удар. Адмирал ван Неес принимает командование авангардом голландского
флота, который обходит ордер англичан и смыкается с подветренной стороны
с арьергардом под началом Корнелиса Тромпа; тем временем де Рюйтер с ос-
новными силами остается с наветренного борта англичан. Охват противника
на этот раз удался блестяще: Михиэл де Рюйтер потирает руки и отдает
приказ идти на абордаж. Теперь он доведет сражение до победного конца -
теперь или никогда!
В гром пушек вплетаются хлопки мушкетных выстрелов. Все ближе подби-
раются к огромным английским кораблям голландские фрегаты. Корпуса ко-
раблей стонут и трещат, наваливаясь друг на друга, в воздух взвиваются
абордажные крючья, перекидываются через фальшборты мостики. На палубах
английских линейных кораблей закипает жаркая рукопашная схватка. Пламя,
пожирающее такелаж, кажется в наступивших сумерках нестерпимо ярким. Над
морем повисает пелена тумана.
Тех из англичан, кого голландцы еще не успели взять на абордаж, охва-
тывает дикая паника, и они спасаются бегством! "Семь провинций" еще цеп-
ко держат в когтях абордажных крючьев один из английских фрегатов. Гол-
ландцы уже захватили бак и верхнюю палубу, и только на юте еще яростно
сражаются капитан фрегата и кучка его людей. Михель Шредер, размахивая
тяжелой саблей, прорывается к трапу, ведущему на полуют, и в отсветах
пламени, пробивающихся сквозь туманные сумерки, успевает увидеть медную
пластину с названием корабля. Но уже в следующую минуту он его забывает
- так велико желание поскорее захватить полуют и покончить с этим кро-
вопролитием. Вот он уже первым ступил на трап, подняв саблю - и тут за-
метил белобрысую голову и две руки, сжимающие поднятый над ней артилле-
рийский банник. Матрос стоит на коленях, расширившиеся глаза под окро-
вавленной повязкой на лбу полны смертельного ужаса. Он просит пощады.
Михель Шредер уже занес ногу, чтобы пинком отшвырнуть его в сторону,
как вдруг стоящий на коленях с мольбой восклицает:
- Сжальтесь, господин! Я не англичанин, я гамбуржец!
Несколько секунд Шредер оторопело смотрит на него. Но ему некогда
разбираться, и он кричит:
- Прочь с дороги! Спросишь потом Михеля Шредера! - с этими словами
старший штурман взлетает на полуют, выбивает из руки подвернувшегося ан-
гличанина пистолет, валит другого ударом сабли... Потом видит вокруг
своих товарищей и в следующий момент - богато украшенный, позолоченный
эфес шпаги, которую протягивает ему капитан фрегата.
- Сдаюсь! "Ариадне" больше не на что надеяться, - говорит он, с пок-
лоном подавая Шредеру и свои пистолеты.
- Если не ошибаюсь, наши пути-дороги уже дважды пересекались! - воск-
лицает тот, имея в виду снятие с айсберга и встречу в тумане год назад.
Спустившись на палубу "Ариадны", они остановились перед толпой плен-
ных. Один из них, долговязый блондин с окровавленной повязкой на лбу,
окликнул старшего штурмана:
- Одну минуту, господин Михель Шредер!
Старший штурман вспомнил о гамбуржце, просившем пощады, и, приглядев-
шись, узнал в нем Михеля Зиверса, нанявшегося в свое время на "АннШар-
лотт" и затем попавшего в Лондоне в лапы к вербовщикам флота его вели-
чества.
- Вот как довелось встретиться, - обронил Михель Шредер. - Не лучше
ли было тебе оставаться у меня на корабле. А что теперь?
- Я бы хотел обратно в Гамбург, - попросил Зиверс.
- Думаю, что это вполне возможно осуществить. Когда кончится война,
голландцы не отправят тебя обратно в Англию. Может, тебе уже недолго ос-
талось ждать.
Больше поговорить им не удалось: каждая пара рабочих рук была на сче-
ту, надо было срочно ремонтировать пострадавшие в сражении корабли и го-
товить их к плаванию к родным берегам. К тому же еще предстояло буксиро-
вать домой захваченные английские суда.
Два дня спустя флот-победитель стал на якорь в заливе Эйссельмер. Над
Амстердамом плыл перезвон церковных колоколов, возвещавших победу. Вся
Голландия чествовала адмирала де Рюйтера, а Йохан де Витт повесил ему на
шею почетную золотую цепь - награду генеральных штатов. Спасителя свобо-
ды и отечества прославляли на каждом шагу, но за пышными славословиями
скрывалось самое главное: эта победа открывала всем голландским толсто-
сумам, судовладельцам, банкирам и плантаторам неограниченные перспективы
быстрого обогащения, не говоря уже об отвоеванных колониях в Вест-Индии
и Ост-Индии.
Ни один из ораторов ни словом не обмолвился об истинных причинах то-
го, что семь тысяч английских и нидерландских моряков не вернулись из
этого крупнейшего и кровопролитнейшего из всех известных до тех пор
морских сражений.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Лето клонилось к закату. Спустя восемь дней после великой битвы флоты
англичан и голландцев вновь схлестнулись в яростном сражении. Монк жаж-
дал мести за поражение в Четырехдневной битве; на этот раз англичане
имели подавляющий перевес в силе флота. Но Михиэл де Рюйтер вовсе не со-
бирался приносить бессмысленные жертвы: он увел свои корабли в прибреж-
ное мелководье, недоступное глубоко сидевшим в воде английским линейным
кораблям. Спустя три недели флот де Рюйтера был вновь приведен в полную
боевую готовность, однако адмирал Монк на этот раз не рискнул принять
вызов - он научился бояться голландцев.
Обе стороны перешли теперь к ведению "малой войны", в которой основ-
ная роль отводилась каперам, подрывавшим морскую торговлю противника.
Каперскую лицензию от генеральных штатов получил и Михель Шредер, его
легкий фрегат крейсировал между Ла-Маншем и Гельголандом.
В Гамбурге росла тревога за безопасность торговых кораблей. Североаф-
риканские пираты быстро научились извлекать для себя выгоду из неразбе-
рихи военного времени, и теперь их корабли заходили даже в Северное мо-
ре. Совет и адмиралтейство не могли больше противостоять настойчивому
давлению коммерц-депутатов и судовладельцев. Постройка двух тяжелых фре-
гатов была уже делом решенным, хотя парламент, которому предстояло фи-
нансировать это предприятие, осторожно заметил, что деньги будут предос-
тавлены не раньше, чем начато строительство кораблей. Последнее, а также
события непрекращающейся морской войны представляли собой две главные
темы разговоров и споров в залах заседаний совета и гильдий, в конторах
купцов и судовладельцев, в трактирах и домах всех, кто тем или иным об-
разом был к этим темам причастен. Теперь Карфангер был почти уверен, что
Гамбург получит наконец конвойные фрегаты.
Трезво оценив новую обстановку, Томас Утенхольт пришел к выводу, что
раз уж сорвать постройку кораблей не удастся, то необходимо по меньшей
мере сделать все, чтобы пробраться в число тех, кто будет распоряжаться
конвойной флотилией. Поэтому он принялся уговаривать Маттиаса Дреера и
Мартина Хольсте добиваться права командовать конвойными фрегатам, когда
настанет время искать для них капитанов, обещая обоим не поскупиться на
"приобретение" необходимого количества голосов.
- Но почему же не удастся сорвать постройку кораблей? - недоумевал
Мартин Хольсте. - Если город и согласился на это дело, то это вовсе не
означает, что корабли непременно будут спущены на воду. И если совет
поймет, что на этот раз выбросил кучу денег на ветер, то в другой и вов-
се поостережется браться за такое.
Утенхольт в сомнении покачал головой; Маттиас Дреер изумленно уста-
вился на Мартина Хольсте. Похоже, парень совсем рехнулся! Конечно, в это
суровое время никто особо не деликатничал, выбирая средства для достиже-
ния цели, но убийство, а теперь еще и поджог - это уж слишком! Нет, на
это он не пойдет. Карфангер прав, добиваясь создания городской конвойной
флотилии. Что касается предложения тестя попытаться стать капитаном од-
ного из конвойных фрегатов, то оно Маттиасу Дрееру пришлось по душе. Да
и кто откажется командовать современным, отлично вооруженным кораблем -
ведь это еще ко всему и адмиральский чин! Но если корабли не сойдут со
стапелей, откуда в Гамбурге появиться адмиралам?!
Вопрос так и остался без ответа, ибо в этот момент снаружи, со сторо-
ны Эльбы, грянул пушечный выстрел. Стекла в окнах конторы Утенхольта
зазвенели. Следом за первым выстрелом прогремели еще два.
- Это не салют, - встревожился Маттиас Дреер, - заряды не холостые.
Мартин Хольсте уже распахнул окно.
- Эгей! Взгляните-ка на этого наглеца.
Все кинулись к окну - и застыли в изумлении. Сумерки еще не успели
сгуститься - часы показывали только половину восьмого - и картина, отк-
рывшаяся их взору, не могла быть наваждением. У берега Эльба стояли на
якоре три английских "купца", трюмы которых были загружены товаром для
Лондона. Рядом стоял один из кораблей Захариаса Спрекельсена, собирав-
шийся отправиться в Англию вместе с ними. Легкий фрегат под нидер-
ландским флагом, очевидно, поднявшийся вверх по Эльбе, обстрелял англи-
чан зажигательными ядрами, один из "купцов" уже пылал. Его команда в па-
нике попрыгала в воду, в надежде спастись с помощью пришвартованной к
борту горящего судна шлюпки. В этот момент вспыхнули паруса и просмолен-
ный такелаж второго из "купцов"; тем временем голландец открыл огонь по
третьему. Едва на нем занялся такелаж, голландский фрегат уже стоял ла-
гом к кораблю Спрекельсена.
- Неужто он собирается?.. - только и успел сказать Маттиас Дреер, и
голландец, не обращая внимания на гамбургский флаг, развернулся, батареи
его левого борта плюнули огнем в такелаж гамбуржца, и смельчак под всеми
парусами начал стремительно уходить вниз по течению Эльбы.
Утенхольт и Дреер оторопело таращились на гибнущие я языках пламени
корабли. Тишину нарушил голос Мартина Хольсте:
- Похоже, что этот голландец знает фарватер, как свой жилетный кар-
ман.
- Ты прав, - отозвался Утенхольт, - чтобы отважиться на такое, надо
быть... Но как может гамбуржец?
- А вы вспомните капитанов того несчастного каравана, доставшегося в
шестьдесят втором году пиратам. Их тогда с позором изгнали из города,
немудрено, что кто-то из них, быть может, подался на службу к голланд-
цам.
Мысль показалась всем разумной. Они принялись обсуждать происшедшее
на их глазах, в то время как отблески пламени от выпавших на Эльбе кора-
блей плясали на стенах конторы Утенхольта. В дверь, постучали. Вошел
слуга и доложил, что внизу дожидается моряк, который желает поговорить с
хозяином.
- Прямо сейчас? - Утенхольт поморщился. - Что ему нужно?
- Прошу прощения, сударь, но он отказался ответить на этот вопрос.
Сказал только, что это очень важно.
- А его имя? Назвал он себя?
Слуга прикрыл рот рукой и прошептал хозяину:
- Его имя - Михель Зиверс.
Утенхольт задумался, затем повернулся к Дрееру и Хольсте.
- Михель Зиверс - что-то не припомню?
- Не тот ли это Михель Зиверс, которому Мартенс одолжил денег из вы-
купной кассы? - спросил Мартин Хольсте.
Теперь и Утенхольт вспомнил об истории с сыном погибшего корабельного
плотника с "Мерсвина" и приказал слуге привести Зиверса наверх.
Вскоре тот появился и робко остановился в дверях.
- Подойди-ка поближе, - суровым тоном приказал ему Утенхольт. - Так
ты, значит, и есть тот самый Михель Зиверс, из-за которого я имел
столько неприятностей несколько лет назад. Думаю, что и хозяин "Летучей
рыбы" вспоминает о тебе без особой радости.
- Простите меня, сударь; Я знаю... я хотел бы...
Михель Зиверс бросил взгляд на Дреера и Хольсте. Казалось, что он не
решается в их присутствии говорить дальше. Томас Утенхольт, поняв это,
сказал Зиверсу, что у него нет секретов от этих людей и что он может при
них говорить обо всем открыто. И тем не менее Зиверс еще раз попросил
разрешения переговорить с Утенхольтом с глазу на глаз.
- И что там у тебя за такие важные дела? - проворчал Утенхольт. - Ну
ладно, будь по-твоему, пойдем со мной.
