же психики мы очень зависим от социальной среды, мы - максимально
открытая, зависящая система.
И вот здесь проявляется некая особенность: когда мы сталкиваемся с
информацией, идущей из жизни, действительно по-другому организованной,
мы подменяем зов стать одним, цельным, единственным на - стать
Победителем. А в идеале - Победителем всех победителей, потому что тогда
сохраняется "Мы". Я вроде бы и один, потому что всех победил, и в то же
время мне не нужно разрушать механизм "Эго", механизм "Мы". Цитирую
Кастанеду: первый враг человека знания - страх, второй враг человека
знания - сила, могущество, отсутствие страха. То есть первый враг не
дает человеку идти к духовному осуществлению, потому что он боится поки-
нуть "Мы", а второй враг - сила - не дает человеку идти, потому что он
легко меняет одиночество на Победителя. И вот в этой вилке - между
страхом оказаться среди самых проигравших, пришедших к финишу
последними, и желанием всех победить и прийти к финишу первым - и
укладывается вся наша жизнь, точнее, ее механическая часть. Вместо
уникальной любви, встречи двух половинок появляется ... полюбила
победителя, полюбил победительницу, слабая полюбила сильного и т.д. и
т.п.
Получается кнопочность, механичность, предопределенность -
последняя, пожалуй, оказывается даже решающей. Наша эмоциональная жизнь,
наши чувства, то, что мы ими называем, так гибко приспосабливаются к
этим механизмам, что и создают ощущение "моего", моей уникальности,
потому что мое переживание самое "переживательное", независимо от того,
положительное оно или отрицательное. Поэтому люди в одинаковой мере
гордятся как своими страданиями, так и своими радостями... Это самый
большой камень преткновения, потому что прорваться сквозь иллюзию,
сквозь этот самообман, что я якобы существую как "Я", - значит
прорваться через первый слой того, что мы привыкли называть чувствами и
эмоциями.
Вы знаете, что в жизни бывают моменты, когда человек из одной
эмоциональной системы уже выходит, а в другую еще не вошел. В этот
период он кажется черствым, сухим, занудным, неинтересным. Испытание
очень трудное, потому что пока не приблизится к другому уровню
чувствования, более свободному от механизмов, он на сплошных минусах.
Тогда у него возникает следующая иллюзия - что он достиг. Потом он
обнаруживает, что это тоже еще не то, что настоящие "чувствования" даль-
ше... То есть наиболее трудной частью является переход от состояния к
состоянию. Поэтому третий враг человека знания - усталость, депрессия,
так как, идя по этому пути, он все время лишается механизмов. А лишаясь
их, он должен постоянно вырабатывать в себе активное начало, которое
сталкивается со все более сложными проблемами - и внешними, и
внутренними.
Эти проблемы должны решаться своими, неизвестными заранее путями. И
естественно, что на первом и на втором этапах, на начальных этапах все
равно есть "Мы". Но это "Мы" организовано чуть-чуть иначе, и за счет
привязанности к этой группе единомышленников постепенно идет вытеснение
доминирования "Мы", появляется возможность построить свое "Я". Здесь
тоже существует опасность - можно настолько уцепиться за это временное
"Мы", что уже начинаются "измены", "предательства", " наказания" и т.д.
...Все псевдодуховные системы привлекают человека тем, что они сразу
дают максимально однозначную ситуацию, как в будущем (максимально
гарантированное будущее), так и в системе управления (четкая иерархичес-
кая система, сведенная к одному идеалу), так и в системе победитель -
побежденный и т.п. Механизмы эти построены очень крепко, ведь их цель -
производство человека.
По мере усложнеия машины, увеличения количество продукции,
естественно и неизбежно увеличивается количество ошибок. Любой
присутствующий здесь человек, мало-мальски разбирающийся в этих
вопросах, знает: чем сложнее производство, тем больше вероятность
ошибки, брака. Это еще один механизм жизни. Мы видим этот брак, он все
время увеличивается, касается нас все ближе, что имеет на нас
колоссально растущее воздействие. Ведь как раньше - скажем, какой-нибудь
дебил был просто "божьим человеком", коров пас в деревне, такой себе
деревенский дурачок; какой-нибудь шизофреник - юродивый или
святомученик. Их было мало, и их приписывали к Богу или к демонам -
какая разница? Сейчас же физическое, генетическое, психическое,
социальное уродство окружает нас со всех сторон, дышит нам в лицо. То
есть образ проигравшего в механизме управления становится все более
страшным... А раз так, то напряжение, затрачиваемое на то, чтоб добежать
и быть не последним, становится все более сильным. И это не только на
производстве, нет - на работе это проявляется как раз меньше всего. Эти
механизмы пронизывают нас насквозь, захватывают целиком, проявляются во
всем - в самых интимных, как нам кажется, моментах нашей жизни.
Почему у нас дробное сознание, почему оно расколото на куски? Да
потому, что мы все время пытаемся так его расколоть, чтоб не увидеть
тотальности этого механизма, чтоб все время создавать себе возможность
для иллюзий по поводу свободы своего существования, своих чувств. Если
знания, рацио, интеллект нас все время движут ко все большему пониманию
детерминированности, предопределенности, то эмоционально мы все больше
пытаемся создать себе иллюзию, что этого нет... Но создавать ее все
труднее и труднее. И вот происходит не только невротизация, но и, можно
сказать, шизофренизация населения в глобальном масштабе. Эмоциональное
упрощение, вычурность мышления, аутичность, все те признаки, которые
обычно приписываются шизофреническим процессам, усиливаются. Потому что
все труднее и труднее, все больше и больше надо разбивать свое
восприятие на раздельные независимые области, чтоб сохранить этот
маневр, эту иллюзию... Потому что "Мы" становится более и более
противоречивым, все более и более дробным.
Одно из позитивных стремлений, противостоящих этому раздроблению,
возникшее просто стихийно и чуть ли не одновременно во всем мире, - это
рост национального самосознания, нахождение такого "Мы", которое не
дробится... Не делится по определению, по сути своей. Это народ -
литовцы, русские, армяне, немцы... Мы можем разбежаться по белу свету,
но все равно долгое время, во многих поколениях останется и будет
продолжаться ощущение этого "Мы" - народ.
Все остальное делится. Мы живем в таком мире, где ничего
определенного уже почти не осталось - все делится. Единомышленники вдруг
оказываются не единомышленниками, идея вдруг выворачивается наизнанку, а
друзья оказываются врагами и т.д. У нас были такие времена, когда во имя
социальной идеи родители и дети делились, семьи делились и делятся до
сих пор. А вот эта штука не делится. И поэтому, естественно, в этом
напряженном, все более шизофренизируемом мире это, конечно, одно из
реальных и естественных, органических стремлений человека и человечества
сохранить себя психологически здоровым. Распадение "Мы" - распадение
одного из основных механизмов жизни - может привести нас и к полному са-
моуничтожению. И вся надежда, вся политика, вся устремленность сейчас в
том, чтобы создать "мета Мы" - создать "Мы", соразмерное всему
человечеству, и сделать его реальным.
Это самая сложная духовная задача. Потому что ощутить себя частью
человечества и для одного-единственного человека, и для любого
микросообщества безумно сложно. Возникает вопрос - где же тогда будут
"Они"? Понимаете, ведь "Мы" без оппозиции, без противопоставления "Мы" и
"Они" тут же исчезает, теряет свою главную опору. Происходят
всевозможные поиски того, как скомбинировать это всеобщее "Мы" -
следующую ступень "Мы", ведь для того, чтоб человечество могло
сформировать свое новое "Мы" обычными механизмами жизни, оно должно
найти новое их приложение.
Вот почему наблюдается такое огромное желание обнаружить
инопланетян. Как только появятся инопланетяне - нам уже легко осознать
себя как "Мы", человечество почувствует некоторую целостность: появились
"Они"! Тогда уже не будет необходимости в обязательной расколотости
внутри человечества на "Мы" и "Они" (а это обязательная расколотость,
потому что "Мы" без "Они" не существует...). Поэтому, говоря полушутя,
сторонники движения за мир прежде всего должны заняться поисками
внеземных цивилизаций. Только на страхе смерти, всеобщей погибели,
только на стремлении выжить построить всеобщее "Мы" невозможно. Потому
что каждый отдельный человек вытесняет факт конечности жизни. А нас
хотят заставить постоянно думать об этом. Ход кажется сильным, так как
обращен к биологическому инстинкту, но психологически слаб. Сейчас среди
14-16-летних возникает огромное количество фобий, связанных со страхом
атомной войны; им снятся страшные сны, они вздрагивают при звуках
летящего ночью самолета. Это происходит потому, что на молодежь остро
действуют всеобщие призывы и информация, идущая со всех сторон: "
Товарищи, давайте... иначе мы все погибнем". На молодежь действуют, на
нас - нет, ведь для нас биологическое уже там... Но на уровне "давайте
нам" "Они"-"Мы" сразу объединимся. Пока это не происходит, мы не можем
объединиться, а будем делиться на "Мы" и "Они" и при этом говорить о
сосуществовании, о дружбе, о взаимодействии, о кооперации. Но - повторяю
- чтобы скооперироваться, нужно, чтобы были "Мы" и те, кто не
скооперировался, - "Они".
Эта дихотомия встроена в механизм. Попробуйте проделать мысленный
эксперимент - отнимите от себя, отбросьте все, что связано в восприятии
себя с "Мы",- то есть все свои признаки, явно принадлежащие какому-либо
сообществу. Что останется? Одна биология, потому что осознать себя
частью вида мы, увы, не можем, хотя, казалось бы, это возможно, Потом,
если мы долго пробуем в биологии себя, то быстро обнаружим все видовые,
биологические законы, действующие на нас. Отсюда еще один вариант:
попытка выйти из механизмов жизни очень часто приводит к биологизации
своей жизни - возникает культ здоровья как биологического здоровья,
культ телесных удовольствий и т.д. Происходит объединение в биологизиро-
ванное "Мы", а там - стадо, а в стаде законы известны, как у обезьян...
И сразу мужчины говорят: "Елки-палки, вот посмотри, у обезьян у каждого
самца по двадцать самок. И дети общие, и все их любят, и вполне
достаточно одного самца. Какая тут семья, что ты..." На что женщины
справедливо возражают: "Ты стань сначала гориллой... физически". А это
невозможно, потому что мешает... Значит, это нужно выбросить, и опять -
"Мы" и "Они", "Мы" и "Они"...
Кто выиграет, в каких соревнованиях? Определить трудно. Поэтому
человек должен верить, что он может усовершенствовать механизм жизни
(тогда он становится социальным деятелем, революционером, реформатором,
религиозным лидером), или же верить в то, что он может вписаться в
механизмы жизни, то есть стать Победителем - иначе впадает в транс, и
ему будет очень сложно постичь смысл жизни. Но мы с вами знаем, что есть
выход в другую жизнь, конечно, очень сложный, как все принципиально
иное. Для того, чтобы выйти в эту жизнь, нужно в себе сконцентрировать
только силы, чтобы освободиться от любого "Мы", - постепенно или сразу,
но полностью. И только тогда, когда появляется действительное "Я", то
есть происходит рождение уникального человека - тогда он получает
возможность другого решения жизни.
Это, конечно, безумно сложно. Но, судя по свидетельствам, в
принципе возможно. Однако даже начальное движение в эту сторону тоже
порождает различные модели, и это нужно очень хорошо осознавать... Если
мы опустимся на уровень ниже и будем рассматривать механизмы подробно,
то можем обратиться к социальной психологии, которая прекрасно описывает
групповую динамику: как быстро происходит распределение ролей в группе,
выстроивается иерархия, появляются лидер, приближенные, отвергаемые
(почему люди рассаживаются так или иначе в пространстве), групповое
давление и т.д. Далее эти механизмы рассматриваются все более подробно,
