там эта тварь, я бы ее наверняка обнаружил.
- Сколько людей знало, где Нирьен будет нынче вечером? Может, его
предал кто-нибудь из последователей?
- Логичное, казалось бы, предположение, и тем не менее я его отвожу.
Предать могли всего четверо, не считая меня, а каждому из них я верю как
самому себе: они сотни раз доказывали свою преданность.
- Людям свойственно меняться...
- Только не этим, жизнью ручаюсь.
- Но люди, бывает... Ну ладно, допустим, вы правы. Если не это, тогда
что?
- Что-то другое. Совсем новое... - Дреф хмуро уставился в огонь; к
катастрофе он подходил как к интеллектуальной загадке, что было характерно
для него. - Они открыли новый вид слежки, и пока мы не поймем, в чем тут
хитрость, никто не застрахован от наблюдения.
- Так они могут узнать, кто вы такой и где скрываетесь? - Элистэ было
жаль Шорви Нирьена, но больше она переживала за Дрефа. - Не подыскать ли
вам другое жилье? А может, вообще стоит уехать из Шеррина? А, Дреф?
- Этого не требуется. Сегодня я на виду у всех ушел из "Котурна
Виомента", и ни один народогвардеец даже ухом не повел. Про меня они не
догадываются.
- Спасибо Провидению. Значит, вам ничего не грозит?
- Не грозит? - Он горько улыбнулся ее вопросу, который, судя по
всему, нашел забавным. - Да разве в Вонаре найдется хоть один человек,
которому ничего не грозит?
- Что вы хотите сказать?
- Когда не станет Шорви Нирьена, кто сможет обуздать безумие Уисса
Валёра?
- Революционеры убили короля. Все они стоят друг друга. Уисс Валёр
или иной цареубийца - какая, в сущности, разница?
- Не пора ли вам распрощаться с детством?
- Ненавижу, когда со мной говорят в таком тоне.
- Вы сами меня вынуждаете. Вы же умная девушка, не нужно
прикидываться простушкой.
- Простушкой?
- Мне кажется, вы это нарочно, но, может быть, я ошибаюсь. В вас с
детства воспитывали Возвышенную. Вдруг это воспитание причинило вам
необратимый ущерб и то, что я принимаю за каприз, на самом деле -
неспособность понять?
- Очень любезно с вашей стороны. Однако из-за так называемого
остроумия, которым вы очень гордитесь, вас с колыбели преследуют беды.
В действительности Элистэ возмущалась не так сильно, как хотела
показать. Главное, он выглядел уже не таким убитым и отчаявшимся.
- Послушайте. Для Вонара нет худшей напасти, чем Уисс Валёр...
- Значит, худшее свершилось.
- Не до конца. Под властью Валёра мы страдаем от гнета и
кровопролития, каких не знали даже во времена монархии. Мы стали
свидетелями бессмысленной гибели короля и королевы, планомерного
уничтожения Возвышенных, зверств и массовых убийств в провинциях,
подавления свободы личности, извращения всех революционных идеалов.
- А я-то думала, что крестьяне теперь живут припеваючи, - съязвила
Элистэ.
- Возможно, вам придется пожалеть еще основательней до того, как
мастер Уисс Валёр осуществит свои планы. И не вам одной, а всем нам.
Жертвы можно было бы как-то оправдать, если бы они вели ко всеобщему благу
и изобилию. Всех накормить, всех одеть, обеспечить приличным жильем -
тогда многие из порожденных идеологией бед показались бы не столь
страшными. Нам, однако, до этого далеко. В Республике-Протекторате
крестьянину так же плохо, как и при монархии. Он так же мерзнет, так же
голодает, так же боится, и обращаются с ним так же жестоко. Вместо двора и
Возвышенных ему приходится гнуть спину на диктатора, экспроприационизм и
Кокотту. Он потерял то малое, что имел, взамен же не получил ничего.
- Наконец-то я слышу разумные речи. Все это я могла сказать вам с
самого начала. Безумный и гибельный переворот повлек за собой одни
разрушения. Он отвратителен и бессмыслен. Вот если бы люди одумались,
пригласили Феронта из Стрелла и возвели на трон, тогда...
- Этому не бывать. С монархией покончено, Элистэ. Ее время прошло, и
это справедливо. Я думаю, вонарцы никогда более не потерпят над собою
власти короля. Мир меняется, но в какую сторону - пока еще неясно. Если б
у нас достало ума воспользоваться этой возможностью и пойти новым путем,
мы бы поистине хорошо помогли себе и все остались в выигрыше. Но если
место свергнутого монарха займет другой деспот, в сущности точно такой же,
хотя и нареченный иначе, - тогда вы правы, и переворот становится
отвратительным и бессмысленным. Сейчас мы скатываемся в варварство. Весь
мир с отвращением взирает на крайности нашей Революции, и зверства будут
продолжаться, пока нами правят эти фанатики. Грустное завершение нашей
борьбы и наших надежд.
- Ну, конец еще не наступил, - попыталась ободрить его Элистэ. - Я,
правда, сомневаюсь, что повседневная жизнь так сильно изменится со сменой
формы правления. Можно вое перетряхнуть, поставить с ног на голову, но
когда все уляжется, мы убедимся, что жизнь возвратилась в старое привычное
русло. А вот с тем, что необходимо избавиться от Уисса Валёра, я согласна
- хуже него никого быть не может. Шеррин не станет вечно терпеть этого
гнусного безумного недомерка. Кто-нибудь его непременно свергнет.
- Я рассчитывал на Шорви Нирьена. Но сегодня я не сумел его уберечь,
и Шорви выбыл из игры.
- Вы ни в чем не виноваты! Что с ним теперь будет?
- Он, конечно, предстанет перед Народным Трибуналом; наверняка
последует долгий показательный процесс. Думаю, экспроприационисты устроят
из этого публичное зрелище и будут клеймить Шорви как величайшего
злоумышленника против Республики-Протектората. Некогда Лучезарная, но
Осквернившая Себя Душа Революции, Архивраг Государства, Агент Монархистов
и прочее в том же духе. Его основательно изваляют в грязи, а потом,
понятно, приговорят к смерти, причем приговор начнут превозносить как
великое торжество правоты экспроприационизма. Уисс Валёр извлечет из этого
наиболее возможную выгоду, и по всей стране людей начнут бросать в тюрьмы
по обвинению в нирьенизме. Последним аккордом в пышном спектакле
всенародного самоочищения станет скорая казнь Нирьена, а с нею придет
конец нашим надеждам остановить безумие.
Он говорил с какой-то горькой иронией и выглядел уставшим; Элистэ
было больно слушать его, но и возразить было нечего. В каждом его слове
звучала почти безнадежная правда. Единственное, на что ее хватило, это
робко заметить:
- Ну... раз Шорви Нирьену и в самом деле конец, а мне очень жаль,
если так и будет, кто-то другой займет его место и довершит то, что он не
успел...
- Нет, - покачал головой Дреф. При этом, вероятно, что-то напомнило
ему о маскараде, потому что он рассеянно снял и бросил на пол шляпу с
париком и отлепил накладные усы. - Во-первых, гении вроде Шорви не
встречаются на каждом шагу. Найти ему замену совсем нелегко. Но, скажем,
нашли. Допустим, появился человек, обладающий такими же талантами и даром
предвидения. Есть ли основания ожидать, что его преемник преуспеет в том,
что не удалось Нирьену?
- Ну... новый человек и действовать будет по-новому, а к тому времени
обстоятельства могут перемениться...
- Одно обстоятельство останется неизменным. Бороться с режимом,
опирающимся на чары, будет так же трудно, как и раньше. Это обстоятельство
сгубило Шорви Нирьена, оно же наверняка окажется не менее роковым для его
преемников.
- Чары! Наконец-то! Когда-то давно я говорила вам, что чары
Возвышенных защищают наши привилегии, а вы только посмеялись, и то, что
случилось, подтвердило мои слова. В то время вы чары ни в бикен не
ставили. Что побудило вас изменить о них мнение?
- Те "чары", о которых мы тогда говорили, были в основном чистой
выдумкой. Но теперь мы столкнулись с реальным явлением.
- И только потому, что Уисс Валёр раскопал какого-то жалкого
отступника, который пробудил древних Чувствительниц? Кстати, кому мы этим
обязаны? Как смог Возвышенный даже...
- Чувствительниц пробудили не Возвышенные.
- Конечно, они. Больше некому.
- В этом все дело. Мало кому известно, что родня Уисса Валёра - его
отец, сестра и братья - обладают развитым чародейным даром.
- Быть не может! В их жилах нет ни капли Возвышенной крови.
- И тем не менее это так. Мне положено знать подобные вещи.
- Да не могли они, если только... Ох! Вы хотите сказать... если вы
намекаете, что... но это же совершенно... - Элистэ залилась краской.
"Отвратительно, - собиралась она сказать. - Смешение Возвышенной и
неблагородной крови отвратительно, как брак между человеком и обезьяной".
Но что-то ее удержало. Ей стало стыдно, она смешалась, сама на зная
отчего, и тихо закончила: - Это позор.
- Разумеется, Возвышенная дева, ибо кто может знать, не приведет ли
распространение в народе сокровенного знания к катастрофе? Но об этом
поговорим как-нибудь в другой раз. Факт остается фактом: Уиссу Валёру
оказывают поддержку родственники, наделенные способностью к чародейству.
Есть основания думать, что они это делают под нажимом, однако точно не
скажу. Что несомненно - Уисс Валёр имеет возможность опираться на чары.
Они возвысили его до нынешнего положения, они покончили с Шорви Нирьеном и
наверняка будут повергать всех его будущих соперников и врагов еще много
лет, если не десятилетий.
- То-то я удивлялась, почему этот гнусный зануда, этот надутый мелкий
шарлатан умудрился так невероятно возвыситься.
- Теперь вы знаете, в чем его сила. Я так надеялся, что Шорви Нирьен
ее одолеет, но нынче вечером похоронил все надежды. И раз не вышло у
Нирьена, то у кого же получится?
Говорил он вполне спокойно, но каким-то чужим, безнадежным и мертвым
голосом. Так Дреф разговаривал с нею впервые, Элистэ и не подозревала, что
он может впасть в такое отчаяние. Неужели нет нужных слов, чтобы он снова
стал самим собою? Она обязана что-то придумать.
- Однако те чародейные силы, которые служат Уиссу, не столь уж и
всемогущи, - нашлась она наконец.
Дреф очнулся и выжидательно поднял глаза.
- Родичи Валёра обладают каким-то даром, но до истинно Возвышенных
чар, видимо, недотягивают. В конце концов, они ведь не Возвышенные.
- Элистэ, не говорите глупостей. Самонадеянность Возвышенных пережила
саму себя, от нее теперь мало толку...
- Чары - свойство Возвышенных и всегда были таковыми. Эти полукровки
Валёры, возможно, и получили в наследство разбавленный дар чародейства, но
он не идет ни в какое сравнение - тут и спорить не о чем - с гением
истинных чистокровных Возвышенных. Так говорит здравый смысл.
- Если и говорит, то неверно. Мы обсуждаем не родословную гончих.
- Принцип тот же. Если Уисс Валёр, как вы утверждаете, заставляет
родственников помогать себе, то могут ли их чары иметь полную силу? Разве
врожденное чародейство подчиняется грубому нажиму? И как, по-вашему, эти
вторичные чары соотносятся с гением настоящего чародея вроде моего дядюшки
Кинца?
- Ваш дядя, безусловно, человек необыкновенный.
- Вас он считает таким же, но дело не в этом. Вы и вправду думаете,
что эти крестьяне Валёры даже объединенными усилиями способны хоть на миг
противостоять настоящим чарам дядюшки Кинца?
Дреф промолчал.
- Вот видите, - подытожила Элистэ. - Так что с ними вполне можно
сладить.
Ну, вот. Может, он хоть теперь немного взбодрится. И слова ее,
несомненно, возымели действие. Огонь в камине отразился пляской красных
бликов в глубине его зрачков.
- Кинц во Дерриваль, - протянул он задумчиво.
- Да, Кинц, и это доказывает, что я права. Скоро объявится кто-то
