Впрочем, Фиш не слишком кривил душой - тетушка Нормы
действительно выглядела превосходно в новеньком темно-синем костюме.
Фиш имел основания полагать, что излучает былое обаяние, и ему
показалось, что глаза женщины заблестели от удовольствия. Но лишь на
какой-то миг, а затем ее лицо посуровело.
- Что я тут слышу? Почему вы даже не приходите навестить Норму? -
потребовала она ответа.
Фиш продемонстрировал глубокое изумление:
- Ну... как же так, Норма, разве ты ничего не объяснила своей
тетушке? Прошу прощения, минутку. - Он устремился к рисункам на стене.
- Ну вот, хорошо. Вот эти, Норма, просто превосходны; видны
значительные улучшения. Симметрия, знаешь ли, и эта динамичная
плавность...
- Им уже три месяца, - буркнула Норма. На девушке была мужская
рубашка и хлопчатобумажные брюки; она, похоже, недавно плакала, но лицо
успела аккуратно подкрасить.
- Знаешь, детка, я хотел вернуться - даже после всего, что ты мне
наговорила. Знаешь, я ведь приходил сюда раза два, но ты не откликалась
на звонок.
- Неправда.
- Ну, значит, тебя просто не было дома, - охотно исправился Фиш и
повернулся к миссис Прентис: - Норма, знаете, была не в духе. - Он
понизил голос. - Примерно через месяц после начала занятий она велела
мне убираться и больше не приходить.
Дэйв неторопливо пересек комнату и молча сел рядом с Нормой.
- Подумать только, брать деньги с бедного ребенка ни за что!-
страстно возмутилась миссис Прентис. - Почему же вы их не вернули?
Фиш подтащил складной стул и сел к ней поближе.
- Миссис Прентис, - тихонько проговорил он, - я хотел уберечь
Норму от ошибки. Вот что я ей сказал давай ты все же выполнишь наше
соглашение и годик со мной позанимаешься, сказал я. А если и тогда
будешь недовольна - что ж, я с радостью верну все до последнего цента.
- От вас не было никакого толку, - с истерическими нотками в
голосе произнесла Норма.
Фиш одарил ее взглядом, полным скорбного терпения.
- Да он просто войдет, посмотрит, как я работаю, и скажет что-
нибудь вроде: "Здесь чувствуется большое настроение", или "Симметрия
хороша", или еще что-нибудь такое же [бессмысленное]. Я так
издергалась, что даже [не могла рисовать]. Тогда, тетя Мэри, я вам и
написала, но вы были в Европе. Черт возьми, я должна была что-то
сделать, разве нет? - Девушка так крепко стиснула пальцы в кулак, что
они побелели.
- Ну-ну, милая, - прошелестела миссис Прентис и положила руку
племяннице на плечо.
- Я посещала дневные занятия в Культурном центре, - проговорила
Норма сквозь зубы. - Ничего другого я себе просто [не могла позволить].
Глаза миссис Прентис засверкали от негодования.
- Не думаю, мистер Уилмингтон, что нам следует и дальше это
обсуждать. Я требую, чтобы вы вернули все деньги, которые я вам
заплатила. Мне кажется, это просто непорядочно - такой известный
художник - и [унизился] до...
- Миссис Прентис, - сказал Фиш, снова понизив голос, - если бы не
моя вера в блестящее будущее Нормы как художницы, что ж, я теперь же
вручил бы вам все до по-след-не-го цента Но в данном случае она
совершает большую ошибку, так что я снова предлагаю...
- Док, - грубо перебил его Дэйв, - черт возьми, вы как можно
скорее вернете ей деньги. - Он подался вперед, обращаясь к старшей из
женщин: - Если хотите знать, как его настоящее имя, то перед вами
Гордон Фиш. Так он, во всяком случае, назвался, когда мы с ним
познакомились. Все это обычное мошенничество. Вовсе он никакой не
художник. Настоящий Джордж Уилмингтон - его племянник; это инвалид,
проживающий в Висконсине. Док просто представился его именем, так как
юноша слишком болен, чтобы появляться на публике, и все такое.
Пожалуйста, вот правда. Или, по крайней мере, та ее часть, что известна
лично мне.
- Такова, стало быть, твоя благодарность, Дэйв, за то, что я
устроил тебя в художественную школу? - грустно спросил Фиш.
- Вы пробили мне стипендию, но вам это ничего не стоило. Я
выяснил у директора. Наверное, вы просто хотели убрать меня с дороги,
чтобы я не болтал лишнего. Ладно, док, тут все в порядке. Но когда я
встретил Норму - вчера у дверей вашего дома...
- Что? Когда?
- Около десяти.
Фиш поморщился; он тогда лежал в постели с больной головой и не
откликнулся на звонок. Если бы он только знал!
- Вас не было дома, ну, мы разговорились, и... Знаете, одно дело
прикидываться собственным племянником, а совсем другое - обещать кого-
нибудь обучить, когда вы сами не способны толком линию провести!
Фиш поднял руку.
- Послушай, Дэйв, есть кое-что, о чем ты и понятия не имеешь. Ты
уверен, что меня зовут Гордон Фиш? А ты когда-нибудь видел мое
свидетельство о рождении? Может, ты знаешь кого-то, кто помнит меня
ребенком? С чего ты взял, что меня зовут Гордон Фиш?
- Да вы же мне сами сказали.
- Верно, Дэйв, сказал. И еще ты говоришь, что настоящий Джордж
Уилмингтонг - инвалид, живущий в Висконсине. А ты его когда-нибудь
видел, Дэйв? Может, ты бывал в Висконсине?
- Нет, не бывал, но...
- И я не бывал. Нет, Дэйв, - Фиш важно понизил голос, - все, что
я о себе рассказывал, - всего-навсего ложь. И я это признаю. - Теперь
самое время пустить слезу Фиш обратил свои мысли к кредиторам, к
проблемам с машиной, к продавцу акций нефтяной компании, что сбежал на
юг с деньгами, к адвокатам, которые обобрали Фиша до нитки, пытаясь эти
деньги вернуть, - и вообще ко всеобщей неблагодарности. Теплая капелька
сбежала по щеке, и, наклонив голову, Фиш смахнул кулаком соленую влагу.
- Как же так? - пробормотал сбитый с толку Дэйв.
- У меня были свои причины, - через силу ответил Фиш. - Вполне
определенные причины. Но знаете, мне мне тяжело об этом говорить.
Oростите, миссис Прентис, могу я ненадолго остаться с вами наедине?
Она немного подалась вперед, сочувственно глядя на Фиша. Должно
сработать - такая женщина не может выдержать вид плачущего мужчины.
- Я, конечно, не возражаю, - вставая, сказала Норма. Девушка
направилась к двери, и Дэйв последовал за ней. Вскоре дверь за ними
закрылась.
Фиш высморкался, небрежно вытер глаза, браво распрямился и убрал
носовой платок.
- Полагаю, миссис Прентис, вы не знаете, что я вдовец. (Глаза ее
широко раскрылись.) Да, это правда, я потерял мою дорогую жену. Обычно
я, правду сказать, об этом не рассказываю, но теперь почему-то... Не
знаю, доводилось ли вам, миссис Прентис, терять близкого человека.
- Разве Норма вам не сказала? - взволнованно ответила она - Я
вдова, мистер Уилмингтон.
- О, я не знал! - заявил Фиш. - Но как странно! Я что-то такое
почувствовал... какую-то [вибрацию]. Простите, миссис Прентис... можно
мне звать вас Мэри? Знаете, после моей утраты... - Надо бы пустить еще
слезу; стоит только начать, дальше они уже текут сами. - Я стал сам не
свой. Представьте, даже не хотел жить. Целый год не мог дотронуться до
карандаша. И даже сегодня не могу провести хотя бы линию, если кто-то
за мной наблюдает. Вот, стало быть, и причина всей неразберихи. Эта
история с моим племянником и прочее - я просто все выдумал, считал, так
будет легче. Знаете, я бываю так неловок, когда речь идет о такте.
Словно слон в посудной лавке. Вот и вся история, Мэри. - Фиш откинулся
на спинку стула и еще разок энергично высморкался.
Глаза миссис Прентис увлажнились, но ее прелестное личико
выражало настороженность.
- Честно говоря, просто не знаю, что и думать, мистер Уилмингтон.
Вы говорите, что не можете рисовать на людях...
- Пожалуйста, зовите меня Джордж. Видите ли, это называется
психологической травмой.
- Ну а как вам такое предложение? Я на несколько минут вас
покину, а вы что-нибудь нарисуете. Думаю, тогда...
Фиш грустно покачал головой:
- Все гораздо сложнее. Я не могу рисовать [нигде] - только в
одной из комнат моего дома. Это связано с портретом жены и некоторыми
сувенирами. - Он с трудом сглотнул, но в третий раз слезу пустить не
решился. - Мне очень жаль, я нарисовал бы для вас все, что угодно, если
б мог, но...
Мэри некоторое время молча сидела, размышляя.
- Тогда, скажем, вот как. Вы, мистер Уилмингтон, отправляетесь
домой и что-нибудь рисуете - к примеру, набросок моего лица, по памяти.
Полагаю, любой квалифицированный художник может это проделать?
Фиш заколебался, не рискуя возражать.
- Ну вот, видите, и все будет улажено. Ведь вы не можете
раздобыть мою фотографию и отослать ее в Висконсин - просто не хватит
времени. Я дам вам... ну, скажем, полчаса.
- Пол...
- Вполне достаточно, разве не так? И значит, когда через полчаса
я приду за вами, если у вас будет нужный набросок - что ж, тогда станет
ясно, что вы говорите правду. Если же нет...
Прижатый к стене, Фиш не пал духом. Он встал с доверительной
улыбкой.
- Пожалуй, это будет по-честному. Только знайте - [вашего] лица
мне никогда не забыть. И еще хочу вам сказать, насколько мне легче
теперь, после нашей случайной беседы, и... что ж, лучше я пойду и
приступлю к рисунку. Жду вас через полчаса, Мэри! - Он помедлил у
двери.
- Я приду... Джордж, - сказала она.
Кряхтя и спотыкаясь, Фиш прорвался через весь дом, громко хлопая
за собой дверями. Повсюду жуткий бардак - на полу в гостиной разбросаны
диванные подушки и газеты; но ничего-ничего, вот выйдет она за него
замуж, будет кому убраться в доме. Теперь надо - Фиш открыл заветную
комнату, лихорадочно сорвал крышку с большой машины и принялся нажимать
кнопки на одном из блоков, - теперь надо только сделать проклятый
набросок. Один шанс из сотни. Но все же лучше, чем ничего. Фиш включил
машину, в беспомощном нетерпении наблюдая, как манипуляторы высунулись
наружу и повисли без движения.
Лицо - и схожесть! Единственная надежда - сложить его из
отдельных фрагментов. В машине уже не действовало ничего, кроме
некоторых почти бесполезных элементов, которые выдавали технические
рисунки, архитектуру, а также анатомические фрагменты. Только бы
хватило еще на одно лицо! И чтобы оно было хоть чуть-чуть похоже на
лицо Мэри!
Машина вдруг щелкнула и повела линию. Фиш замер, с отчаянной
тревогой наблюдая за тем, как связное движение двух вращающихся осей
переводит прямой толчок манипулятора в стройную линию. Одно
удовольствие смотреть - даже если в результате ничего и не выйдет. Вот
линия стала закругляться; теперь манипулятор поднимался, возвращаясь
обратно Нос! Машина рисовала нос!
На вид нос напоминал греческий - правильной формы, но великоват и
не слишком похож на аккуратный точеный носик Мэри. Но ничего-ничего, он-
то сумеет ее уговорить - Фишу бы только товар, а уж он-то его продаст.
Пусть хоть [какое-нибудь] женское лицо - только не очень уродливое. Ну,
вперед - теперь глаза!
Но манипуляторы остановились и снова повисли в неподвижности.
Машина тихо гудела; циферблаты светились; ничего не происходило.
Снедаемый нетерпением, Фиш взглянул на часы, хлопнул по ним
ладонью, снова внимательно в них всмотрелся, изрыгнул проклятия и
быстро зашагал прочь из комнаты. В последнее время машина иногда вот
так замирала, будто все пыталась и пыталась заработать, но почему-то не
могла, а затем - щелк! - снова включалась. Фиш поспешил обратно,
заглянул в комнату - пока ничего, опять ушел и стал расхаживать взад-
вперед по пустому дому, выискивая, чем бы заняться.
Тут он впервые заметил, что в корзинке под щелью для писем лежит
