прошлого нет, а будущее еще не наступило. Самый важный человек - это
тот, с которым ты имеешь дело в настоящем времени". Самый важный человек
- это каждый из нас. Для всех. Для каждого сейчас все остальные, здесь,
сейчас присутствующие, самые важные (согласно мудрецу). И время вот это,
вот сейчас, сегодня, сколько там на часах, тоже самое важное для каждого
из нас. "Какое дело самое важное?" Мудрец отвечает: "Любовь между тобой
и этим человеком". Значит, если верить этому мудрецу, самое важное дело
- это любовь между нами в данный момент. И ничего более важного в данный
момент в данном месте не существует.
Да кто же в это поверит? Ну, если и "поверит", то кто же так жить
будет? Вот поэтому этот вирус создает еще один пласт бегства от живого
не случайно.
- Нет, ну ты явно не тот человек, который мне нужен. Завтра... Ну
что мне толку от завтра? С тобой же никакой перспективы. Ну, а ты? Если
б ты мне встретился недельки четыре тому назад, а еще лучше в прошлом
году. Ну, может быть, у нас есть шанс это выяснить годика через три...
И никого не осталось. Я один, но и я сегодняшний еще не тот. Я
знаю, еще полгода напряженной работы над собой, и тогда я... Вот, помню,
лет пятнадцать назад был человек. И никого не осталось. Пустота.
И что же получается? К чему же мы реально приходим? К тому, чтобы
жить в пустоте, где нет ничего живого и непредсказуемого. В том числе и
меня самого. И полным ходом, как говорили древние египтяне, на тот берег
реки. На тот берег Нила. Помните, что там находилось? Царство мертвых.
Вот там все нормально. Там все исчислено, предсказуемо.
Иногда вспоминаю одного своего друга, который всегда, когда ел
яблоко, грушу, виноград, огурец, помидор, - приговаривал "как живой с
живым говоря". Вот тут он был живой и очень любил это дело потому, что в
этот момент он ощущал себя просто живым, и не было ни у него недостатка,
ни у яблока.
Но тут же начинается бунт умозрения. Так что же тогда, все пре-
красно в этом лучшем из миров? И ничего не надо делать? Ничего. Растет
себе та же самая береза, и при этом, борясь за место под солнцем, около
нее усохло штук десять молодых кленов. Она уже большая, а они еще
маленькие. Естественный ход вещей.
А что такое естественный ход вещей? Как говорят все наиболее умные
люди, занимающиеся этой проблемой, естественный ход вещей - это такой
ход вещей, в котором все проявляется спонтанно, в любви, в союзе живого
с живым. Есть замечательное размышление у Флоренского о том, что две
силы существуют: сила природы, которую мы боимся потому, что она
подчиняется только естественному ходу вещей. Она обладает силой живого.
И сила духа, которая не обладает силой живого, ибо дух бесплотен. Он
может только структурировать этот кипящий котел жизни. И что только союз
этих двух сил дает истинную святость. Это очень трудно даже на тео-
ретическом уровне. Потому что существует еще одна вещь под названием
социум. И вот социальное структурирование человека, человеческой жизни -
это еще одна большая проблема, связанная с нашей темой.
СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ МИРЫ
В жизни людей существует система более или менее замкнутых пси-
хологических миров, внутри которых человек живет, как правило, всю свою
жизнь, в которых черпает основание для утверждения своей своеобычности,
своей самоценности. Социально-психологический мир рождается постепенно.
Сначала это круг семьи. Потом это круг знакомых семьи. Потом это подсоз-
нательный отбор близких знакомств. Уже в детском саду начинается подсоз-
нательный отбор, в котором участвуют индивидуальные признаки, тип
информационного метаболизма, темперамент и прочее. Но в то же время в
этом выборе гораздо большую роль играют культурологические признаки, то
есть принадлежность к определенному социально-психологическому миру с
определенной системой критериев, с определенным взглядом на человека и
жизнь человеческую. На то, что возможно - невозможно, допустимо - не-
допустимо. Со своей иерархией ценностей, со своей системой реакций на
поведение другого человека и так далее. Этот отбор подсознательно
начинается с детства. Это как бы продолжение той темы, о которой мы
говорили: вирус под названием Мы и Они. Только уже с точки зрения не
внешней, а внутренней жизни самого субъекта. И что тут получается? Когда
люди вступают в какое-либо взаимодействие между собой, каждый отстаивает
свой мир, ибо покушение на этот мир воспринимается как покушение на
самого человека, ибо так Я становится как Мы.
За редчайшим исключением, человек не покидает свой социально-
психологический мир даже тогда, когда он не имеет никаких контактов с
персональными представителями этого мира. Если мы изымем человека из его
привычного окружения и поместим в ситуацию, в которой у него нет ни
одного контакта с человеком того же социально-психологического мира, он
адаптируется в поведении к этой ситуации, но не покинет внутренне свой
мир. За редчайшим исключением. Почему? Что такое покинуть свой мир?
Покинуть свой мир - это отказаться от себя. Как мы знаем, отказ от себя,
в качестве осознанной цели, присутствует только в некоторых эзотери-
ческих традициях, относящихся к трансформационным. Ни традиции силы, ни
традиции медитативные, ни традиции ситуационного управления такой задачи
всерьез не ставят. Ибо понимают, тысячелетний опыт показывает, что более
сложной задачи, чем покинуть себя, чем вылупиться из матки своего
социально-психологического мира, перед человеком поставить невозможно.
Даже если вам удастся создать ему для этого мотивацию. Осуществить такой
переход из одного мира в другой, не просто адаптироваться, не стать
разведчиком в чужом мире, а реально перейти из одного мира в другой -
это задача такой степени сложности, если рассматривать ее как
практическую, а не теоретическую, что, честно говоря, лично я ничего
более сложного в своей жизни не встречал. Вот почему мы говорим, что
человек, ставший на путь в духовной традиции, с определенного момента
перестает быть человеком на уровне бытового понимания того, что такое
человек. Он действительно "нелюдь". Причем он это может и не осознавать.
Но он тут же начинает получать из своего окружения, если он остается
среди людей, массу отрицательных сигналов, свидетельствующих о том, что
он "мимо", что он не вписывается ни в один социально-психологический
мир, который существует в норме. И если человек не осознает этого, то
получается так, что, придя в традицию с мотивацией стать крепче,
сильнее, повысить уровень самореализации, он получает одни минусы. У
него перестает получаться то, что получалось, собственно, само собой. Он
начинает все больше и больше чувствовать свое одиночество,заброшенность,
неумелость, неприспособленность. Вот почему люди, которые заявляют, что
они учатся непосредственно у космоса, находятся в гораздо более выиг-
рышном положении, чем люди, которые действительно учатся, так как они
сами бессознательно контролируют степень своего преображения, им не надо
покидать свой социально-психологический мир, не надо покидать себя, а
наоборот, Господь Бог спускается персонально к ним. Вот почему даже
искренне верующие люди, принадлежащие к одной и той же религии,
настолько не похожи друг на друга, что даже начинаешь сомневаться, что
они верующие, ибо верят они в рамках того, как понимается вера внутри их
социально-психологического мира.
Нет ничего другого, к чему человек был бы столь прочно прикреплен,
как к своему социально-психологическому миру. Это не искусственное
прикрепление, которое можно просто привести к негативному факту, -
сказать, что это плохо. Это не плохо и не хорошо, это почва, на которой
вырос человек, он связан с ней корнями, всем своим существом. Он сам
есть этот мир. И когда мы говорим: "Познай себя как часть мира и мир -
как часть себя", то, строго говоря, надо не космосом и вселенной за-
ниматься и даже не биосферой или ноосферой. Надо заниматься познанием
своего социально-психологического мира, мира, в котором ты реально жи-
вешь, мира, в котором ты реально закреплен. Если человек это не сделал -
дальше все игра, театр. Потому что, не познав себя в этом качестве, ни о
каком дальнейшем самопознании речи идти не может.
Что происходит в результате этой прикрепленности? Она рождает
насилие. Анализируя почти двухлетний опыт работы нашего театра, мы
столкнулись с неожиданным моментом. Театр, в идеале, должен состоять из
творческих индивидуальностей. Людей самобытных, своеобычных, не похожих
друг на друга, объединенных художественной идеей. А получилось так:
несмотря на то, что мы работали с огромной отдачей и произвели
качественную продукцию, существовала во мне постоянная неудовлетворен-
ность. Пока наконец не закончилась так называемая педагогическая часть
нашей работы. Освободившись от позиции педагога, я вдруг понял, что я
все время совершал насилие над актерами. Я пытался заставить их жить в
моем мире. Театр очень сложное явление, потому что с одной стороны - это
коллективное дело, а с другой стороны - каждый должен быть
индивидуальностью. И я проявляю по отношению к ним насилие, и состоит
оно в том, что я, не принимая их социально-психологический жизненный
мир, потому что он мне не нравится, в силу своего положения ведущего
режиссера, да еще и педагога, начинаю волей или неволей навязывать те
позиции, которые принадлежат к моему миру, а поскольку я принадлежу к
миру в общем-то эзотерическому, то получается просто издевательство над
людьми. Ведь они от меня зависят. И производство у нас такое. Я к ним
никакой рабочей претензии предъявить не могу, потому что они работают с
полной отдачей, качеством, выкладываются, а я все время недоволен. Когда
навязываются нормы одного социально-психологического мира людям,
принадлежащим к другим мирам, тогда и происходит насилие. Очень тонкое,
бессознательное насилие. Бывают явные формы: типа "наша вера самая
лучшая". С дубинкой. Кто не в нашу веру, тех по голове надо бить и
срочно спасать, потому что они заблуждаются. Но это еще хороший вариант,
потому что здесь хоть видно, чего человек хочет, какую дубинку он дер-
жит, можно тоже взять в руки дубинку и посражаться. Но самый страшный
вариант, когда ни один, ни другой, ни третий - никто не понимает
происхождения конфликта, и тогда начинается погром. Потому что идет
неадекватная трактовка самого ощущения насилия. Ощущение-то возникает,
есть, конечно, мазохисты, конформисты-мазохисты, которым насилие над
ними доставляет большое удовольствие, и они делают вид, что они все
приняли, и ловят кайф на этом, но это же не означает, что они на самом
деле перешли из одного мира в другой.
Представьте ситуацию: человек все время делает так: "Да, учитель,
да!" Но ничего не происходит. Всем видно, что это неискреннее. То есть
получается театр. В дурном смысле этого слова. Адаптация к требованию,
от которого нельзя уклониться, но ничего здорового в этом нет. Хотя с
точки зрения человека все это может быть совершенно искренне, если под
искренностью понимать неосознанность: человек просто не осознает, что
подчиняется насилию. Современные условия жизни все время людей перемеши-
вают: на работе, в компании, в группе обучения собираются индивиды
совершенно разные, из разных социально-психологических миров. И если у
группы есть руководитель, то для него она сразу делится на тех, кто ему
нравится больше, на тех, кто нравится меньше, и на тех, кто не нравится
совсем. И если он не осознает, что это "нравится - не нравится" идет не
от профессии, не от той ситуации, в которую люди пришли,заключив
конвенцию о купле-продаже товара, будь то знания, умения, информация, то
начинается насилие. А ведь в этой ситуации нельзя вмешиваться в то, как
человек живет. Он не ученик, не послушник, не последователь, он пришел
купить товар. Вы ему предложили товар, но вы не имеете права вмешиваться
в его жизнь! Вы можете его агитировать - это право любого человека
агитировать за свой мир, но вмешиваться - никогда. Люди, которые зани-
