выбор и оказался прав.
Миссис Адамс заговорила, в то же время с аппетитом поедая куриную
лапку.
- Дорогая, ты так наивна для твоего возраста... Мы обязаны были
стоять на страже. Сама ведь ты никогда о нем не говорила.
Кей впервые мысленно поблагодарила Майка за то, что он не проявлял
излишних чувств в своих письмах. И она радовалась тому, что родители не
читали ее писем.
- Я думала, что вы испугаетесь его семьи, и потому не рассказывала.
- Мы и в самом деле испугались, - весело сказал мистер Адамс. -
Кстати, Майкл связался с тобой?
Кей отрицательно покачала головой.
- Я не верю, что он в чем-то виноват.
Она заметила, что родители обменялись многозначительными взглядами.
- Если он не замешан в убийстве, но все-же исчез, то с ним, возможно,
произошло что-то другое, - мягким голосом заметил мистер Адамс.
Кей сначала не поняла, потом выскочила из-за стола и побежала к себе
в комнату.
Спустя три дня Кей Адамс уже выходила из такси напротив аллеи
Корлеоне в Лонг-Биче. Она договорилась о встрече по телефону, и ее ждали.
У двери ее встретил Том Хаген, и это было для нее разочарованием. Она
понимала, что он ничего ей не расскажет.
В гостиной он поднес ей рюмку. По комнатам слонялось еще два
человека, но среди них не было Сонни. Кей спросила Хагена прямо, без
обиняков:
- Тебе известно, где Майк? Как я могу с ним связаться?
- Мы знаем, что у него все в порядке, но не знаем точно, где он
сейчас, - спокойным голосом ответил Хаген. - Когда он узнал о гибели того
офицера полиции, он испугался, что подозрение падет на него. Он решил на
время исчезнуть и обещал связаться со мной через несколько месяцев.
- А офицер и в самом деле сломал ему челюсть? - спросила Кей.
- Боюсь, что да, - сказал Том. - Но Майк никогда не был мстительным
человеком. Я уверен, что это не имеет никакого отношения к тому, что
случилось.
Кей открыла сумочку и вынула письмо.
- Ты готов передать ему это, если он с тобой свяжется?
Хаген отрицательно покачал головой.
- Если я возьму это письмо, а ты расскажешь на суде, что я его взял,
они могут придти к выводу, будто я знаю, где Майк находится. Почему бы
тебе просто не подождать немного? Я уверен, что Майк с тобой свяжется.
Она допила коньяк и встала, чтобы проститься. Хаген проводил ее в
прихожую, но в это время отворилась дверь и вошла женщина. Она была
низкорослой, полной, на ней было черное платье. Кей поняла, что это мать
Майкла. Она протянула ей руку и спросила:
- Как вы поживаете, миссис Корлеоне?
В маленьких черных глазках женщины засверкали огоньки, потом ее
сморщенное лицо перекосилось в приветливой улыбке.
- А, ты малышка Майка, - сказала миссис Корлеоне. Она говорила с
тяжелым итальянским акцентом, и Кей с трудом понимала ее.
- Ты есть что-нибудь?
Кей ответила "нет", подразумевая, что не хочет есть, но миссис
Корлеоне гневно взглянула на Тома Хагена и пристыдила его, разразившись
длинной тирадой.
- Ты даже не дать девушке кофе, ты стыд и срам, - кончила она и, взяв
Кей под руку, повела ее на кухню.
- Ты выпить кофе и есть что-нибудь, потом кто-нибудь отвезти тебя
домой. Ты хорошая девушка, я не хочу, чтобы ты ехала на поезде.
Она заставила Кей сесть, а сама заметалась по кухне, стаскивая с себя
пальто и шляпку. Через несколько минут на столе были хлеб, сыр и колбаса,
а на плите кипела вода.
Кей заговорила неуверенным тоном.
- Я давно не видела Майка и пришла спросить, что с ним. Мистер Хаген
сказал, что никто не знает, где он и что он объявится через некоторое
время.
Тут торопливо вмешался Хаген:
- Это все, что мы можем теперь рассказать ей, мама Корлеоне.
Миссис Корлеоне с презрением посмотрела на него.
- Теперь ты сказать мне, что говорить? Мой муж, да сжалиться над ним
господь, не говорит мне, что сказать, - с этими словами она
перекрестилась.
- Как здоровье мистера Корлеоне? - спросила Кей.
- Хорошо, - сказала миссис Корлеоне. - Хорошо. Он постарел и
поглупел, раз допустил такое.
Она неуважительно покрутила пальцем у виска, потом налила кофе и
заставила Кей съесть бутерброд с сыром.
Выпив кофе, она взяла руку Кей в свои горячие ладони.
- Майки не писать тебе, ты не слышать про Майки, - тихо сказала она.
- Он прятаться два-три года. Может быть, больше, намного больше. Ты иди
домой, к своей семье и найди себе парня, который на тебе женится.
Кей вынула из сумочки письмо.
- Вы готовы послать это Майку?
Старая женщина взяла письмо и ласково потрепала Кей по щеке.
- Конечно, конечно, - сказала она. Хаген было запротестовал, но она
крикнула ему что-то по-итальянски, и он замолчал. Потом она проводила Кей
к двери. Там она торопливо поцеловала ее в щеку и сказала:
- Ты забыть Майки, он больше не твой мужчина.
Машина, на переднем сиденьи которой находилось двое мужчин, уже
поджидала ее. Не говоря ни слова, ее подвезли к гостинице, в которой она
сняла номер. Кей пыталась свыкнуться с мыслью, что мужчина, которого она
любила - хладнокровный убийца. Ведь это было ясно заявлено ей самым
надежным на свете источником: его матерью.
16
Карло Ричи был разгневан на весь мир. Не успел он породниться с
семейством Корлеоне, как его отшвырнули, всучив маленький игорный дом в
верхней части Ист-Сайд Манхэттена. Он полагал, что сразу после свадьбы,
дон Корлеоне очистит один из домов в Лонг-Биче от временных жильцов и
вселит в него молодоженов. Но дон просто посмеялся над ним. "Великий дон",
- думал Ричи с презрением.
- Старый зазнайка, давший поймать себя на улице, как самый последний
из мелких гангстеров. "Он надеялся, что старый плут отдаст богу душу. С
Сонни они когда-то дружили, и тот может дать ему шанс войти в дело.
Он посмотрел на жену, наливавшую ему в этот момент чашку кофе. Боже,
каким куском грязи она сделалась. Прошло всего пять месяцев, а она уже
расползается и раздувается. Все они такие, красотки из восточной Италии.
Он протянул руку и потрепал Конни по ее широким бедрам. Она
улыбнулась ему, но он сказал с презрением:
- У тебя больше мяса, чем у свиньи.
Ему доставляло удовольствие видеть выражение боли на ее лице, слезы в
ее глазах. Пусть она и дочь великого дона, но теперь она его жена, его
собственность, и он может поступать с ней по своему усмотрению. Сознание
того, что он может свободно издеваться над одной из женщин семейства
Корлеоне, придавало ему силы.
С самого начала их семейной жизни он повел себя правильно. Она
пыталась сохранить для себя полный кошелек, но он поставил ей фонарь под
глазом и отобрал все деньги. Что он сделал с этими деньгами, он никогда не
рассказывал ей. Он проиграл пятьдесят тысяч на ипподроме, а остальное
истратил на девиц из ночных клубов.
Он чувствовал, что Конни смотрит ему в спину и поэтому напряг мышцы,
перегибаясь над столом, чтобы придвинуть к себе тарелку с булочками.
Только что он съел яичницу со свининой, но так как был здоровым мужчиной,
ему полагался настоящий завтрак. Ричи был доволен собой. Он не жирный
итальянский муж, а блондин с огромными мускулистыми руками, покрытыми
золотистым пушком, широкими плечами и узкой талией. Он куда сильнее тех
парней, что работают на семейство. Парней, подобных Клеменца, Тессио,
Рокко Лампоне и Пауло, которого кто-то убрал. Карло не мог понять, что
скрывается за этим делом. Потом он почему-то вспомнил Сонни. Сонни немного
выше его и тяжелее, но один на один он с ним справится. Пугали только
рассказы о жестокости Сонни, хотя сам он его видел всегда добрым и
веселым. Да, Сонни расположен к нему дружески. Быть может когда старик
уберется, дело наладится.
Карло пил кофе маленькими глотками. Он ненавидел эту квартиру. Он
привык к просторным квартирам Вест-Энда и, кроме того, чтобы попасть в
свой игорный дом, он должен ехать через весь город. Сегодня воскресенье:
конец игр в бейсбольной и баскетбольных лигах и начало заездов на
ипподроме. Постепенно до него дошло, что Конни все время вертится вокруг
него, и он повернул голову, чтобы посмотреть на нее.
Она одевалась в ненавистном ему итальяно-американском стиле.
Цветастая шелковая юбка с ремешком, монисто, блестящие сережки, широкие
рукава. Она казалась на двадцать лет старше своего возраста.
- Куда, черт побери, ты собралась? - спросил он.
- Хочу навестить отца в Лонг-Биче, - холодно ответила она. - Он все
еще лежит и нуждается в обществе.
Карло заинтересовался.
- Сонни все еще руководит представлением? - спросил он.
- Каким представлением? - в свою очередь спросила Конни и спокойно
посмотрела на него.
Он наполнился гневом.
- Грязная итальянская сука, не смей со мной так разговаривать, иначе
мигом выбью твоего выродка из живота.
Она казалась испуганной, и это еще сильнее раззадорило его. Он
вскочил со стула и отвесил ей пощечину, оставив красный след на щеке.
Потом с точностью машины дал ей еще три пощечины. Верхняя губа покрылась
кровью и распухла. Это остановило его. Ему не хотелось оставлять следов.
Конни убежала в спальню, хлопнула дверью и заперла ее на ключ. Карло
засмеялся и снова принялся за кофе.
Он курил, пока не пришло время одеваться. Он постучал в дверь и
сказал:
- Открой прежде, чем я ее взломаю. - Ответа не последовало. - Ну,
открывай, я должен одеться, - громко крикнул он. Было слышно, как Конни
спускается с кровати, поворачивает ключ в замке. Когда он вошел в спальню,
Конни повернулась к нему спиной, медленно прошагала к кровати и легла
лицом к стене.
Он быстро оделся и тут заметил, что на Конни ночная рубашка. Ему
хотелось, чтобы она пошла к отцу, он надеялся, что она принесет оттуда
хорошие вести.
- В чем дело, несколько пощечин выколотили из тебя всю энергию? -
спросил он. - У-у, ленивая сука.
- Я не хочу идти, - пробормотала Конни голосом, полным слез. Он
нетерпеливо протянул руку и повернул ее лицом к себе. Он сразу понял,
почему она не хочет идти и решил, что так оно и лучше.
Он, по-видимому, стукнул ее сильнее, чем предполагал. Левая щека и
верхняя губа распухли и являли собой смешное зрелище.
- О'кэй, - сказал он, - но я вернусь домой поздно. Воскресенье -
самый напряженный день.
Он вышел из дома и обнаружил под дворником автомобиля зеленый
штрафной талон на пятнадцать долларов. Он швырнул его в ящичек с
документами, где уже лежала целая груда подобных бумажек. Настроение у
Карло было превосходное. Побои, которыми он награждал эту избалованную
суку, всегда улучшали его настроение.
Наградив ее в первый раз подобными знаками отличия, он был немного
обеспокоен. Она тут же уехала в Лонг-Бич пожаловаться отцу и матери и
продемонстрировать черный глаз. Он тогда и в самом деле въехал ей как
полагается. Но вернулась она неожиданно мягкой - настоящая преданная
маленькая итальянская жена. На протяжении последующих двух недель он
старался быть образцовым мужем: был ласков и трахал ее каждый день, днем и
ночью. Решив, что он навсегда изменился к лучшему, она рассказала, что
произошло в тот день в Лонг-Биче.
Родители казались безразличными к ее горю. Мать, правда, попросила
отца поговорить с Карло, но отец отказался. "Она моя дочь, - сказал он, -
но теперь принадлежит мужу. Он знает свои обязанности. Даже король Италии
не осмелится вмешаться в отношения между мужем и женой. Иди домой и учись
