надо.
- О_н_и вернут мне свободу, Манан!
- Да, как только перестанут гневаться на тебя, госпожа.
- Гневаться?
- Из-за него... Грех еще не искуплен. Ах малышка, малышка, они не
простят тебя!
С поникшей головой, зажав в кулаке крохотный мышиный череп, Арха
сидела в пыли на нижней ступеньке Трона. Надвигалась ночь, и совы на
чердаке зашевелились.
- Не ходи сегодня в Лабиринт, - еле слышно прошептал Манан. - Иди к
себе и выспись, а утром скажи Коссил, что снимаешь с нее проклятие. Этого
будет достаточно, не волнуйся. Особенно, когда я представлю ей
доказательство.
- Доказательство?
- Да, что волшебник мертв.
Хрупкий череп треснул, и, раскрыв ладонь, Арха увидела, что он
превратился в кучку обломков и пыли.
- Нет! - сказала она и стряхнула мусор с ладони.
- Он должен умереть! Он зачаровал тебя, Арха, и ты не соображаешь,
что творишь!
- Ничего подобного! Просто ты, Манан - старый трус! Как это ты,
интересно, собираешься добраться до него, убить и получить
"доказательство"? Как ты выйдешь к лестнице, обойдешь Яму, откроешь дверь?
Бедный старичок Манан, мозги твои совсем заржавели! Как же напугала тебя
Коссил! Иди, иди в Малый Дом, успокойся, забудь обо всем и не приставай ко
мне больше с разговорами о смерти... Я приду попозже. Иди, мой старенький
дурачок...
Арха встала, мягко толкнула Манана в широкую грудь, похлопала по
плечу. - Спокойной ночи и хороших снов.
Манан, которого одолевали нехорошие предчувствия, но в ком послушание
всегда брало верх, повернулся и, сгорбившись, медленно, нехотя пошел между
колонн к выходу. Арха задумчиво смотрела ему вслед.
Когда Манан вышел из храма, она обошла Трон и скрылась в темноте за
ним.
9. КОЛЬЦО ЭРРЕТ-АКБЕ
Великая Сокровищница Гробниц Атуана лежит вне времени, вне света, вне
жизни. Ни паук не пошевелится в пыли, ни червь в земле. Поток времени
огибает Великую Сокровищницу.
Распростершись по земле, грабитель из Внутренних Стран неподвижно
лежал на исполинском каменном сундуке, похожий на статую павшего воина на
крыше склепа. Поднятая его движениями пыль усеяла его одежды.
Заскрипел замок, и дверь отворилась. Свет разогнал мертвую тьму,
сквозняк всколыхнул мертвый воздух. Человек даже не вздрогнул.
Арха замкнула дверь изнутри, поставила фонарь и медленно приблизилась
к неподвижной фигуре. Двигалась она осторожно, зрачки ее глаз все еще были
расширены до предела после долгого путешествия в темноте.
- Сокол!
Она коснулась его плеча, позвала еще раз, и еще. Он пошевелился,
застонал и с трудом сел. Лицо его осунулось, в глазах не отражалось
никакой мысли.
- Это я, Арха... Тенар. Я принесла тебе воды, вот она, попей.
Онемевшими руками он нащупал флягу, отпил несколько глотков.
- Как долго?.. - спросил он, еле ворочая языком.
- Два дня. Это уже третья ночь. Я не могла прийти раньше, мне нужно
было украсть еду, возьми...
Арха вынула из принесенной с собой котомки большую серую лепешку, но
волшебник отрицательно покачал головой.
- Я не голоден. Это... это - смертоносное место...
Он положил голову на руки и снова замер в неподвижности.
- Ты замерз? Я принесла плащ из Раскрашенного Зала.
Он не ответил.
Арха положила плащ и, дрожа, смотрела на волшебника черными широкими
глазами. Вдруг она упала на колени и забилась в рыданиях, которые ломали
ее тело, но так и не выжали ни слезинки из пересохших глаз.
Волшебник неуклюже сполз с сундука и склонился над ней.
- Тенар...
- Я не Тенар, я не Арха. Богов нет. Боги умерли.
Он осторожно стянул с ее головы капюшон и заговорил. Голос его был
мягок и спокоен, и хотя язык, на котором он говорил, не был понятен Архе,
слова его упали на ее иссохшее сердце подобно каплям нежного дождя. Она
затихла.
Легко, словно ребенка, волшебник поднял ее с пола, посадил на крышку
сундука, где только что лежал сам, и взял ее руки в свои.
- Почему ты плакала, Тенар?
- Я расскажу тебе, но ты все равно ничего не сможешь сделать, ты не в
силах помочь. Ведь ты тоже умираешь? Ничто больше не имеет значения...
Коссил... Верховная Жрица храма Божественного Короля, она всегда была
жестокой женщиной, она хотела заставить меня убить тебя, как я убила тех
троих... А я не хочу. Почему она присвоила себе такое право? Она
насмехалась над Безымянными, а я прокляла ее и с тех пор боюсь, потому что
Манан сказал правду: она не верит в богов. Она хочет, чтобы их забыли, и
собирается убить меня во сне. Я не сплю. Я не хожу к себе в малый Дом.
Прошлой ночью я пряталась в своем храме, в комнате, где хранятся одежды
для танцев. Перед рассветом я спустилась в Большой Дом, украла еду с
кухни, а потом вернулась в храм и просидела там весь день, раздумывая, что
же мне делать. А сегодня, сегодня я слишком устала и подумала, что смогу
выспаться где-нибудь в святом месте, и пошла в Подземелье-под-Гробницами.
Это та самая пещера, где я впервые увидела тебя. А она... она была уже
там, с фонарем... Она разгребала могилу, которую выкопал Манан, чтобы
посмотреть, есть в ней труп или нет. Черная жирная крыса... В священном
месте горел свет, а Безымянные не сделали ничего - не убили ее, не лишили
рассудка. Коссил сказала, что они постарели. Нет, они уже умерли. Их нет.
Я больше не жрица...
Слегка склонив голову набок, не выпуская рук Архи, волшебник
внимательно слушал ее. По его лицу и позе было видно, что силы
возвращаются к нему, хотя шрамы на щеке выступали особенно ярко, а одежда
и волосы были все еще перепачканы пылью.
- Я прошла мимо нее. Ее свеча давала больше теней, чем света, а
ходить я умею бесшумно... Прячась от нее, я ушла в Лабиринт, но мне все
время казалось, что кто-то крадется за мной. Я не знала, куда идти, но
думала, что в Лабиринте буду в безопасности, что Хозяева защитят меня. А
их нет, они умерли...
- Значит, ты оплакиваешь их смерть? Но они не умерли, они живы,
Тенар, они здесь!
- Откуда ты знаешь? - безразлично спросила Тенар.
- С того самого момента, как я ступил в Подземелье, я только и делаю,
что пытаюсь обмануть их, усыпить их бдительность. Я потратил на это всю
свою силу, я заполнил туннели бесконечной паутиной заклинаний сна и
скрытности, но они, хотя и бодрствуют наполовину, знают о моем
существовании. Борьба изнурила меня. Я никогда еще не был в более ужасном
месте. В одиночку человек тут бессилен. Я умирал от жажды, когда ты дала
мне воды, но не только вода спасла меня, а и сила подавших ее рук.
При этих словах волшебник повернул руки Архи ладонями вверх и
несколько мгновений пристально смотрел на них. Потом он встал, прошелся по
комнате и снова остановился перед ней.
- Неужели ты веришь, что они умерли? Они черны и бессмертны, они
ненавидят свет - короткую, яркую вспышку нашего бренного существования.
Они бессмертны, но они не боги и никогда ими не были. Они не стоят того,
чтобы им поклонялся человек.
Уставившись немигающим взглядом на свечу в фонаре, Арха слушала
волшебника.
- Тенар, что дали тебе Хозяева?
- Ничего, - прошептала она.
- Им нечего дать человеку, у них нет власти созидать. Все, на что они
способны - разрушать и топить во мраке. Они не могут покинуть это место,
э_т_о_ м_е_с_т_о_ и_ е_с_т_ь_ О_Н_И! Разумнее будет оставить их в покое.
Их нельзя отрицать, нельзя забывать, но нельзя и поклоняться им! Земля
прекрасна, светла, добра, но это не все. Земля еще и ужасна, темна,
жестока. Умирая среди зелени лугов, верещит кролик. Горы сжимают полные
скрытого огня кулаки. В море водятся Акулы, а в глазах людей живет
жестокость. Там, где человек поклоняется злу, зло умножается. В мире есть
места, где собирается тьма, места, отданные тем, кого мы называем
Безымянными, древним и святым силам Земли, бывшим до пришествия света,
силам мрака, разрушения, безумия... Мне почему-то кажется, что они лишили
Коссил разума давным-давно. Она бродит по Лабиринту в одиночестве и не
выносит дольше солнечного света. Она сказала, что Безымянные мертвы, но
только потерянная душа, потерянная для правды может поверить в это. Они
существуют, но они не хозяева тебе. Ты свободна, Тенар. Воспитанная
рабыней, ты разбила оковы!
Арха выслушала волшебника, и ни один мускул не дрогнул в ее лице. Он
замолчал. Наступившая тишина ничем не напоминала ту, что царила в
Сокровищнице до появления Архи. Она наполнилась дыханием двоих людей,
биением жизни в их сердцах, еле слышным, но веселым потрескиванием свечи в
оловянном фонаре.
- Как получилось, что ты знаешь мое имя?
Волшебник помахал руками в надежде заставить кровь быстрее бежать по
жилам, прошелся несколько раз по комнате, поднимая тончайшую пыль.
- Знать имена - моя работа, мое искусство. Чтобы подчинить что-нибудь
законам магии, надо узнать его Настоящее Имя. Люди Внутренних Стран
скрывают свои Имена от всех, кроме тех, кому доверяют, как самим себе. В
имени - великая сила, но и великая опасность. Давным-давно, когда Сегой
поднял Архипелаг из морских глубин, каждая вещь носила свое собственное
Настоящее Имя. Вся магия основана на знании древнего языка Творения.
Конечно, нужно учиться заклинаниям, нужно правильно пользоваться словами,
нужно знать, к какому результату может привести заклинание. Но настоящий
маг проводит всю свою жизнь в поисках имен или в поисках способов узнать
эти имена.
- Как ты узнал мое имя?
- Я не могу открывать тебе этого. Ты - фонарь, прикрытый черной
тканью. Но свет пробивается из-под покрывала, тебя не удалось затмить
полностью. Я вижу свет, я вижу тебя, я знаю твое имя, Тенар. Это - мой
дар, моя сила. Не требуй от меня других объяснений. А теперь скажи, что ты
собираешься делать?
- Не знаю.
- Коссил уже поняла, что могила пуста. Что она предпримет?
- Не знаю... Кажется, стоит мне подняться на поверхность, как она тут
же прикончит меня. Захочет Коссил и принесет меня в жертву на ступенях
Трона. Вот тогда Манан действительно отрубит мне голову. И никто Темный не
выскочит в этот раз из-за Трона, чтобы остановить его меч...
Арха говорила безжизненным лишенным всяких красок голосом. Волшебник
нахмурился.
- Тенар, если мы останемся здесь надолго, ты сойдешь с ума. Гнев
Безымянных давит на твой разум все сильнее. И на мой тоже... Мне лучше,
когда ты рядом... Пока тебя не было, мне приходилось слишком щедро тратить
свою силу. Никто не может слишком долго сопротивляться Безымянным в
одиночку. Они могущественны...
Постепенно речь его стала не совсем разборчивой. Казалось, он забыл,
о чем говорил, и замолк, растерянно потирая ладонями виски... Отпив глоток
воды из фляги, он отломил кусок хлеба и принялся жевать.
Действительно, Арха почувствовала какую-то тяжесть, непонятный груз,
замедляющий и путающий мысли. Однако она ничего не боялась, шагая в
одиночку по туннелям, только полнейшая тишина показалась ей зловещей.
Почему? Она никогда не страшилась безмолвия подземелий. Но никогда еще не
осмеливалась она ослушаться Безымянных, открыто восстать против их воли.
Собрав остатки сил, Арха невесело рассмеялась.
- Мы сидим на величайших сокровищах Империи. Божественный Король
отдал бы всех своих жен за один-единственный сундук из этой комнаты. А мы
даже не открыли ни одного...
- Я открывал, - с набитым ртом ответил Сокол.
- В темноте?
- Я сделал немного света. Ох, до чего тяжело было... Даже с посохом
