совершенно противоположным, если не происходит главного. Если не
происходит обретение смысла в себе самом. Царства Божьего в себе самом.
Обретение любящего тебя и любимого тобой Господа твоего, Мира твоего, ,
когда радостно и глубоко можно выдохнуть - Да будет воля Твоя!
Часть третья
Субъект и _законы жизни_
У меня ощущение, что наиболее актуальной проблемой на сегодняшний
день является переживание реальности духовного мира. Почему мне эта
проблема кажется актуальной? В нашей традиции, которую мы называем
Школа, которая относится к группе трансформационных традиций, как во
всех трансформационных традициях, существует такая сложность -
отсутствие какого-то канонического описания ученика, учителя, Пути. В
силу того, что в этом отрезке исторического времени я выступаю как бы
лидером, якобы лидером, выполняю ту работу, которая мне была поручена:
объективация Школы на первом уровне, очень условно говоря, т.е.
воплощение традиции в живых людях, современниках, на этой территории, в
это время, то возникает психологически сложная ситуация из-за того, что,
с одной стороны, вот, казалось бы, живой лидер, а с другой стороны - его
проявления как человека никак не вписываются в какой-то замкнутый
объяснительный цикл, и, в силу законов групповой психологии, происходит
попытка переноса, попытка канонизирования личности лидера для того,
чтобы получить этот самый канон, которого нет в традиции, и поскольку
все эти попытки мною, большей частью сознательно, разбиваются, как
только возникает устойчивый образ (я считаю, что это одна из
существенных частей моей работы), то возникают всевозможные негативные
реакции, оценки, попытки создать канонического лидера, канон из образа
другого лидера, тем более что лидеров постепенно становится больше:
кому-то кажется Йонас наиболее четким воплощением, кому-то - Ева, кому-
то - Вирга. Но вся проблема состоит в том, что отсутствие канона не есть
случайность, потому что мы знаем, что человеческое сознание в своих
архаических пластах настроено все-таки ориентироваться на центр, на
голос вожака, на образ вожака, на лидера. И если обратиться к работам
академика Болотова, то мы увидим, что принцип лидерства пронизывает
насквозь как минимум всю живую природу. Он свое открытие сделал очень
замечательно. Он сидел, смотрел, как мальки плавают, и простая мысль его
посетила: _Как так получается, такие вот малявки, а плавают все
синхронно? Раз - и направо, раз..._ Вы же все видели, да? И он выловил
стайку мальков, поместил их в большой аквариум, разделил пополам.
Половина по-прежнему шныряла, а вторая половина стала вялой и всплыла
брюхом вверх. Ту, которая осталась в живых, он поделил опять пополам.
Опять пополам, опять пополам, пока не остался один малек. Вот он не
умирал, оставшись один. Потом он поместил его в стеклянную капсулу,
потом в металлическую и т.д. И помещал его в произвольно взятую стайку
мальков, и все мальки двигались за этой капсулой.
Потом, работая над этим, он пришел к выводу (я не буду сейчас пе-
ресказывать длинный этот теоретический ход), что любое живое и целое
имеет клетку лидера. Будь то группа людей, будь то стая птиц, будь то
клетки одного из органов, сердце, скажем, или печень, будь то организм в
целом, человеческий организм или организм собаки - есть принцип
лидирующей клетки. Это очень жестокое открытие. Хотя в социальной
психологии давно описано, что в любой группе есть лидер. Я помню, как
Гена Козырь в Даугавпилсе плакал после занятия по технологии умственного
труда, на котором мы разбирали тот факт, что в любой группе есть лидер.
Его это так внутренне оскорбило, что он плакал _скупыми мужскими
слезами_. Но это факт, его легко проверить. Этот эксперимент со стайкой
мальков может проделать каждый. И отсюда возникает грандиозная духовная
проблема. По самому базовому принципу, первому нравственному постулату
многих духовных учений: каждая душа потенциально божественна. Как же
быть с этим постулатом в ситуации наличия лидера?
Ну хорошо! Вот был Будда, и у него было огромное количество уче-
ников, но он такой был один. Был Бодхидхарма, у него было огромное
количество учеников. Но Будда, во всяком случае как донесли до нас
тексты, был более или менее благообразный мужчина и соответствовал
каким-то каноническим представлениям о святости, а Бодхидхарма был
вообще ужасный человек. Мало того, что он был страшным, внешне диким по
манерам поведения, - ведь если бы сюда пришел Бодхидхарма, я думаю, вряд
ли бы вы его опознали как духовного лидера. Был Иисус. Толпы ходили за
ним, он из этих толп выбрал двенадцать ближних учеников. И куда мы ни
кинем взгляд, нигде не было компании. Был Ошо - один, Гурджиев - один.
Вот Успенский не смог с этим смириться, отошел в сторону, потом, перед
смертью, всех своих опять же к Гурджиеву и послал. Все время есть один,
есть лидер.
Это колоссальная проблема. Вы помните? Один из близких учеников
Будды - Ананда, который тридцать лет был около него, не мог просветлеть.
Только тогда, когда Будда ушел и когда все рыдали, Ананда начал смеяться
и просветлел, - он так был привязан к Будде... И это я беру примеры
более или менее канонических учений, т.е. таких, где явная очерченность,
отграниченность внутри социума, отграниченность самой формы
существования традиции. А ведь мы с вами так не отграничены. У нас
людей, профессионально занимающихся работой гуру, нет. Даже я не
профессионал в этом смысле. Я и артист, и режиссер, и психолог, и еще
что-то. Я не позволяю себе быть просто гуру. Нельзя. Чтобы победить, в
духовном смысле победить, этот природный закон лидирующей клетки, не-
обходимо было найти очень тонкие и очень сложные приемы работы, которые
бы позволяли тем, кто следует за лидером, встретиться с самим собой, со
своей уникальностью, пережить это довольно тяжелое переживание и
реализовать свою субъектность. Это первый жестокий факт живой
воплощенности, требующий от лидера очень четких и точных знаний о
законах взаимодействия с учениками, последователями, друзьями, иначе не
осуществить принцип: _каждая душа потенциально божественна_, необходимо
дать человеку попасть во все те ситуации, которые позволяют реализовать
субъектность, ее уникальность. Это один момент. Второй сложный момент
состоит в том, что все, что связано с духовностью, будучи изначально
предназначено субъекту, должно найти путь через внешнюю, по отношению к
субъекту, реальность. Как же попасть к субъекту через оболочку
инструментальности, через оболочку обусловленности внешней, через
оболочку культуры, цивилизации, времени, места, людей? В силу того, что
мы с вами существуем последние триста лет в _cogito ergo sum_, т.е.
цивилизация построена по этому принципу, мы с неизбежностью тот ма-
териал, который идет к нам из духовного сообщества, превращаем в
материал нашего сознания (иногда воображения, но это больше женщины),
т.е. в материал своей субъективной реальности, причем, как правило, в
области дискурсивного личностного построения. Но когда встречаешься с
людьми, выросшими в восточной культуре, видишь, что у них все начинается
с образа, и только потом идет дискурс логический. А у нас все начинается
с понятия, и только потом идет образ. В Петербурге я работал с Мастером
Тыном. В силу того, что мы делали определенную работу, это очень
наглядно проявилось. Он говорит:
- Ну представь себе, что ты змея.
- Представил. И что?
Ничего. А для него представить, что он змея, - это огромное ко-
личество последствий. Точно так же, как я ему говорю:
- Представь себе, что ты погружаешь свое _точечное Я_ в беско-
нечность.
- Ну и что? - говорит Мастер Тын.
Говорю:
- Как что?
А он говорит:
- А ты представь себе, что ты змея.
Это вопрос о книжках, которые мы читаем. Вопрос о взаимоотношениях,
о способе включенности в реальность. Мы включены другим местом. И
поэтому для нас это проблема - серьезно относиться к образу.
Да, у нас это вещь хорошая, но для кого? Для художников, артис_тов,
музыкантов и т.д.
_Йонас, представь себе, что ты петух_. Сразу тебе кажется, что ос-
корбить хотят, в артиста превратить. _А теперь представь, что твое тело
протянулось в бесконечность_. Вот видишь, нормальная реакция. Мы
несерьезно относимся к образу. Даже когда я разговариваю с
профессиональными художниками, поэтами, композиторами, то несмотря на
то, что они люди художественно одаренные, все равно они испытывают в
жизни, вне моментов творческого вдохновения, некоторое смущение от своей
некоторой _неполноценности_, поэтому все очень любят теоретизировать.
Вот Виктор Апухтин, ну казалось бы, вырос на востоке, но он не восточный
человек, ему хочется теоретизировать по поводу своих совершенно
абстрактных произведений. Или Виталий Сердюков у нас в Киеве. Он вдруг
начинает какие-то знаки рисовать, какие-то иероглифы, он начинает мне
концептуальную акцентуацию выдавать по поводу этого. Почему-то кажется
им, что образ - это как бы какая-то недостаточность. Но разве реальность
как таковая говорит с нами языком понятий? Если исключить тексты. Вот
реальность такая. Вы сидите, я стою, за окном там вечер. Вот цветок, вот
еще цветок. Вот магнито_фон. Вот рояль. Не рояль? Клавесин? Это же все
предметно-наглядные вещи или картинки. И мир с нами говорит чаще всего
этим языком, а мы его не слышим. Мы его видим, как бы даже ощущаем, но
как текст, высказанный языком образов, мы его не воспринимаем.
Посмотрите: какая уникальная страна - Япония. Стала сверхдержавой, но
при этом у японцев сначала образ, а потом понятие. Наша несерьезность по
отношению к образу вынуждает нас провести резкую разграничительную линию
между всем тем, что мы называем духовностью, каждый по-своему, и всем
тем, что мы называем обычной жизнью. И, таким образом, наша духовность
личная, персональная выпадает из жизни. Она не растворяется в ней, не
пронизывает ее, не происходит взаимная трансформация, а происходит
насилие над живой тканью жизни, подгонка ее под понятийный аппарат
_духовности_. Либо происходит рациональное _разоблачение_ духовности.
Тогда после возраста тридцать пять - духовных искателей не остается. В
книжке, которую я часто вспоминаю по разным поводам, которая называется
_Океан удовольствия для мудрого_, среди всего прочего написано:
_Богатства и изобилия, служащих пищей и удобрением для духовного роста,
не следует избегать_. Немножко напряжемся и воспримем это не как поня-
тийную формулу, а как текст, составленный из образов. Не понятие _бо-
гатство_ - а образ _богатство_. Богатство как образ - это всегда
избыток: богатство цветов, богатство красок, богатство переживаний,
богатство чувств.
_Богатства и изобилия..._ Образ изобилия? Что такое изобилие, мы
просто не знаем. Что-то читали в книжках, в основном в сказках. Кто
может себе представить изобилие? Что это такое как образ?
- То, что уже не нужно.
И.Н.- Действительно так. Богатство - это избыток, когда все есть и
этого много так, что я могу поделиться. А изобилие - это состояние,
похожее на то, которое мы испытывали, будучи в утробе матери. Только
захотел - уже все есть. Если чего-то нет, то тогда: маманя, держись, там
такое начнется. _Богатство и изобилие, служащие_ вам, - заметьте, не
принадлежащие вам, а служащие, - т.е. средство, прислуга, _служащие
пищей и удобрением_ - как навоз. Самое хорошее удобрение какое? _Для
духовного роста_? Всего этого не следует избегать, занимаясь проблемами
собственного духовного роста. Где же объективная причина, по которой мы
позволяем себе увильнуть от живой ткани жизни? Она в очень простой вещи.
Что нужно для жизни? Перечень необходимого и достаточного: ты и жизнь.
Если нет тебя, а есть только жизнь, то жизнь тебя живет, значит ты
сам есть пища и удобрение для жизни. больше ничего. Жизнь тебя живет,
она тобой питается, как пушечным мясом война. Человек, который как
субъект не существует, не противостоит жизни, такой человек есть пища и
