командующий и говорит: "Это ваш батальон вчера вступил в схватку с
противником под Джали?". Ну я догадался, что это вы, так как других-то там
нет, говорю: "Так точно". "За отличную выучку ваших солдат, за эту маленькую
победу, награждаю вас медалью..." Я только рот разинул. Смотри, видишь... Я
уже в дивизии считаюсь самым боевым офицером.
- Поздравляю. Хочу тебе сказать правду, я чуть троих твоих солдат не
расстрелял за трусость.
- Так чего не расстрелял?
- Тебя ждал. Твоего решения. К тому же, может не стоит этого делать,
отдать их в военную прокуратуру и все.
- Я знаю сам, что с ними делать. А ну, строй батальон.
Батальон жарился на солнце. Мансур выступил с краткой речью.
- Господа офицеры, солдаты. Трое наших единоверцев, нарушили заветы
Аллаха, отказавшись ради сохранения своей ничтожной жизни, бороться против
вероломных и ненавистных нам иудеев. Те захватили наши земли, сожгли наши
дома, уничтожили наших соплеменников, а эти трое, вместо того чтобы бороться
против них, помогали топтать нашу великую нацию. Нет им пощады. Именем
Аллаха, как ваш командир я приказываю расстрелять их перед вами.
Трое измученных феллахов, одетых в военную форму, стояли связанные за
нашими спинами, совсем не соображая о чем говорит Мансур, а тот продолжал:
- Господин лейтенант, командуйте взводом.
Вышел первый взвод и нестройным залпом повалил несчастных на землю.
Лейтенант для верности выпустил в каждого из лежащих по пуле из нагана.
- Разойдись! - скомандовал Мансур.
Распаренные на солнце войска понуро разбрелись по своим местам.
- Тебе ни чего не будет, за этот расстрел?
- Мне? - удивился он. - А что может быть? Я считаю, что должна быть
жесткая рука, чтобы всегда был порядок. Вспомни, ты расстрелял танк Сабира,
когда тот удирал из боя, остальные как шелковые пошли сражаться и умирать.
Вот это я считаю и есть дисциплина.
- Там в штаб пришла шифровка. Нас вызывают в штаб дивизии, - решил я
прервать идиллию о сильной руке.
- Сейчас? Поехали.
В штабе дивизии, на мое удивление советником сидел Филипенко.
- Где вы, мать вашу, так долго болтались? Генерал чуть не заснул,
дожидаясь вас.
- Мы наводили порядок, - скромно подал я голос.
- Порядки надо наводить в свободное от операций время, - вразумительно
объяснил майор. - Идите вас ждет генерал.
Генерал ласково встретил нас. Он по европейки пожал каждому руку.
- Мансур, поздравляю с получением медали. Как Лола? Ты видел ее в
Каире?
- Она уехала, господин генерал, в Александрию.
- Жаль, очень жаль. А Гамиля все шипит, как змея?
- Еще хуже, - Мансур засмеялся. - Так отбрила Магди при всем
иностранном корпусе, что тот умчался с вечера.
- Это она может. Вернемся к нашим делам, господа. Господин майор, -
обратился он к Филипенко, - разъясните боевую задачу батальону.
- Итак, - начал майор, - по данным разведки, вот здесь сосредоточился
битый уже нами танковый корпус противника. Он пополнился, окреп. После
гибели самого командира корпуса, там появился умный и толковый генерал
Рабин. Этот не полезет в холмистую местность и, используя тактическое
превосходство своих танков, будет стараться оттянуть нас на равнину. Так
вот, ваш батальон предпримет рейд и связавшись боем с танками Рабина отойдет
сюда. Они должны клюнуть и выйти за вами в район за Эль-Кунтилла. Причем
удобно было бы им обхватить вас в клещи и добить. Смотрите, вот отсюда с
плоскогорья и из-за этой горы. Вы же отойдете сюда, за сухую реку. Здесь мы
припрячем несколько орудий и постараемся задержать их. Задачи корпуса
раскрывать вам не буду, но вы должны попытаться заманить противника в этот
район. Задача понятна?
- Они нас перестреляют на этом голом месте, как собак, - не выдержал я.
- Да поможет вам Аллах! - сказал командир корпуса. - Вы, кажется свою
задачу хорошо поняли. Выступаете завтра, утром.
Я убедил Мансура выйти ночью. Мы сделали рывок по пустыне и к утру
подошли к позициям израильтян. Ветер дул в сторону Суэца и я приказал на
некоторых танках укрепить дымовые шашки.
Но вот из-за края земли выполз кровавый ободок солнца и мы увидели их
укрепления.
- Вперед! - скомандовал Мансур и танки рванули к колючей проволоке.
Цель появилась неожиданно, это спаренная зенитная установка, сделавшая
по броне несколько выстрелов. Я ее снес снарядом. Выскочивший
бронетранспортер, не успел удрать и разваленный снарядом танка Мансура,
выдавил в нашу сторону черный столб дыма.
Несколько пушек запоздало сделало несколько выстрелов. Расчет первой
удрал, когда мы пытались раздавить ее. Пушка стволом уперлась в машину и
выкатилась из укрепления. Где-то, слева, вспыхнул арабский танк, от
попадания из гранатомета.
Оборона была прорвана и мы пропылив еще пол километра, увидели вдали
их... Это был гигантский вал пыли, которую подняли развернувшиеся в боевой
порядок танки. Чертов ветер. Он мешал не только им, накрывая их своей же
пылью, но и нам тоже, мы не видели целей.
- Отходим, - приказал Мансур.
- Все танки с дымовыми шашками прикрывать отступление, - дополнил его
приказ я.
Так мы и отступали. Первый вал дыма и пыли-это наш и второй вал пыли -
израильтян. Стрелять было бесполезно. Все изменилось, когда мы свернули в
район Эль-Кунтилла. Они и мы сразу стали видны друг другу и первые выстрелы
были не в нашу пользу. Израильтяне сразу подбили первые шесть наших машин с
расстояния три километра. Мы стреляли наобум, поднимая стволы, для
увеличения дальности полета.
Вот и спасительные холмы, ныряем за них и с ужасом видим вторую колонну
израильских танков, выходящую с правой стороны. Это была стрельба в упор
друг друга. С 200-300 метров гудел, трещал металл бронированных коробок.
Снаряд попал в левую гусеницу моего танка и он крутанул влево, я с трудом
удержал башню и заставил замолчать командирский танк противника. Из-за сухой
речки ударила артиллерия и вдруг все, за исключением подбитых, израильские
танки начали отходить. Я откинул люк и вылез на башню. Более половины
батальона представляло изуродованные и дымящиеся груды металла. Где-то за
холмом шел бой, грохотала артиллерия. Шум уходил на Север. Ко мне подполз
весь изъеденный оспинами командирский танк. Мансур высунулся из башни.
- Александр, живой?
- Как видишь.
- Ты сумеешь исправить машину?
- "Ленивец" разбит, мы сейчас кинем гусеницу на второе колесо и будем
готовы. Собирай батальон.
- Хорошо. Смотри, евреи.
От подбитых израильских танков, поддерживая раненых к нам шли люди,
размахивая платками и шлемами. Они молча подошли к нашим машинам и сели на
землю в кружок.
- Собаки! Я их сейчас всех передавлю, - взвыл Мансур.
- Отставить! - рявкнул я, да так, что Мансура подбросило в люке.
- Ты чего?
- Собирай батальон, я сам займусь пленными.
Мансур исчез в башне и его танк взвыв пошел в сторону неподвижно
стоящих машин. Из кружка сидящих, поднялся в ободранном мундире подполковник
израильской армии.
- Я слышал ваш разговор. Вы русский?
- Да.
- Командир полка, подполковник Шамир.
- Советник, лейтенант Скворцов.
- Лихо вы меня отделали. Ваш танк мотнуло из-за рваной гусеницы и я не
смог попасть, а вы удержались и точно влепили. Неудачная конструкция башен
наших танков.
- А у наших неудачные прицелы.
- Да я это заметил. Если бы вы их имели, нашему корпусу пришелся бы
сегодня конец.
- Зачем, вы ушли отсюда? Вы ведь могли добить нас до конца.
- Наш командир корпуса прохлопал засаду. Поэтому мы удрали на равнину,
а ваши не пошли дальше. Я это только-что слышал по радиостанции. Но скоро
войне конец и это наверно последний танковый бой.
- Как, войне конец?
- Уже три дня наши дипломаты, при посредничестве американцев, ведут
переговоры о мире.
- Ну, это переговоры...
- Нет, это точно конец. Все же видят, что египтяне научились воевать и
тот танковый бой, когда вы разгромили наш корпус, толкнул к быстрому решению
о мире.
- Давайте решим, господин подполковник. Вы собирайте своих людей,
осмотрите еще раз подбитые машины, соберите всех раненых и я помогу вам
дойти до пункта сбора пленных.
От позиций артиллеристов показалось несколько машин. Стали собирать
раненых, убитых. Мы натянули на второе колесо гусеницу и хромая машина пошла
своим ходов к месту сбора танков.
* ЧАСТЬ ВТОРАЯ. "МИРНЫЕ" МИНЫ
Через два дня кончилась война. Мансур получил опять повышение, стал
капитаном и опять на его груди засверкал новый орденок.
- Мы поедем с тобой в Каир, праздновать победу. Я получил разрешение у
командира корпуса, чтобы тебя отпустили со мной.
Перед отъездом в Каир, я зашел к Филипенко.
- Явился вояка, - ответил он на мое приветствие. - А нас вот уже
торопят, чтоб убирались быстрее от сюда.
- Как так?
- Одним из условий мирного договора является быстрое расформирование
команд и эвакуация иностранных специалистов из египетской армии.
- Так что, мы едем домой?
- Кто поедет, а кто и нет.
- Не понял?
- Нечего и понимать. Остаются части, которые передаются саперам для
разминирования Синайского полуострова и спецчастям.
- Куда денут меня, товарищ майор?
- Тебя оставляют. Командиром сводного танкового полка назначен твой
знакомый Мансур. Быстро растет мальчик. Тебя - к нему в помощники.
- То-есть на разминирование?
- Выходит, да.
- А вас куда?
- Куда, куда. Домой... Сволочи, мы им помогали, столько пролили крови,
а они ради вонючих долларов выкинули нас на помойку. Веселятся, как-будто
они в этой войне победили...
Каир светился по ночам огнями. Было общее ликование. Все будь-то бы
забыли о первых страшных поражениях, о громадной территории отнятой по
мирному договору Израилем у Египтян. Каир вопил и кричал о победе. Я получил
тоже повышение в звании и скромный египетский орден. Вечером, мы с Мансуром
в полной парадной форме, явились на великосветский бал.
Мансура знали все гости вечера. Со всех сторон слышались приветствия и
возгласы поздравления. Сначала я был как бы привязан к нему и здороваясь с
каждым, Мансур представлял меня как своего помощника. Но вот мы дошли до
толстого генерала и Мансур подтянувшись, поздоровался сам и представил по
всей форме меня.
- Слышал я о вас, - по английски сказал генерал, - говорят вы очень
жестки со своими подчиненными. Я не ставлю это вам в вину, наоборот, я
приветствую таких людей. Честно говоря, Мансур попал в хорошие руки.
- Так вот откуда у Мансура, такие кровожадные замашки.
Из-за спины генерала появилась очаровательная девушка, с черными живыми
глазами в чисто европейском платье.
- Извините, господин старший лейтенант, это моя дочь - Гамиля,
неразумное создание, ей обидеть человека, что раз плюнуть.
- Папа, нельзя так меня представлять незнакомым людям. Все и правда
подумают, что я ужасная скандалистка. Извините, если я вас обидела, господин
лейтенант.
Мансур и генерал с удивлением переглянулись.
- Но Александр не сказал ни слова. Обидела она меня, а извиняется перед
ним, - заметил Мансур.
- Ты как всегда ничего не понял. В тебе не хватает наследственных генов
твоего папаши. Он был очень сообразительный.
- Причем здесь мой отец? - вспыхнул Мансур.
- Твой папа был премьером и соображал, что делал, чего не скажешь о
тебе.
- Это уже слишком. Извините господин генерал, но я не могу без конца
слышать, как она издевается надо мной. Я покидаю вас.
