выиграть время и перехватить ситуацию в свои руки.
-- А у кого есть? -- Гек медленно развернулся, чтобы дать время глазам,
сверлящим его затылок и щеки, сделать выбор. Все выбрали пол и стены.
-- Но вот у...
-- Подожди, не тарахти, дай отдышаться. Угу. Извини, что перебил. У
кого-то ко мне претензии есть? Да?
-- Претензии не претензии, а вопросы к вам имеются... у людей... Они...
-- Мы не на приеме у английской королевы. Мое имя Стив, можешь
обращаться на ты. Это ничего, что я стою тут перед тобою, не мешаю?
Сторож растерянно двинул рукой, и Гек тотчас (но неторопливо)
истолковал это как предложение садиться.
-- Благодарю... Э-э, как тебя звать-величать? Ст... Нет, я имя имею в
виду. Тони? Хорошее имя, знавал я кое-каких Тони, все неплохие попадались.
Вот так. Теперь можно и поговорить, без спешки и серьезно...
Тони Мираньо был младшим братом известнейшего в определенных кругах
человека из банды Дяди Сэма. А Дядя Сэм, в свою очередь, возглавлял
крупнейшую бандитскую организацию в одном из правобережных районов Бабилона.
(Дяде Сэму настолько понравилась его официальная кличка-титул, что он даже
отрастил себе жидкую рыжую бородку, чтобы походить на символьные карикатуры.
За это, кстати, и получил заглазную кличку Индюк, которая нравилась ему
гораздо меньше.) Паул Мираньо был у Дяди Сэма предводителем боевиков,
специалистом по междоусобным проблемам. В тридцать два года он так и не
завел семью, мотая направо-налево денежки, но своими "подвигами" досрочно
свел в могилу мать-сердечницу; отца и след простыл еще двадцать лет назад.
Пришлось взять на воспитание младшего братишку -- и братишка воспитался.
Тони, пребывая в тени своего знаменитого брата, успел тем не менее повидать
свет, получив два года на малолетке в Песках за грабеж. После отсидки его
впрягли в дело, пристроив по блату на рынок, наблюдающим в розничную
торговлю героином. Но однажды Тони решил подработать в свободное время и
взять кассу -- захолустное отделение сберегательного банка на пустынной
улочке неподалеку от рынка. Дали ему шесть лет, три он уже отсидел. Всякое
бывало в эти три года -- и ножи, и "понял-понял", -- но с его характером и
связями сиделось, в общем, неплохо. Сила была, постоять за себя мог, разумом
бог не обидел, ну и братан не забыл, поддержал своей мохнатой лапой.
Нормально. Впервые, однако, заробел он чужого человека на своей территории.
Тони почувствовал нечто вроде стыда за свою слабость -- но ведь не
зуботычины же он, в самом деле, испугался...
-- Давай, поговорим. Может, похаваешь? Напостился поди? Тогда погоди с
разговорами, сейчас чайку заварим да разберемся, что к чему. Стив, говоришь,
тебя зовут?
"Тертый парнишка", -- отметил про себя Гек. Ситуация грозила выходом
из-под контроля: Сторож-Тони явно нацелился перехватить инициативу. Но
первый раз сидел он пацаном, судя по перстню...
-- Стив, Стив. С памятью, я вижу, у тебя все в порядке. Но тогда скажи
мне, Тони, прежде чем заваривать чай, откуда ты возьмешь заварку -- не из
того ли буфета? -- Гек указал на общий стенной шкафчик для продуктов.
-- А в чем дело?
-- Не хотелось бы тебя оскорблять отказом, но оттуда, -- Гек кивнул на
стенной шкафчик -- я жевать не стану, все в нем дерьмом пропахло.
Сторож непонимающе наморщился и вдруг врубился: только что на унитаз
взгромоздился один из парней, а шкафчик был открыт всем ветрам.
-- Ну, ты знаешь, это же не на дальних зонах, здесь других правил
придерживаются... А мое -- вот, в тумбочке, закрыто как положено, не
волнуйся.
-- Это уже лучше. И все-таки -- кто тут у тебя придерживается других
правил, чтобы я для себя знал: я-то, по старости лет, на своих стою.
Сторож твердо посмотрел было в немигающие глаза Гека, и холодок страха
опять заворочался в его груди. С этого -- станется, сейчас начнет пробирную
палатку раскладывать...
-- Тех уж нет. Это Тети хаванина, когда он еще Клещом был. Наши не ели,
а ему не позволили общий ящик лапать. Гусь! Собери парашу из комода и сгрузи
в мусор. Стенки протри. Мухой, скотина! -- взревел он, увидев, что Гусь уже
открыл рот для вопроса.
Гек легко дал обвести себя вокруг пальца. Ему -- да, не положено было
бы есть из незакрытого продхрана, а простым ребяткам -- кроме неодобрения и
насмешек -- подобное нарушение по незнанию ничем бы не грозило на первый раз
в нормальной крытке. Но пусть Тони понервничает с мокрым рогом, пусть
вспомнит малолетку. Достигнуто было главное -- он победил. На некоторое
время.
Гек только пригубил чифир, остальное уступил Сторожу. Пришлось
рассказать кое-что о себе, с отрепетированными недомолвками: "я посторонний
человек, жертва случайностей и лягавского произвола, ну, ты меня понимаешь,
ни за что прицепились, ничего у них на меня нет..." Подоспел и наиболее
деликатный момент.
-- Ну, угловой, где ты мне место хочешь определить, по своим понятиям
-- что думаешь?
Вопрос прозвучал очень серьезно. До этого -- Тони да Тони, а сейчас
урочьим титулом спрашивает, намекает, что он-то выше. И то хлеб, что
солидный урка: хоть не гнет морально, с уважением поддавливает.
-- А что -- мы люди простые. Сам видишь -- одна молодежь сидит. Старше
меня только ты, а мне до четвертака еще год с лишним. Мы к правильным людям
относимся с уважением -- чем богаты, как говорится. Лучше моей шконки в этой
хате нет. Милости прошу. А я рядом расположусь. Крученый -- переместись.
-- Ну, уважил. Не откажусь. Мне после морозильника очень в кайф сегодня
спать будет. Да, Тони, не дергайся насчет верхнего парнишки -- пусть спит,
где спал, мне дешевых привилегий не нужно за счет живых людей. И еще. Почему
у вас в доме такая грязь? Не предвариловка, чай?
-- Да, упустил малость. До этого Тетя все убирал, ну и сбилась очередь,
обленились парни. Сейчас наведем порядок. Аврал!..
-- Погоди. Где таз, тряпка? -- Гек засучил рукава, снял треники,
рубашку и остался в майке, трусах и ботинках. Усмехнулся ошалелым парням и
пояснил: -- Сегодня моя очередь. -- В гробовой тишине минут сорок Гек
приводил пол и стены камеры в порядок, драил на совесть -- и по углам и у
порога. Под шконки, правда, не полез, дотягивался руками и тряпкой. После
этого насухо протер пол, сполоснул и отжал тряпку, вымыл руки, оделся и
спросил в пространство камеры:
-- Ну что, ребятки, чисто?
-- Чисто... Нормально... Как на флоте... -- вразнобой отвечали ему.
-- Сегодня моя очередь была, а от завтра и дальше -- ваша будет. Тони,
ты, как основной, должен не руками, головой работать. Присмотри, чтобы парни
качество держали, как сегодня. Порядок в камере -- по всем вопросам -- на
тебя ляжет. Я лишь иногда советом подмогну. Не возражаешь против такого
расклада?
Сторож-то не возражал. Как вот ответ перед авторитетными держать? На
ближайшей прогулке спросят...
Спросили. Во дворе гуляли посменно. Раньше двор был разбит на отдельные
секции, а потом секции разобрали и выводили гуртом, человек по пятьсот в
смену, может чуть побольше. А было таких смен семь. Сторожа почти сразу
отвели в сторонку и стали как тогда, после конфликта с Клещом, допрашивать.
Сторож ничего не утаил (знал -- проверят), только кое-где сместил акценты,
чтобы выглядеть получше. Еще раз повторил рассказ о драке, подробно
обрисовал манеру говорить этого Ларея, татуировки, торчащие из-под майки,
его привычки и требования. На прямой упрек в том, что он спасовал перед
"дедком", Сторож так яростно взглянул на говорившего, что тот вынужден был
свести все к шутке -- Сторож был не трус, и все это знали...
Гек тоже был на этой прогулке. Слухи о нем уже широко гуляли по
"Пентагону", и сейчас возле него отирались чуть ли не толпами -- хотелось
рассмотреть поближе этого очень странного типа. Гек держался настолько
отрешенно, что набиваться с разговорами никто не решился. Зато достали
просьбами закурить. Гек терпеливо говорил: "не курю" -- и медленно
перемещался вдоль стены -- вперед-назад, вперед-назад. Ну никак не походил
он на громилу, рвущего цепи и наручники. Наконец один из самых заводных
сидельцев, по кличке Кот Сандро, встал у Гека на пути и спросил его с
усмешкой:
-- Опять в побег намылился, чувак? Что молчишь, с тобой
разговаривают... Не сверли, не надо. Даже дырку не протрешь своими зенками
гнилыми. Ты почему никому закурить не даешь?
Ну как было отвечать на этот дурацкий вопрос, чтобы самому дураком не
выглядеть? Гек развернулся к нему спиной и так же неспешно пошел в свободную
сторону. В принципе -- час был на исходе, можно и того...
Кот Сандро усмехнулся корешам и ринулся догонять:
-- А ну-ка, мужичок, тормознись сюда...
Сандро ухватил пришельца за плечо... Что было дальше -- толком никто не
понял. Просто Гек сам продолжил поворачиваться в заданном направлении, но
только одним корпусом. Кот Сандро тронул правое плечо, и Гек разворачивался
вправо. Одновременно он с максимальным ускорением разогнал правую руку,
сжатую в полукулак, и наотмашь ребром полукулака ударил по зубам. Главное
было в этом фокусе -- бить очень резко и точно, и чтобы плоскость ладони шла
перпендикулярно зубам, а удар пришелся бы по кончикам верхних передних.
Можно было бы ударить и в переносицу -- да это уже насмерть. Сандро упал в
полном сознании, но без понимания случившегося. И только когда он стал
выплевывать камешки изо рта -- увидел: это его зубы, четверо передних...
...Сандро почему-то упал, мужик по-прежнему шел... Засвистел тревогу
надзиратель на каменном заборе, захныкала сирена, возвещая об окончании
прогулки. Поднялась легкая суматоха. Сторожу никаких инструкций в тот день
не дали, обещали подумать...
Перед прогулкой сидельцев всегда шмонали с ног до головы. И хотя
сидящие представители городских кланов, даже враждующих, четко держали
подобие перемирия в процессе отсидки, крови и смертей хватало. Карточные
долги, межличностные конфликты, сход с тормозов, припадки агрессии, месть,
самосуды -- да мало ли чего, и половина ЧП -- во время прогулок. Надзиратель
сверху не уследил за самой дракой, видел только последствия. Клокочущий
злобой Кот Сандро объяснил, что упал сам и ударился ртом о колено -- ни к
кому претензий нет. Слухачи лишь повторяли информпараши: вроде его залетный
урка мочить пытался, да не успел. Чем -- не видели, бают -- кастетом. Однако
дела не завели, материала не хватало. Пострадавшие есть -- виновных нет.
Следующей прогулки ждали все -- от Сандро до надзирателей, но Гек на
прогулку не вышел.
-- Свинарник, -- коротко объяснил он свою позицию сокамерникам.
В камере ломка старого порядка и утверждение нового прошла на редкость
безболезненно. Недаром Гек в свое время провел целый год возле дона Паоло.
Он наглядно учился искусству построения отношений в маленькой людской
пирамиде, где чувство меры и такта -- тот самый цементный раствор, должный
скреплять воедино отдельных людей в единую стаю. Плох раствор -- общество
некрепко. Лишь оказавшись в шкуре дона Паоло, Гек осознал как следует
великую мощь старого дона, идущего по жизни с тяжеленным крестом
ответственности за судьбы своего безумного и уродливого мира.
Волею Гека два лидера было в камере: он и Тони Сторож. Тони исполнял
роль администратора, вожака, а Гек держался паханом -- судьей и советчиком,
толкователем неясных мест зонного кодекса, духовным авторитетом. Он же,
благодаря своим деньгам и вертухаю Вильскому, обеспечивал бесперебойное
