Мы запомним пути, мы отыщем луга
Для коня твоего золотистого,
Чтобы мог ты на Запад грозой налететь,
Подогнув под колено вселенную,
И покрыть все монгольской рукой
В мире сил нет таких, чтобы нас удержать
В нашем беге до моря Последнего,
Там, зеленой волной пыль омывши копыт,
Мы курган накидаем невиданный
Из отрезанных нами голов.
На кургане поставим обломок скалы,
Твое имя напишем священное,
И тогда лишь коней повернем на Восток,
Чтоб умчаться обратной дорогою
Снова к юрте твоей золотой.
Окончив песню, гонец, зажмурившись, впервые взглянул в свирепые глаза
недоступного простым монголам владыки. Пораженный, он снова упал ничком.
Чингиз-хан сидел невозмутимый, непроницаемый, с полузакрытыми глазами и,
кивая седеющей рыжей бородой, чесал голую пятку. Он смотрел устало на
лежавшего перед ним гонца и сказал:
- У тебя горло, как у дикого гуся... Тебя подобает наградить...- Он
порылся в желтом шелковом мешочке, висевшем на ручке трона, достал кусок
запыленного сахара и втиснул его в дрожащий рот гонца. Затем каган ска-
зал:
- Джебэ-нойона и Субудай-багатура еще рано хвалить. Посмотрим, удачно
ли закончится их поход... Ответное наше слово мы пришлем с особым гон-
цом.
Движением пальца каган отпустил гонца. Он приказал его накормить и
напоить кумысом, а также достойно угостить сопровождавшую его охрану. На
другой день он всех отправил обратно догонять ушедший далеко вперед мон-
гольский отряд.
Прошел год, и никаких известий об ушедших на запад монголах не прихо-
дило. Однажды Чингиз-хан сказал несколько слов своему секретарю, уйгуру
Измаилу-Ходже и приказал, чтобы запечатанное письмо (никто не знал его
содержания) повез гонец, увешанный бубенчиками, с соколиными перьями на
шапке (знак спешности). Охранять гонца он поручил темнику Тохучару с ту-
меном в десять тысяч всадников.
- Ты поедешь до края вселенной, пока не найдешь Джебэ-нойона и Субу-
дай-багатура. Там, на твоих глазах, гонец должен передать наше письмо
Субудай-багатуру из рук в руки. Они теперь забрались так далеко, что их
теснят тридцать три возмущенных народа. Пора их выручать.
Тохучар в тот же день направился со своим отрядом на запад отыскивать
умчавшихся на край вселенной монголов.
Глава третья. В ПОИСКАХ ПОСЛЕДНЕГО МОРЯ
Вперед, крепконогие кони
Вашу тень обгоняет народов страх.
(Из монгольской песни)
Как две огромные черные змеи, проспавшие зиму, выползают из-под кор-
ней старого платана на поляну и, отогревшись в лучах весеннего солнца,
скользят по тропинкам, то соприкасаясь, то снова разделяясь, и внушают
ужас убегающим зверям и кружащимся над ними с криками птицам, так два
монгольских тумена стремительного Джебэ-нойона и осторожного, хитрого
Субудай-багатура, то растягиваясь длинными ремнями, то собираясь вместе
шумным и пестрым скопищем коней, топтали поля вокруг объятых ужасом го-
родов и направлялись на запад, оставляя за собой закоптелые развалины с
обгоревшими, раздувшимися трупами.
Этот передовой отряд войск Чингиз-хановых прошел по северному Ирану,
разгромив города: Хар, Симнан, Кум, Зенджан и другие. Монголы пощадили
только богатый город Хамадан, правитель которого выслал вперед с почет-
ным посольством подарки: табун верховых лошадей и двести верблюдов, наг-
руженных платьями. Упорную битву монголы выдержали в Казвине, где внутри
города жители отчаянно дрались длинными ножами. Казвин был сожжен.
Холодные зимние месяцы монголы провели в пределах города Рея. Со всех
концов им присылались стада баранов, лучшие кони и верблюды с тюками
одежд. Там монголы выжидали весну.
Когда под весенним солнцем зазеленели склоны Иранских гор, монголы
прошли по Азербайджану. Большой богатый город Тавриз выслал им ценные
дары, и монголы, согласившись на мир, прошли мимо, не тронув города. Они
направлялись на Кавказ, где подступили к столице Аррана Гандже. Но мон-
голы не решились штурмовать этот город, потребовали серебра и одежд, что
было им выдано, и они продолжали свой путь в Грузию.
Сильное войско грузин стало на их пути. Субудай с главными силами шел
впереди, Джебэ с пятью тысячами всадников укрылся в засаде. При первой
же стычке монголы притворно обратились в бегство. Потерявшие осторож-
ность грузины погнались за ними. Татары Джебэ бросились на грузин из за-
сады, а всадники Субудая, повернув обратно, охватили грузин со всех сто-
рон и перебили. В этом бою погибло тринадцать тысяч грузин.
Монгольское войско побоялось, однако, забираться в глубь этой пересе-
ченной горными ущельями страны с очень воинственным населением и покину-
ло ее, отягченное добычей. Воины говорили, что им тесно в кавказских
горных ущельях. Они искали степей, где привольно пастись коням. Вырезав
город Шемаху, монголы направились к Ширванскому Дербенту. Эта крепость
стоит на неприступной горе и закрывает проход на север. Джебэ-нойон пос-
лал к ширванскому шаху Рашиду, укрывшемуся в крепости, гонца с требова-
нием:
- Пришли ко мне твоих знатных беков, чтобы мы заключили с тобой дру-
жественный мир.
Ширванский правитель прислал десять родовитых стариков. Джебэ зарубил
одного гордого бека на глазах остальных и потребовал:
- Дайте надежных проводников, чтобы наше войско могло пройти через
горы. Тогда вам будет пощада. Если же проводники окажутся недобросовест-
ными, то всех вас ждет такой же конец.
Ширванские беки ответили, что они подчиняются этому требованию, про-
вели монгольское войско, обойдя Дербент, горными тропами и показали путь
на кипчакские равнины. Монголы тогда отпустили стариков-посредников, а
сами направились дальше на север.
Глава четвертая. В СТРАНЕ АЛАНОВ И КИПЧАКОВ
На Северном Кавказе Джебэ и Субудай прибыли в страну аланов, куда из
обширных северных степей на помощь аланам собралось много лезгин, черке-
сов и кипчакских отрядов. Монголы бились с ними целый день до вечера, но
силы оставались равными, и никто не одержал победы. Тогда Джебэ послал к
знатнейшему кипчакскому хану Котяну лазутчика, и тот прочел Котяну такое
письмо:
"Мы, татары, как и вы, кипчаки,- одна кровь одного рода. А вы соеди-
няетесь с иноплеменниками против своих братьев. Аланы и нам и вам чужие.
Давайте заключим с вами нерушимый договор не тревожить друг друга. За
это мы дадим вам столько золота и богатых одежд, сколько вы пожелаете. А
вы сами уходите отсюда и предоставьте нам одним расправиться с аланами".
Монголы послали кипчакам много коней, нагруженных ценными подарками,
и кипчакские ханы, соблазнившись, предательски покинули ночью аланов и
увели свои войска на север.
Монгольские дружины напали на аланов, разгромили и пронеслись по их
селениям, предавая все огню, грабежу и убийству. Аланы объявили о своей
полной покорности Чингиз-хану, а часть их присоединилась к монгольскому
отряду.
Тогда, не имея больше за спиной острых мечей аланов, Джебэ и Субудай
внезапно повели свои тумены на север в степь, на кипчакские кочевья.
Уверенные в мире и своей безопасности, кипчакские ханы с отдельными от-
рядами разъехались по своим стоянкам. Монголы гнались за ними по пятам,
разорили главные стойбища кипчаков и забрали всякого имущества во много
раз больше того, что дали в уплату за измену.
Те из кипчаков, которые жили далеко в степи, услыхав о вторжении мон-
голов, навьючили на верблюдов имущество и бежали кто куда мог: одни
спрятались в болотах, другие в лесах . Многие удалились в земли русские
и венгерские.
Монголы гнались за убегавшими кипчаками по берегам Дона, пока их не
загнали в синие волны Хазарского моря и там многих утопили. Оставшихся в
живых кипчаков они сделали своими конюхами и пастухами, чтобы те стерег-
ли захваченные повсюду стада и табуны коней.
Затем они прошли на Хазарский полуостров и напали на Судак, богатый
приморский кипчакский город. К нему раньше приходило много чужеземных
кораблей с одеждами, тканями и другими товарами. Кипчаки их выменивали
на невольников, черно-бурых лисиц и белок, а также на бычьи кожи, кото-
рыми славилась кипчакская земля.
Узнав о приближении монголов, жители Судака бежали, частью укрылись в
горах, частью сели на корабли и отплыли через море в Требизонт. Джебэ и
Субудай разграбили город и снова отошли на север для отдыха в кипчакских
кочевьях, где отдыхали больше года.
Здесь тянулись обильные травой луга и плодородные поля, распаханные
рабами, и бахчи с арбузами и тыквами, и тучные стада крупных коров и
тонкорунных баранов. Воины монгольские хвалили эти степи и говорили, что
здесь их коням так же привольно, как на родине, на берегах Онона и Керу-
лена. Но родные монгольские степи им дороже, и они их не променяют ни на
какие другие степи. Покончив с завоеванием вселенной, все монголы хотят
только одного - вернуться на берега родного Керулена.
Джебэ и Судубай со своими отрядами пробыли недолго в главном городе
кипчаков Шарукане. В нем были и каменные постройки, до половины врытые в
землю, и амбары со складами иноземных товаров, но больше всего было раз-
борных юрт, в которых жили как кипчакские ханы, так и простые кочевники.
Они весной откочевывали из города в степь, а на зиму снова возвращались
в город.
С приходом монголов заморские купцы, боясь войны, перестали торговать
со степью. Город Шарукань, разграбленный и сожженный, опустел, а мон-
гольские войска ушли к Лукоморью".
Там монголы поставили курени в низинах между холмами, чтобы укрыться
от ветров. Каждый курень ставился кольцом в несколько сот юрт, отобран-
ных у кипчаков. В курене насчитывалась тысяча воинов. Посредине каждого
кольца стояла большая юрта тысячника с его высоким рогатым бунчуком из
конских хвостов. Около юрт, привязанные на железных приколах, стояли
всегда готовые к походу оседланные кони с туго подтянутыми поводьями, а
остальные кони паслись огромными табунами в степи под надзором кипчакс-
ких конюхов.
Монгольское войско продолжало соблюдать строгие законы - "Ясы Чин-
гиз-хана" - Лагери были окружены тройной цепью часовых. В степи, на
главных тропах, ведущих в земли булгар, урусов и угров скрывались сторо-
жевые посты. Они ловили всех, кто ехал по степи, расспрашивали их, затем
отсылали тех, кто знал новости о соседних племенах, к Джебэ-нойону, а
остальных рубили. У многих нукеров вместе с ними в юртах находились их
монгольские жены и дети, выехавшие в поход еще с далекой родины, а также
женщины и дети, захваченные в пути. Монголы были одеты так же, как и ну-
керы, и их трудно было сразу отличить. Они иногда участвовали в битвах,
но обычно женщины заведовали верблюдами, вьючными конями и возами, в ко-
торых берегли полученную при дележе добычу. Женщины наблюдали также за
пленными с тавром владельца, выжженным на бедре, и поручали им разную
работу. Они вместе с пленными доили кобылиц, коров и верблюдиц и во вре-
мя стоянок варили в медных или каменных котлах пищу.
Маленькие дети, рожденные за время походов или захваченные в пути, во
время переходов сидели в повозках или в кожаных переметных сумах, иногда
по-двое, на вьючных конях, а также за спиной ехавших верхом монголок.
В степи, в стороне от монгольского лагеря, растянулся сборный табор
воинов разных племен, приставших на пути к монголам. Здесь были видны и
туркменские пестрые юрты, и тангутские рыжие шатры, и черные шатры бе-
луджей, и простые шалаши аланов или всадников неизвестно какого племени.
Вся эта разгульная орда, подгоняемая монголами, первая посылалась на
приступ, а после боя подбирала остатки захваченной монголами добычи.
Глава пятая. В ТАТАРСКОМ ЛАГЕРЕ БЛИЗ КАЛКИ
Субудай-багатур приказал поставить себе юрту на высоком кряже морско-
го берега, около устья ленивой мутной реки.
Нукеры весело исполнили приказ багатура, предчувствуя стоянку и от-
дых. Двенадцать верблюдов привезли несколько разобранных юрт. На верблю-
