ружила открытый бочонок с кукурузой на полу, небольшой мешок пшеничной
муки, фунт кофе, немного сахара, галлоновую банку сорго и два окорока.
Один из окороков, лежавший на полке, был недавно запечен, и от него было
отрезано всего два-три куска. Скарлетт в бешенстве повернулась к Джонни
Гэллегеру и встретила его злой взгляд.
- Где пять мешков белой муки, которые я послала на прошлой неделе? А
мешок с сахаром и кофе? И я послала еще пять окороков и десять фунтов
грудинки, и одному богу известно, сколько бушелей ирландского картофеля
и ямса! Ну, так где же все это? Ты не мог истратить такую уйму за неде-
лю, даже если бы кормил людей пять раз в день. Значит, ты это продал!
Вот что ты сделал, вор! Продал мои продукты, а денежки положил себе в
карман, людей же кормишь сухими бобами и кукурузными лепешками. Неудиви-
тельно, что они такие тощие. Пропусти меня! - И она вихрем вылетела во
двор. - Эй, ты, там, в конце... да, ты! Поди сюда!
Человек поднялся и, неуклюже ступая, позвякивая кандалами, направился
к ней; Скарлетт увидела, что его голые лодыжки стерты железом в кровь.
- Когда ты последний раз ел ветчину?
Каторжник уставился в землю.
- Да говори же!
Тот продолжал стоять молча, с отрешенным видом. Наконец он поднял
глаза, умоляюще посмотрел на Скарлетт и снова опустил взгляд.
- Боишься говорить?! Ну так вот, иди в чулан и сними с полки окорок.
Ребекка, дай ему твой нож. Неси окорок на улицу и раздели его между все-
ми. А ты, Ребекка, приготовь им печенье и кофе. И дай побольше сорго. Да
пошевеливайся, я хочу видеть, как ты выполнишь мое приказание.
- Так это же мука и кофе мистера Джонни - его собственные, - испуган-
но пробормотала Ребекка.
- Мистера Джонни - как бы не так! Должно быть, и окорок тоже его
собственный. Изволь делать, что я сказала. Живо. Джонни Гэллегер, пойдем
со мной к двуколке.
Она прошла через неубранный двор и залезла в двуколку, не без мрачно-
го удовлетворения заметив при этом, как каторжники набросились на ветчи-
ну и целыми кусками жадно запихивают ее в рот. Точно боятся, что ее сей-
час отнимут.
- Ну и редкий же ты негодяй! - в ярости накинулась она на Джонни,
стоявшего у колеса, сдвинув шляпу с низкого лба на затылок. - Будь любе-
зен, верни мне стоимость моих продуктов. Отныне я буду привозить прови-
ант каждый день, а не заказывать на месяц. Тогда ты не сможешь меня об-
манывать.
- Только меня уже здесь не будет, - сказал Джонни Гэллегер.
- Ты что, вознамерился взять расчет?!
Какую-то секунду Скарлетт так и хотелось крикнуть ему: "Ну и провали-
вай - скатертью дорога!", но холодная рука рассудка предусмотрительно
удержала ее. Если Джонни возьмет расчет, что она станет делать? Ведь он
дает в два раза больше леса, чем давал Хью. А она как раз получила
большой заказ - самый большой за все время, и к тому же срочный. Ей не-
обходимо, чтобы этот лес был доставлен в Атланту. А если Джонни возьмет
расчет, кого она поставит на лесопилку?
- Да, я беру расчет. Вы поставили меня начальником на этой лесопилке
и сказали, чтоб я давал вам как можно больше леса. Вы не говорили мне
тогда, как я должен вести дело, и я не собираюсь выслушивать это сейчас.
Каким образом я получаю столько леса, вас не касается. Вы не можете по-
жаловаться, что я не выполняю условий сделки. Благодаря мне и вы нажи-
лись, да и я свое отработал - ну, и кое-что сумел добавить к жалованью.
А теперь вы являетесь сюда, вмешиваетесь в мои дела, задаете вопросы и
принижаете меня в глазах этих людей. Как же мне после этого держать их в
руках? Что с того, если я иной раз кому из них и влеплю? Лентяи и не та-
кого заслуживают. Что с того, если они недоедают и вокруг них не танцуют
на задних лапках? Да они другого и не заслужили. Так что занимайтесь-ка
вы своим делом, а я - своим, не то я сегодня же беру расчет.
Его жесткое узкое личико стало каменным, и Скарлетт положительно не
знала, как быть. Если он сегодня возьмет расчет, что ей делать? Не может
же она сидеть здесь всю ночь и сторожить каторжников!
Видимо, терзавшие Скарлетт сомнения в какой-то мере отразились в ее
взгляде, ибо лицо Джонни вдруг слегка смягчилось, а в голосе, когда он
заговорил, появились примирительные нотки:
- Поздно уж, миссис Кеннеди, ехали бы вы лучше домой. Стоит ли нам
расстраиваться из-за такой мелочи, а? Вычтите десять долларов в будущем
месяце из моего жалованья, и дело с концом.
Взгляд Скарлетт невольно скользнул по жалким людям, пожиравшим ветчи-
ну, и она подумала о больном, который лежал в продуваемом ветрами сарае.
Нет, надо избавляться от Джонни Гэллегера. Он вор и жестокий человек.
Кто знает, как он обращается с каторжниками, когда ее тут нет. Но с дру-
гой стороны, человек он ловкий, а одному богу известно, как ей нужен
ловкий человек. Нет, не может она с ним сейчас расстаться. Он ведь день-
ги для нее выгоняет. Просто надо следить за тем, чтобы каторжников кор-
мили как следует.
- Я вычту из твоего жалованья двадцать долларов, - решительно заявила
она, - а завтра, когда вернусь, мы с тобой продолжим разговор.
Скарлетт подобрала вожаки. Но она уже знала, что никакого продолжения
разговора не будет. Знала, что на этом все кончится, и знала, что Джонни
тоже это знает.
Она ехала по тропе, выходившей на Декейтерскую дорогу, а в душе у нее
совесть боролась с жаждой наживы. Она понимала, что не дело это - отда-
вать людей на милость жестокого карлика. Если по его вине кто-то из них
умрет, она будет виновата не меньше, чем он, так как оставила их в его
власти, даже узнав о том, что он жестоко обращается с ними. Но с другой
стороны... а с другой стороны, не надо попадать в каторжники. Если люди
нарушили закон и их поймали с поличным, они заслужили такую участь. Со-
весть ее мало-помалу успокоилась, но пока она ехала по дороге, истощен-
ные, отупевшие лица каторжников то и дело возникали перед ее мысленным
взором.
"Ах, я подумаю о них потом", - решила Скарлетт и, затолкав эту мысль
в чулан своей памяти, захлопнула за ней дверь.
Солнце совсем зашло и лес вокруг потемнел, когда Скарлетт достигла
того места, где дорога над Палаточным городком делала петлю. Когда солн-
це скрылось и сгустились сумерки, в воздухе появился пронизывающий хо-
лод; в темном лесу завыл леденящий ветер, затрещали голые сучья, заше-
лестела засохшая листва. Скарлетт никогда еще не бывала так поздно на
улице одна, ей было не по себе и хотелось поскорее очутиться дома.
Большого Сэма что-то не было видно, и Скарлетт, натянув вожаки, оста-
новила двуколку: отсутствие Сэма беспокоило ее, она боялась, не схватили
ли его янки. И тут она услышала шаги на тропинке, что вела к Палаточному
городку, и с облегчением вздохнула. Уж она проберет Сэма за то, что он
заставил ее ждать.
Но из-за поворота показался не Сэм.
Она увидела высокого белого оборванца и приземистого, похожего на го-
риллу, негра с мощными плечами и грудью. Скарлетт поспешно хлестнула по-
водьями лошадь и выхватила пистолет. Лошадь затрусила было, но белый
взмахнул рукой, и лошадь шарахнулась в сторону.
- Дамочка, - сказал он, - нет ли у вас четвертака? Очень я голоден.
- Убирайся с дороги, - возможно тверже сказала Скарлетт. - Нет у меня
денег. А ну, пошел.
Но человек решительно схватил лошадь под уздцы.
- Стаскивай ее! - крикнул он негру. - Деньги у нее наверняка в лифе!
То, что за этим последовало, произошло стремительно, как в страшном
сне. Скарлетт вскинула руку с пистолетом, но некий инстинкт подсказал ей
не стрелять в белого, так как можно ранить лошадь. Когда же негр, плото-
ядно осклабясь, подскочил к двуколке, Скарлетт выстрелила в него. Попала
она или не попала, так и осталось неизвестным, ибо в следующую минуту ей
сдавили руку с такой силой, что кости хрустнули и пистолет выпал у нее
из пальцев. Подскочивший к экипажу негр - он стоял так близко, что она
чувствовала запах немытого тела, - схватил ее поперек туловища и стал
тащить из двуколки. Свободной рукой она отчаянно пыталась отпихнуть его,
расцарапать ему лицо и вдруг почувствовала большую лапищу у своего гор-
ла, раздался треск разрываемого лифа, и черная рука принялась шарить у
нее по груди. От ужаса и отвращения Скарлетт дико закричала.
- Заткни ей глотку! Да вытаскивай же ее! - крикнул белый, и черная
рука зажала Скарлетт рот. Она изо всей силы укусила ладонь, и снова зак-
ричала, и сквозь свой крик услышала, как ругнулся белый: она поняла, что
в темноте на дороге появился третий человек. Черная рука соскользнула с
ее рта, и негр отпрыгнул в сторону, спасаясь от ринувшегося на него
Большого Сэма.
- Езжайте, мисс Скарлетт!: - закричал Сэм, подминая под себя негра, и
Скарлетт, дрожа мелкой дрожью и не переставая что-то выкрикивать, схва-
тила вожжи и кнут и огрела тем и другим лошадь. Та рванулась с места, и
Скарлетт почувствовала, как колеса проехали по чему-то мягкому, чему-то
плотному. Это был тот белый, которого оглушил Сэм.
Потеряв от ужаса голову, Скарлетт стегала и стегала лошадь, которая
неслась галопом - двуколка подскакивала и раскачивалась из стороны в
сторону. Несмотря на владевший Скарлетт ужас, она все же услышала, что
за нею бегут, и закричала, понукая лошадь. Если это черное страшилище
настигнет ее, она тут же умрет, прежде чем он до нее дотронется.
Сзади раздался крик:
- Мисс Скарлетт, стойте!
Не придерживая лошади, вся дрожа, она оглянулась и увидела, что
Большой Сэм бежит за ней по дороге - длинные ноги его работали как порш-
ни. Скарлетт натянула вожжи, Сэм поравнялся с нею и плюхнулся в двукол-
ку, притиснув Скарлетт к противоположному краю своим большим телом. Лицо
Большого Сэма было в поту и в крови; задыхаясь, он спросил:
- Вас не покалечили? Они вас не покалечили?
У Скарлетт не было сил даже ответить, но заметив направление взгляда
Сэма и то, как он быстро отвел глаза, она вдруг осознала, что лиф ее ра-
зодран до пояса, так что видны и голая грудь, и корсет. Дрожащей рукой
она стянула края лифа и, опустив голову, разрыдалась.
- Дайте-ка мне вожжи, - сказал Сэм и выхватил вожжи у нее из рук. - А
ну, пошла, лошадка!
Свистнул кнут, и испуганная лошадь понеслась диким галопом, грозя оп-
рокинуть двуколку в канаву.
- Очень я надеюсь, что не убил эту черную обезьяну. Но проверять я не
стал, - с трудом переводя дух, проговорил Сэм. - Ну, а ежели он вам чего
повредил, мисс Скарлетт, я вернусь и добью его.
- Нет... нет... поедем скорее отсюда, - всхлипывая, пробормотала она.
ГЛАВА XLV
В тот вечер Фрэнк отвел ее, тетю Питти и детей к Мелани, а сам отпра-
вился куда-то с Эшли - Скарлетт казалось, что она сейчас лопнет от обиды
и возмущения. Да как он мог в такой вечер отправиться на политическое
собрание?! Подумаешь - политическое собрание! Уехать в тот самый вечер,
когда на нее напали, когда с ней бог весть что могло случиться! Какой же
он бесчувственный, какой эгоист! И вообще он отнесся ко всей этой исто-
рии с возмутительным спокойствием - стоял и смотрел, как Сэм внес ее в
дом, рыдающую, в разодранном до пояса платье. Он даже ни разу не дернул
себя за бороду, пока она, обливаясь слезами, рассказывала ему, что прои-
зошло. Он только мягко спросил: "Лапочка, вас покалечили - или вы просто
перепугались?"
От бешенства и слез она не в состоянии была вымолвить ни слова, и Сэм
сказал, что она просто перепугалась.
"Я так считаю, это потому, что они платье ей разорвали..."
"Ты молодчина, Сэм, и я не забуду, что ты для нас сделал. Если я
чем-то могу тебе отплатить..."
"Да, сэр, вы можете послать меня в Тару - только побыстрее. Янки-то
ведь за мной охотятся".
Фрэнк и это выслушал спокойно, ни о чем не спрашивая. Вид у него был
такой же, как в ту ночь, когда Тони постучался к ним в дверь: это-де
