрасной даже в печали.
Когда Фелея отвернулась, Норисса заметила, как дрожит ее горло -
очевидно, это были чувства, которые Фелея не облекла в слова. Когда же она
заговорила, голос ее был мягок и тих:
- Знаки существуют двух видов: Знак Л'ерит вручается тем, кто будет
советовать и оказывать поддержку. Знак г'Хайн вручается тем, кто рожден
править.
- Кто же решает это? - спросила Норисса.
- Компаньон, связанный с амулетом, выбирает среди тех, кто обращается
с просьбой о вручении Знака. - Фелея снова прикоснулась к цепочке на шее.
- Я - Л'ерит. Наш дед, отец нашей с Бреанной матери, был г'Хайн. Бреанна
же не была связана с Компаньоном.
С этими словами Фелея встала со своего места и принялась расхаживать
взад и вперед вдоль окон.
- По традиции, когда умирает член клана - мужчина или женщина,
связанный с Компаньоном, любой другой член клана старше двадцати лет
вправе обратиться с просьбой о том, чтобы освободившийся Компаньон был
отдан ему. Так и произошло, когда умер старейший г'Хайн. Претендентов было
довольно много, в том числе и Бреанна, хотя ей было всего четырнадцать. Но
из всех кандидатов был избран наш дед, и с этого момента ненависть Бреанны
стала расти. Сестра всегда была сильна в колдовстве, к тому же она с
жадностью училась. Когда она почувствовала себя достаточно могущественной,
она подняла смуту внутри клана.
Остановившись у окна, Фелея смотрела в ночную темноту, и Норисса
обнаружила, что напряженно ожидает ее следующих слов.
- Произошла битва, и Бреанна сразила деда, овладев его Компаньоном в
момент смерти. Потом она бежала в Сайдру и здесь завоевала расположение
короля Брайдона. - Фелея вернулась в свое кресло, в глазах ее застыло
выражение мольбы. - Мои родичи устали от войны, Норисса. И вместо того
чтобы заставить сражаться весь клан, они послали меня вернуть нашей семье
Знак Драконьей Крови. Ты знаешь, что из этого вышло. Ты - это только одна
жертва этого конфликта. Второй его жертвой стала я.
- Ты?
Фелея удрученно кивнула:
- Я связана клятвой, Норисса, и не посмею возвратиться домой без
Знака. Вот почему я приложила столько усилий, чтобы остаться здесь, вот
почему я так долго тебя искала. Ты одна способна освободить меня от этой
тяжести.
Пораженная Норисса даже чуть привстала в своем кресле. Это движение
получилось у нее непроизвольно, словно она хотела очутиться подальше от
безумия последних слов Фелеи. Однако вспыхнувший в ней гнев превозмог
удивление, и она снова опустилась на мягкие подушки, недоверчиво
рассматривая Фелею.
- Ты погубила моих родителей, ты разорила мою страну, и ты охотилась
на меня всю мою жизнь. И после этого ты заявляешь, что я должна помочь
тебе исполнить твой долг?
Фелея низко наклонила голову.
- Да, я сделала это, - прошептала она еле слышно, - но это был не мой
выбор.
- Ты так говоришь, но я не видела никаких доказательств этому.
Уголком глаза Норисса заметила бледное личико Иллы. Девочка
выглядывала из-за ширмы, за которую она и служанка Фелеи удалились, ожидая
дальнейших распоряжений той или другой леди. Илла слегка покачала головой
- это движение и ее взгляд означали предупреждение и призыв к
осторожности, но Норисса не пыталась сдерживаться. Она чувствовала, что
гнев приносит ей облегчение, очищая мысли, и сотни вопросов появились в ее
мозгу, рассортированные по порядку и по степени важности. Но Фелея подняла
голову, и что-то в ее взгляде вернуло на место ту муку, которая терзала
Нориссу.
- Ты думаешь, что смерть сестры доставила мне удовольствие? -
спросила она, и крупные слезы покатились по ее щекам, а плечи задрожали.
Она крепко обхватила себя руками и повернулась к окну, за которым дрожало
темное звездное небо. - Когда Бреанна бежала в Сайдру, мы подумали, что
война окончена. Наша страна была раздроблена, люди - разъединены, и дед
был мертв. Бреанна вошла в соединение с Компаньоном, и с этим мы ничего не
могли поделать, так как не собирались никого убивать только для того,
чтобы вернуть себе контроль над Компаньоном.
Фелея взяла со столика белую полотняную салфетку и вытерла слезы. Она
снова показалась спокойной, хотя побледнела еще сильней.
- Нельзя сказать, чтобы все завершилось благополучно, но создавшееся
положение устраивало и нас, и, как мы надеялись, Бреанну.
Фелея просунула ноги под плед, согретый жаровней, и сидела,
уставившись на белый платок, который она все время комкала в ладонях.
- Наш клан принялся заново отстраивать разрушенное, начал новую
