шире и низкую стрельчатую арку. Не задумываясь, она вошла в нее и, сог-
нувшись, пробралась в узкую, низкую подземную галерею, необычайно прочно
сделанную рукой человека и еще всю мокрую от только что схлынувшей воды.
Минут пять она шла по ней, не встречая никаких препятствий и не ощу-
щая страха, как вдруг сзади послышался слабый шум. Быть может, это Зден-
ко уже спускался, направляясь на Шрекенштейн, но она была намного впере-
ди его и еще прибавила шагу, чтобы опасный спутник не догнал ее. Он ни-
как не мог заподозрить, что она идет впереди, так что ему незачем было
спешить, а пока он будет распевать свои жалобные песни и бормотать свои
бесконечные сказки, она успеет дойти до Альберта и оказаться под его за-
щитой.
Однако услышанный ею шум стал усиливаться - теперь он уже походил на
грохот бурно несущихся вод. Что же могло случиться? Не догадался ли
Зденко об ее намерении? Не открыл ли он шлюзы, чтобы задержать ее и уто-
пить? Но сделать это он мог, лишь войдя сюда сам, а он, несомненно, был
позади нее. Мысль эта, однако, не очень ее успокоила. Зденко был спосо-
бен скорее пожертвовать жизнью, утонуть вместе с нею, чем допустить,
чтобы убежище Альберта было открыто. На всем своем пути Консуэло не за-
метила ни заступа, ни шлюза, ни камня - ничего, чем можно было бы задер-
жать воду и затем спустить ее. Вода могла быть только впереди нее, а
между тем шум слышался сзади, и он все рос, усиливался, приближался со
страшным грохотом.
Внезапно Консуэло с ужасом заметила, что галерея, вместо того чтобы
подниматься, опускается - сначала постепенно, а затем все круче и круче.
Несчастная ошиблась дорогой! Впопыхах, из-за густого пара, поднимавшего-
ся со дна колодца, она не заметила другой арки, значительно более широ-
кой, находившейся как раз напротив той, в которую она вошла. Она попала
в канал, служивший стоком для вод колодца, вместо того чтобы подняться
по другому, который вел к резервуару или к источнику. Зденко, идя по
противоположной дороге, преспокойно открыл шлюзы: вода ринулась водопа-
дом на дно колодца и, наполнив его до стока, уже устремилась в галерею,
по которой мчалась растерявшаяся, похолодевшая от ужаса Консуэло. Вскоре
и эта галерея, в которую поступал излишек воды, должна была в свою оче-
редь наполниться. По мере приближения к бездне, куда должна была хлынуть
вода, спуск становился все круче. Еще секунда, еще мгновенье - и канал
будет затоплен. Свод, еще совсем мокрый, говорил о том, что вода запол-
няет его доверху, что спасения нет и, как ни мчись несчастная беглянка,
ей все равно не спастись от несущегося позади нее бурного потока. Воздух
уже вытеснялся массой воды, приближавшейся со страшным шумом. От удушли-
вой жары становилось трудно дышать. Сама жизнь словно замирала, душа
преисполнялась ужаса и отчаяния. Уже грохот разъяренной воды раздавался
совсем близко от Консуэло, уже рыжеватая пена, зловещая предвестница по-
тока, появилась на вымощенном полу галереи и опередила еле движущуюся,
растерявшуюся жертву.
XLI
- О матушка! - воскликнула Консуэло. - Открой мне свои объятья! О
Андзолето, я так любила тебя! О боже, вознагради меня в лучшей жизни!
Едва из груди Консуэло успел вырваться этот вопль предсмертной тоски,
как она споткнулась и ударилась о незамеченное препятствие. Какая неожи-
данность! Какая милость божья! Это была крутая узкая лестница, поднимав-
шаяся куда-то вверх, и Консуэло полетела по ней на крыльях страха и на-
дежды. Свод нависает над самой головой; поток несется, ударяется о лест-
ницу, по которой Консуэло уже успела взбежать, заливает первые десять
ступенек, обдает по самые щиколотки быстро убегающие от него ноги девуш-
ки и наконец, достигнув низкого свода, оставшегося уже позади Консуэло,
со страшным шумом низвергается в глубокий резервуар, над которым на кро-
шечной площадке очутилась юная героиня, добравшаяся сюда ползком, в по-
темках, ибо страшный порыв ветра, пронесшийся перед вторжением воды, за-
дул ее фонарь.
Консуэло падает на последнюю ступеньку; поддерживаемая инстинктом са-
мосохранения, она еще не знает, спасена ли она, или шумящий водопад -
это новая грозящая ей опасность, а холодные брызги, обдающие ее волосы,
- это распростертая над нею ледяная рука смерти.
Между тем резервуар постепенно наполняется, и обильные воды источника
несутся дальше в недра земли по другим, глубже проходящим стокам. Шум
затихает, пары рассеиваются, в подземелье слышится звонкое журчанье во-
ды, скорее благозвучное, чем страшное. Дрожащей рукой Консуэло удается
зажечь фонарь. Сердце еще сильно бьется в груди, но мужество уже верну-
лось к ней. На коленях благодарит она бога и свою мать и наконец огляды-
вается кругом, направляя колеблющийся свет фонаря на то, что окружает
ее.
Обширный, созданный природою грот распростер свой свод над пропастью,
наполняемой водою из дальнего источника, теряющегося в недрах Шрекенш-
тейна. Пропасть эта так глубока, что воды в ней не видно; если же бро-
сить туда камень, он катится минуты две и ныряет с шумом, напоминающим
пушечный выстрел. Долго потом эхо пещеры повторяет этот звук, а зловещее
клокотание невидимой воды, точно лай адской своры, длится еще того
дольше. Узкая тропинка, высеченная в одной из скалистых стен грота,
вьется над пропастью и теряется в другой темной галерее, которая идет
вверх, отклоняясь от потока, и уже не носит на себе никаких следов руки
человеческой...
Таков был путь, открывавшийся перед Консуэло. Другого нет: вода зали-
ла и совершенно закрыла дорогу, по которой она сюда пришла. Не ждать же
ей тут возвращения Зденко! Здесь убийственно сыро, свет фонаря уже блед-
неет, меркнет, грозит совсем погаснуть, а потом его не зажжешь.
Консуэло не падает духом, хотя прекрасно понимает, что это не путь на
Шрекенштейн. Эти подземные галереи, открывающиеся перед ней, - игра при-
роды: они ведут либо в тупики, либо в лабиринт, откуда ей не найти выхо-
да. И все-таки она решается идти по ним, хотя бы для того, чтобы найти
себе более сухое убежище до будущей ночи. Ночью снова появится Зденко,
он остановит поток, вода в галерее схлынет, пленница сможет выбраться
отсюда и вновь увидит над собой свет звезд.
Итак, Консуэло с новыми силами углубилась в тайники подземелья. Но на
этот раз она внимательно приглядывалась ко всем изменениям почвы и ста-
ралась все время идти вверх, не соблазняясь более просторными и прямыми
на вид галереями, попадавшимися ей на каждом шагу. Она была уверена,
что, действуя так, не наткнется на поток и сможет потом вернуться назад.
Она двигалась среди тысячи препятствий: громадные камни преграждали
ей дорогу, ранили ноги; огромные летучие мыши, вспугнутые светом фонаря,
целыми стаями бились вокруг него и, точно духи тьмы, носились над путни-
цей. Но после первых минут изумления и страха каждое новое препятствие
лишь придавало ей мужества. Местами приходилось перебираться через ги-
гантские каменные глыбы, оторвавшиеся от скал, тоже грозивших обвалиться
и висевших в каких-нибудь двадцати футах над ее головой; местами же про-
ход так суживался и свод становился таким низким, что ей приходилось
ползти в разреженном горячем воздухе. Так продвигалась она с полчаса,
как вдруг у одного узкого прохода, где, несмотря на всю ее стройность и
гибкость, ей едва удалось пройти, она попала из огня да в полымя, очу-
тившись лицом к лицу со Зденко, сначала окаменевшим от изумления и ужа-
са, а затем вознегодовавшим, разъяренным, угрожающим - таким, каким она
уже видела его однажды.
В этом лабиринте, посреди бесчисленных препятствий, при мерцающем
свете фонаря, то и дело затухавшего от недостатка воздуха, о бегстве не-
чего было и думать, и Консуэло решила, насколько хватит сил, защищать
свою жизнь против покушения на убийство. С пеной у рта, с блуждающим
взглядом Зденко, очевидно, на этот раз не думал ограничиться одними уг-
розами. Внезапно он принял необычайное по своей жестокости решение: он
стал собирать огромные камни и наваливать их один на другой между собой
и Консуэло, чтобы замуровать узкую галерею, где она находилась. Таким
образом он мог быть уверен, что, не спуская воды в течение нескольких
дней, уморит ее голодом, - так пчела, найдя в своей ячейке назойливого
шершня, залепляет воском вход в нее.
Но Зденко сооружал эту стену из гранита и притом воздвигал ее с неи-
моверной быстротой. Атлетическая сила, которую проявлял этот на вид ху-
дой, истощенный человек, ворочая и поднимая глыбы, слишком красноречиво
говорила Консуэло о том, что сопротивление немыслимо и что лучше вер-
нуться назад, в надежде найти какой-нибудь другой выход, чем доводить
юродивого до последней степени ярости. Она попробовала растрогать его,
уговорить, убедить своими речами.
- Зденко, - говорила она, - что ты делаешь, безумец? Альберт не прос-
тит тебе моей смерти. Альберт ждет и зовет меня. Я ведь друг его, его
утешение, его спасение. Губя меня, ты этим губишь своего друга и брата.
Но Зденко, боясь поддаться действию ее слов и твердо решив продолжать
начатое дело, запел на родном языке веселую, живую песню, не переставая
в то же время возводить свою циклопическую стену.
Еще один камень, и сооружение будет закончено. Консуэло с ужасом
смотрела на работу Зденко. "Никогда, - думала она, - не разрушить мне
этой стены: тут нужны руки великана". Последний камень был положен, но
вскоре Консуэло заметила, что Зденко принимается за сооружение второй
стены. Очевидно, целая громада, целая крепость воздвигалась между нею и
Альбертом. А Зденко все продолжал петь и, казалось, наслаждался своей
работой.
Вдруг счастливая мысль осенила Консуэло. Ей пришла в голову та ерети-
ческая формула, которую перевела ей Амелия и которая так возмутила ка-
пеллана.
- Зденко! - крикнула она ему по-чешски сквозь щель уже разделяющей их
стены. - Друг Зденко! "Обиженный да поклонится тебе".
Едва успела она произнести эти слова, как они оказали на Зденко маги-
ческое действие: выронив из рук огромный камень, он начал с тяжким вздо-
хом разбирать стену еще более поспешно, чем складывал; окончив, он про-
тянул руку Консуэло и молча помог ей перебраться через нагроможденные
глыбы камней, после чего внимательно посмотрел на нее, странно вздохнул
и, передав ей три ключа на красной ленте, указал на лежавшую перед нею
дорогу и проговорил:
- "Обиженный да поклонится тебе".
- А ты разве не хочешь быть моим проводником? - спросила она. - Дове-
ди меня до твоего господина.
Зденко покачал головой.
- У меня нет господина, - возразил он, - у меня был друг. Ты отнима-
ешь его у меня. Веление судьбы свершилось. Иди, куда направляет тебя
господь. Я же буду плакать здесь, пока ты не вернешься.
Сев на груду камней, он закрыл лицо руками и не вымолвил больше ни
слова.
Консуэло не стала тратить времени на его утешение. Она боялась, как
бы в нем снова не пробудилась ярость, и, пользуясь своим временным влия-
нием на него, а главное, зная теперь, что она на верной дороге к Шре-
кенштейну, стрелой помчалась вперед. Во время своего мучительного хожде-
ния по неведомым галереям Консуэло мало подвинулась вперед, так что
Зденко, идя несравненно более длинной, но недоступной для воды дорогой,
встретился с ней на месте соединения двух подземных ходов: одного - ис-
кусно высеченного в скалах рукой человека, другого - безобразного, при-
чудливого, полного всяких опасностей творения природы; оба они шли по
кругу под холмом, на котором возвышался замок с его службами. Консуэло
не подозревала, что в эту минуту она находилась под парком замка, и, ми-
новав все его ворота и рвы, шла по дороге, где никакие запоры и ключи
канониссы не могли ее остановить. Пройдя некоторое расстояние по новой
