Нельзя сыграть любовь. Это лучшее доказательство, что жизнь - не
театр. Нельзя. Даже на сцене всегда это трудно. Как только дело касается
любви, в театральном искусстве возникает масса проблем. Вы все знаете.
Вот Ева Израилевна Весельницкая замечательно сказала: граница всякой
технологии - любовь. Как только любовь- все, никаких технологий нет и
быть не может. Ибо технология предназначена для работы с объктом. Вот с
телом можно работать, с психоэнергетикой. Можно с сознанием, с мышлением,
с памятью, даже с вестибулярным аппаратом, но с человеком нельзя. Это мы
тоже должны всегда помнить, чтобы не превращаться из специалиста в это:
_Я тебя спасу! Ты не понимаешь сам, а я понимаю, что тебе нужно, и я тебя
спасу_.
- С возрастом все сложнее любить и других, и себя. Можете ли вы что-
то порекомендовать в этом плане из практической психологии?
И.Н.- Вы знаете, мне кажется, эта проблема не принадлежит к проблеме
возрастного ценза. Может быть, для человека,задавшего этот вопрос,
субъективно выглядит именно так, с возрастом тяжелее, но из практики
отношения с людьми должен вам сказать, что эти проблемы одинаково сложны,
трудны для людей любого возраста, от самого молодого до самого пожилого.
Что тут можно порекомендовать? Я еще раз повторяю ту рекомендацию,
которую можно дать всем, потому что в каждом конкретном случае надо
попробовать человека выслушать, попробовать вместе с ним разобраться, где
и как это случилось и что может помочь преодолеть это. Прежде всего ищите
ситуацию, ищите людей, человек сделан из людей и ни из чего другого. И
поэтому с кем он общается, с кем он живет- такой он по активному своему
проявлению и бывает практически. Разница там только в степени интегриро-
ванности, целостности, внутренней реальности. Ищите свой микросоциум,
такой микросоциум, в котором ваши достоинства дороже для людей, чем любые
ваши недостатки, где ваши достоинства будут заслонять все остальное.
Никакого другого совета я дать не могу.
- Если цель - духовность, то как увлечь этим молодежь, ведь это
гораздо для нас и для них сложнее, чем просто жить как сложится, как
пойдет, упрощенчество стало образом жизни.
И.Н.- Я не думаю, что духовность - это цель. Цель, движение к цели,
любой принцип движения к цели подразумевает волевое усилие, подразумевает
целевое бытие, т.е. подчинение всех обстоятельств в жизни достижению
цели. Я не думаю, что духовность есть в этом смысле цель, которую можно
достичь путем волевых усилий. Я думаю, что духовность - это прежде всего
переживание, порождающее поиск, устремленность к такому смыслу жизни,
который бы без всяких ссылок позволил мне обнаружить непреходящий смысл в
моей личной, персональной, единственной, уникальной жизни; духовность -
это пробуждение души, т.е. любовь, это происшествие, а не цель. Другой
вопрос: можно пытаться создать условия, повышающие вероятность такого
происшествия, вот это может быть целью. И в этом смысле, конечно, условия
создаются. Существует масса всевозможных традиций, которые создают внеш-
ний круг обучения, т.е. то, что мы называем убежищем, куда человек может
прийти за помощью, за эмоциональной поддержкой; потом, если в нем
устремленность возрастает, он может встать на Путь, может пройти какое-то
обучение или посвящение. Но устремленность духовная - это происшествие. И
те, которые ставят своей целью стать духовными, вряд ли станут духовными.
Это все равно что поставить своей целью полюбить. Но можно способство-
вать, т.е. создавать такие условия, в которых это происшествие наиболее
вероятно.
- Как вы объясняете для себя и для других возможность контакта с
традиционной православной церковью?
И.Н.- На уровне личной любви и личного внутреннего события это,
конечно, знакомство с работами Флоренского в первую очередь. На уровне
личного общения в моей жизни было только одно серьезное общение с
монахом, черным монахом. Он считает, что я слишком дерзок в этой практике
и слишком открыто ее предлагаю. Я объяснил ему, что мое убеждение состоит
в том, что время, место, люди в данном случае как раз способствуют этому.
Хотя не могу не согласиться и с ним, и с представителями других религий,
посвятивших себя религии профессионально, - что всевозможные оккультные
практики несут в себе опасность в том случае, если это не-
квалифицированно, если человек не обучается им под руководством действи-
тельно квалифицированного специалиста.
Потому что всякая такая практика - это большая сложная система,
учитывающая прежде всего штучность человека при всех общих
методологических и технологических аспектах, и, безусловно, в наше время
перебор и брак в этом плане есть. Но я думаю, что это неизбежное
состояние нашего времени. Я в массовое использование предложил только те
психотехнологии, в качестве и в безопасности которых я уверен, и в том
случае, если выполняются рекомендации по противопоказаниям, никаких
неприятностей у людей не бывает.
- Обычная ситуация: когда из дома уезжают все родные, кроме, на-
пример, жены, то она перестает любить свой желудок. Это симптом общей
нелюбви к себе?
И.Н.- Т.е. она перестает готовить? Мне вообще непонятно, что значит
_перестать любить свой желудок_. Перестает готовить... Я не думаю, что
это симптом нелюбви к себе. Я думаю, что готовить - это не обязанность в
идеале, а призвание. И хорошо, когда несколько человек в семье разделяют
эту обязанность, на некоторое количество людей, посменно, а еще лучше,
когда кто-то любит это делать, это совсем хорошо.
Готовить пищу - это... то ли я гурман, то ли все древние тексты пра-
вы, - это сакральное действие. И вы знаете, иногда лучше, может быть,
сказать жене: _Ты знаешь, пойдем куда-нибудь перекусим или купим что-
нибудь готовенькое, или давай я состряпаю какую-нибудь незамысловатую
яичницу, а ты сегодня отдохни, потому что в таком состоянии, в котором ты
сегодня находишься, лучше ты не готовь_. Я думаю, что она не обидится, а
с радостью отдохнет, а потом с любовью приготовит. Но это моя позиция.
Готовить пищу - это не обычное дело. Это вам не оккультизм. Это
высшая форма оккультизма. Есть замечательная суфийская притча из сборника
суфийских учебных притч Идрис Шаха.
_Была гробница великого святого, и был при гробнице его
представитель, наследник. И масса паломников стекались к этой гробнице,
совершали ритуал вокруг нее, получали личное благословение официального
представителя, но с ними ничего не происходило. А вот кто заходил в
соседнюю чайхану выпить чаю и скушать чашечку плова - с теми происходило.
Там был повар!_
- Какой личный смысл Вы находите в этой встрече?
И.Н.- Я человек, я сделан из людей, - вот в таких ситуациях воз-
никает иногда совершенно реальная необходимость активизировать в себе
максимальный объем, максимальное напряжение своих интеллектуальных и
прочих способностей, чтобы честно, искренне и ответственно ответить на
вопросы, поделиться своими размышлениями. И потом, я человек
принципиально говорящий, я не умею писать на бумаге. Все, что называется
моими книгами, это все наговорено в аудиториях, и я сам иногда с
интересом слушаю то, что говорю.
- Игорь Николаевич, расскажите, пожалуйста, о своем пути.
И.Н.- Может быть, потому, что я очень рано полюбил театр и очень
рано стал заниматься театром, - это лет с двенадцати, - я как бы всегда
чувствовал разницу между _сыграть что-то или кого-то_ и _быть чем-то или
кем-то_. Это один момент. Второй момент, - я всегда любил и уважал
профессионалов в любом деле. Третий момент, - я не знаю, по каким
причинам, с четырнадцати лет я начал самостоятельно изучать психологию и
философию. В течение более двадцати лет, получив в детстве черепно-моз-
говую травму, я постоянно должен был преодолевать головную боль. По неиз-
вестной для меня причине лет с семи я сознательно предпочитал знакомство
с человеком любому другому времяпрепровождению. Вернувшись из армии, я
пережил первый в своей жизни глубокий кризис смысла жизни, потому что для
меня с четырнадцати лет было очевидно, что люди вынуждены жить жизнью их
недостойной, и я, пройдя армию, просто не знал, как жить, как
организовать хотя бы для себя достойную жизнь, не за счет других, а
какими-то усилиями.
И в 1968 году я встретил своего учителя, теперь я могу спокойно на-
зывать его имя - это Аркадий Ровнер, выпускник МГУ, психолог. Сейчас он
доктор теософии Нью-Йоркского университета, писатель. И это было началом
сознательного пути обучения. Я был не очень способным учеником, на первые
девять лет внешнего круга обучения я потратил одиннадцать. Потом получше
как-то стал соображать, и вторые девять лет я прошел за девять лет. И
после двадцати лет обучения я узнал то, что хотел узнать, научился тому,
чему хотел научиться, и с тех пор я счастливый человек. Наверное, главную
роль сыграло то, что все, что я узнавал как информацию, я немедленно
превращал в опыт. Я хотел БЫТЬ. И больше всего боятся попасться на том,
что я играю в адепта этой традиции. Я хотел БЫТЬ. Я искал и находил или
создавал ситуации, которые требовали от меня предельного напряжения,
предельной собранности и объективизации всего того, что я узнавал. И в
этом очень мне помогала известная организация. Действительно, помните, у
Кастанеды - _мелкий тиран - находка для воина_. У меня такая находка
была, и бесплатно, потому что я продолжал заниматься театром. Театр, как
известно, у нас не был искусством, официально он был трибуной, идео-
логическим учреждением, а мы все - бойцами идеологического фронта.
Поскольку я был, с точки зрения официоза, диверсантом идеологического
фронта, проповедовал какую-то буржуазную психологию, которая,
естественно, резко отличается от небуржуазной, то были неприятности. Но
это несущественный момент. Мне в жизни еще раз очень крупно повезло, я
встретил живого носителя очень сложной, очень суровой, но настоящей
традиции, и с разрешения своей традиции прошел обучение по-старому, т.е.
жестко, хотя не так жестко, как, скажем, автор книги _Третий глаз_, когда
он в семилетнем возрасте сидел трое суток у входа в монастырь, нельзя
было ни спать, ни есть, и только ночью он мог лечь на бок, и ему приноси-
ли миску цампы. Ему было семь лет! И никто его не провожал торжественно.
Отец ему накануне сказал: _Если не возьмут тебя в монастырь, можешь не
возвращаться. Забудь, что у тебя есть дом_. И утром, когда он уходил, ему
слуга только сказал: _Иди тише, разбудишь кого-нибудь_. Мальчику было
семь лет! А мы с вами... пару часов помедитируем, желательно лежа, и уже
устаем.
В общем, я везунчик просто. Мне нравилось так жить, и я так жил.
- Как вы предлагаете относиться к недостаткам в человеке?
И.Н.- Я предлагаю сначала выяснить меру. С точки зрения чего эти
вещи определяются как недостатки. А потом решать, как относиться. Но
вообще есть радикальный рецепт: _Не судите, да не судимы будете_. _Мне
отмщенье, и аз воздам_.
- Ваше восприятие, ваше отношение к ним?
И.Н.- Отношение у меня очень простое - если мне _пахнет_, я отхожу в
сторону, я просто избегаю тогда общения с людьми, которые мне по тем или
иным причинам неприятны. Людей много, и каждый может найти свой круг
общения.
- Как общаться с человеком, в котором видишь много недостатков,
например, если он твой муж?
И.Н.- Если муж - это роль в пьесе, то терпите, как терпят актера,
играя мужа или жену человека, за кулисами с которым даже не здороваешься.
Зарплата за это идет. А если он муж или жена воистину - любите, любя
общайтесь, и все будет нормально.
- Выход просто расстаться не подходит?
И.Н.- Я в этом месте очень субъективный человек. Я считаю, что
намного лучше, с точки зрения души каждого из участников такого
конфликта, по-человечески расстаться, чем не по-человечески быть вместе,
исходя из каких-либо соображений. Сколько я наблюдал, в жизни
сталкивался, даже в том случае, когда это оправдывается детьми. Детям это
очень дорого обходится. Но это моя позиция, субъективная.
