глюкозу. Нужен был состав избирательного характера, который отбирал только
ТФР и онкобелок.
Работу свою я секретил, все как надо. По вопросу разрушения белков, я
писал все как есть, за исключением некоторых условий реакции. Вопросы
денантурации белков, старался спрятать в голове.
Я приходил в отчаяние от своих неудач. Однажды, Лена Корзухина, которая
занималась у меня синтезом, добавила аминокислоту в раствор сульфамида в
гуанидинхлориде и забыла поставить под мешалку. Эта штука простояла всю
ночь. А утром, Лена увидела в колбе помутнение и позвала меня. Я мог ей
только посоветовать отфильтровать раствор, капнуть для закрепления инсулин и
присвоить ему очередной номер. Что она и сделала. Но через два часа раствор
опять помутнел. Это было что-то новое, аминокислоты обычно вели себя
прилично в инсулине. Я потребовал от Лены повторения опыта, а Наташу просил
сделать инъекцию больным крысам, используя промежуточную фазу препарата.
Через неделю у одной из крыс рассосалась опухоль. Я попытался повторить
опыт, но на этот раз ничего не получилось. Лена опять, в препарат вводила
инсулин, но он как заколдованный, избирательно действовал на крыс и на
клетки в пробирке.
Однажды в комнату зашла Люба и я поплакался ей на все мои беды. Она
внимательно оглядела колбы с разделенными жидкостями и вдруг сказала.
- Виктор, здесь, по моему, два смешанных соединения. Попробуй разделить
их на молекулярных ситах.
- Ты так думаешь. Но почему?
- Я однажды подщелачивала питательную среду и вдруг белок начал
делиться, это расслоение заметно в первоначальный момент, а потом, под
действием тепла реакции, смеси перемешались.
- Почему он стал делиться?
- Борис Залманович предположил, что произошло изменение в ориентации
цепей. Те цепи, которые изменили свое положение относительно других,
естественно изменили свою активность. Таким образом в питательной среде
появилось два раствора: активный и не активный.
- Света! - заорал я, да так, что она подпрыгнула от неожиданности и
чуть не уронила пробирку - Срочно дуй в Академию Наук, на Большой проспект,
там они наделали кучу разделительных мембран. Возьми все образцы, которые
там есть и срочно сюда. Я сейчас к Геннадий Федоровичу, пусть он туда
позвонит, предупредит их.
Света привезла много сортов полотнищ желтой бумаги и мы тут же пустили
ее в дело. Мы действительно получили две жидкости и стали их капать в
пробирки. Через некоторое время в ряде пробирок раковые клетки прекратили
рост.
Началась работа отладки рецептуры. Но через две недели Лена Корзухина
уволилась и укатила к мужу в Мурманск. Всю черновую работу я взял на себя.
Наши успехи все же проскользнули в замочную скважину двери. Толи
Валентина Степановна усекла, что некоторые крыски начали выздоравливать,
толи кто-нибудь из окружающих нечаяно проговорился, толи уровень слежки в
институте слишком высок, но первым ворвалась поздравлять меня Валентина
Степановна.
- Виктор Николаевич, это правда, что вы что-то нашли. Правда, что ваши
крысы выздоровели.
- Кое что мы нашли, Валентина Степановна. Но, к сожалению, стабильности
результатов нет.
- Это все равно достижение. Вот обрадуется Геннадий Рувимович, это
будет ему подарком к шестидесятилетию.
- Почему должен радоваться Геннадий Рувимович? - в открытых дверях
стоял Борис Залманович - Мы все должны радоваться.
Валентина Степановна сжала губы и сузили глазки.
- Заслуги Геннадий Рувимовича здесь велики. Кто разрешил и помог
организовать работу, кто помог достать дефицитные аминокислоты, белки и
реактивы, кто дал зеленую улицу.
- Очень интересно рассуждаете Валентина Степановна. А кто додумал все
это, кто работал здесь днями и ночами? - эти нес- частные ничего не значат.
- Вы вечно все передергиваете Борис Залманович. Они получат свое по
заслугам.
Борис Залманович рассмеялся.
- Я в этом не сомневаюсь, они получат по заслугам.
Валентина Степановна выскочила из комнаты.
- Виктор, зайди ко мне, - попросил Борис Залманович.
Мы сидели в комнате, пили чай и ждали Любу, которую позвали по
телефону. Когда Люба пришла, Борис Залманович налил ей чашку чая.
- Садись, пей. Вот сахар. Закусить нечем, но я, думаю, перебьешься.
Люба маленькими глоточками поглощала горячий отвар.
- Я собрал вас друзья, сообщить вам пренеприятнейшее известие, к нам
едет... сам Рабинович, со своим верным оруженосцем Мишкой Кацем. До них
дошли некоторые слухи, что вы что-то сделали и теперь они приезжают, чтобы
собрать дань. Поэтому друзья, давайте подумаем, все ли мы подготовили для
приема гостей. Вы Виктор Николаевич и вы Любовь Владимировна подготовились?
- Мне об этом заботится не надо, - первой заговорила Люба - У меня
опыты не выходят. Здоровый вирус игнорирует больную клетку.
- В моей комнате сложнее, - сказал я - все кто вращается вокруг меня, в
чем-то сориентированы и что-то знают. Больше всех, знают три девушки:
Наташа, Света и Лена. Остальные: Вера, Александра Ивановна и Москвина -
знают в объеме, сдохла, не сдохла и прекратила делиться или нет.
- Но Лены нет, она уволилась, - сказала Люба - Это во первых. Во
вторых, Свету и Наташу я давно знаю, эти не продадут, тем более Виктора
Николаевича. Они в него влюблены по уши. Чтобы не было лишних эксцессов, я
еще поговорю с ними. Они все поймут. С остальными женщинами, я мало знакома,
но контактируя с ними по работе, они мне показались порядочными.
- Виктор, а как дела с документацией? С ней все в порядке?
- Да. Те маленькие открытия, которые позволили получить конечный
продукт, к сожалению, не вошли в рабочие тетради.
- Ты уверен, что эта грымза, не успела пронюхать обо всем?
- Она сидела у Любы, к нам не очень любила приходить. Дело в том, что
девчонки игнорировали ее, а Света просто изводила своими каверзами до
истерик. Но нюх у нее хороший, первые успехи мимо ее не прошли.
- Я старалась отвлечь Валентину Степановну от работ Виктора, -
подключилась к разговору Люба - всякими бабьими разговорами и сплетнями.
Кроме того, Виктор помогал мне дезинформировать ее, о ходе работ.
- По крайней мере, она проморгала главное и теперь начнет рыть землю,
что бы наверстать упущенное.
- Да друзья, вроде мы более-менее подготовлены, только бы не появилось
какой-нибудь дыры, через которую может все посыпаться, - подвел итог Борис
Залманович - Со своей стороны, я тоже провел кой-какую работу. Уговорил
парторга больше не влезать в неприятные истории со смертельным исходом.
Прости меня Люба, но ты понимаешь о чем я говорю.
- Я все понимаю.
- Часть начальников отделов и сам директор не уважают и ненавидят
Рабиновича. Похоже обстановка в министерстве и в Академии Наук, после
прихода Андропова, изменилась. Но Рабинович еще этого не понял. Похоже,
начальники ему дадут бой. Тем более зацепка есть, это ты.
Мы еще поговорили о пустяках и разошлись.
Рабинович появился неожиданно. Борис Залманович успел предупредить меня
до его прихода, за несколько минут. Но это позволило мне убрать нужные
препараты, что бы они не светились в глазах умного человека.
Рабинович ввалился вместе с Кацем и Гапанович.
- А-а, вот и Ньютон. Здравствуйте Виктор Николаевич, - затянул он своим
слащавым голосом - Здравствуйте товарищи женщины.
Все нестройно стали здороваться. Кац вертел головой по сторонам, с
любопытством оглядывая все предметы, а Гапанович, с видом все знающего
человека, вышла вперед, обернулась к Рабиновичу, заслонив своими мощными
плечами всех сотрудников лаборатории.
- Вот здесь, Геннадий Рувимович, - указала она на тягу, где была
смонтирована установка - синтезирует препарат Виктор Николаевич. А вот
здесь, - указала она на против - девочки делают прививки мышам.
Кац гибко выполз из-за спины Рабиновича и полез в тягу, на ходу
вытаскивая очки. Он брал каждую баночку с реактивом и подносил ее к носу,
долго вчитываясь в надпись на ней.
- Вы, Валентина Степановна, все время работали здесь? - прямо рубанул
Кац, высунув голову из тяги.
- Нет я....- замялась Гапанович - Меня посадили в другую комнату к
Любовь Владимировне. Здесь работает много людей и повернуться невозможно. Но
мы все работаем в контакте.
- Так, так...- протянул Рабинович - Виктор Николаевич. Где вы?
Расскажите нам вкратце, что вы сделали.
В дверях показались Геннадий Федорович и Любовь Владимировна. Они
поздоровались с присутствующими. Кац отошел от тяги и приготовился слушать.
- Я предлагаю, лучше собраться у меня в комнате, - не дав вымолвить мне
слово, сказал Геннадий Федорович - Здесь людям надо работать, а мы мешаем.
- Одна Гапанович, пол комнаты заняла, - зло высказался Кац - Я тоже
считаю, пойдем Геннадий в кабинет.
Рабинович кивнул головой, а Гапанович, как рыба открывала и закрывала
рот. Мы тронулись в кабинет Геннадий Федоровича.
Мой доклад был кратким. Взял то, добавил то, получил это.
- И это все? - мотнул Кац головой.
- Все по реакции.
- И реакция и все опыты занесены в тетрадях? - не унимался Кац.
- Все в тетрадях.
- Вы проверяли кровь крыс во время исследования? - спросил Рабинович.
- Проверяли, проверяли. Я даже сама это делала, - пыталась
реабилитировать себя Гапанович.
- А фотографии клетки и ее взаимодействие с препаратом, под
микроскопом, есть? - игнорируя Гапанович, задал вопрос Рабинович.
- Фотографии то есть, но разобраться в них невозможно, перепускает
насос микроскопа и, поэтому, там все мутно.
- Что, не могли исправить? - прорычал Кац, Геннадию Федоровичу.
- Микроскоп импортный. У нас есть переписка с главком о ремонте. Главк
не дает валюты.
- А позвонить нам не могли, гордыня обуяла?
Анатолий Федорович подошел к столу и вынул, из пачки бумаг,
напечатанный лист.
- Вот заявка, послана Геннадию Рувимовичу месяц назад.
- Чего бумажкой тыкать, - не унимался Кац - Столько полезного времени
ухлопано зря. Видишь Геннадий, у всех есть на нерадивость оправдание.
Оказывается мы с тобой виноваты, что ни чего здесь не получается.
- Успокойся Миша. У них, по видимому, что-то получилось. Поэтому нечего
нападать. Лучше Виктор Николаевич, скажите, что вам надо: людей, реактивы,
деньги? Кстати, а как вы смотрите, чтобы перейти к нам? У меня все условия,
импортное оборудование.
- Я не перейду к вам, Геннадий Рувимович. Мне и здесь хорошо. А по
поводу помощи, нельзя ли несколько обезьян из вашего питомника.
Рабинович и Кац переглянулись.
- Я подумаю над этим вопросом и считаю, мы найдем для вас более лучшее
решение. По поводу микроскопа, завтра будут деньги, я сам потревожу
министерство. Ладно Миша, здесь мы проездом, поехали голубчик в родные
пенаты. До свидания товарищи. Валентина Степановна, вы не проводите нас.
Как только они ушли, Люба сказала.
- Сейчас он ей врежет. Особенно этот противный Кац.
- Любовь Владимировна, я, кажется, знаю, что задумал Рабинович, -
сказал Геннадий Федорович.
- Вы по поводу обезьян.
- Да.
- Неужели Красноярск.
- Не сомневаюсь. Обезьяны стоят валюту и на перечете в министерстве.
- Скотина.
- Вы о чем? - попытался вмешаться в разговор я.
- Виктор Николаевич, - обратился ко мне Геннадий Федорович - вы все
узнаете потом. Это пока мое предположение, но если оно сбудется, я обещаю
вам все подробно рассказать. А сейчас идите по рабочим местам.
