чёрных магов мог приложить к этому руку, Единственный, кто мог как-то
зачаровать книгу, оставался сам Салладорец, давным-давно сгинувший, не то
слившийся с вечной Тьмой, не то просто исчезнувший...
Способ сделать это был только один. Рунная магия. Сейчас Фесс
запоздало пожалел, что эта область осталась ему практически неведома -
заштатная кафедра, до которой аколит факультета малефицистики так и не
успел добраться. Эх, был бы здесь старик Парри, мельком подумал Неясыть. А
ведь он должен жить где-то не слишком далеко... относительно Северного
Клыка, конечно. Найти бы, показать... нет, тогда бедняга либо умрёт от
страха, либо кинется доносить. Ни того, ни другого ему, Фессу, совсем не
нужно,
Пришлось начинать осаду. Долгую, правильную, нацеленную на любые
признаки волшебства. Как нацелить заклятия специально на рунную магию,
Неясыть, увы, не знал. Поэтому приходилось расширять круг, что неизбежно
оборачивалось снижением чувствительности и избирательности чародейства.
Роковой труд Салладорца окружила узкая дорожка из розоватого порошка,
Достав компас и сориентировавшись по сторонам света, Неясыть специальным
пестиком осторожно сделал в порошке четыре углубления - северо-восток,
северо-запад, юго-восток и, соответственно, юго-запад. Далее, словно
составляя какой-то грандиозный пасьянс, принялся выкладывать на столе в
строгом порядке, то и дело сверяясь с чертежом-наброском, разноцветные
камни, какие-то резные фигурки, корешки, засушенные листья и прочие
атрибуты магического ремесла. Атака требовала долгой "инженерной
подготовки" как сказал бы осадный мастер. Смысл - синтез, слияние теней,
отбрасываемых великими стихиями и отражающихся во многих живых существах,
растениях и минералах, наделённых свойством цеплять Силу.
Наконец все углы, дуги, хорды, центры всевозможных пересечений и
связывании в начерченной Фессом сложной фигуре вокруг книги Эвенгара были
заполнены. Баланс вроде бы приличный. Чувствительности должно хватить.
Неясыть высек огонь и поднёс тлеющую лучинку к заполненным чёрной
маслянистой жидкостью углублениям в розовой дорожке. Вспыхнуло бледное
прозрачное пламя, над столом задрожал воздух; розовый порошок с шипением
начал плавиться. Дедовские методы, раздражённо подумал Фесс.
Некоторое время ничего не происходило. Баланс заклятий не нарушался,
Сила текла свободным и широким потоком, ни одного сбоя - и никаких
результатов.
Фесс прошипел ругательство.
И в тот же миг пламя над чёрными лунками внезапно обрело цвет и жар,
взметнувшись чуть ли не к потолку острыми рыжими языками. Внезапно
ворвавшийся в окно вихрь смёл со стола все столь любовно выстроенные
Неясытем коренья, травы и амулеты. Чёрный переплёт книги распахнулся сам
собой, и над жёлтыми страницами, покрытыми мелкими ровными строчками -
переписчик, как видно, был мастером своего дела, - появилось человеческое
лицо. Высокий лоб, буйные кудри, острый подбородок, глубоко сидящие глаза,
сросшиеся на переносице кустистые брови. Взгляд пронзителен и остёр.
Салладорец собственной персоной!
Текли мгновения. И опять ничего не происходило. Наконец Фессу надоело
ждать, и он дерзнул осторожно пощупать застывший в воздухе призрак
совсем-совсем простеньким заклятием поиска.
Пламя с шипением исчезло, точно залитое водой. Книга сама распахнулась
не то на третьей, не то на четвёртой странице. Злым огнём на каждой из них
горели невидимые обычным зрением знаки, в которые слагались совершенно на
первый взгляд безобидные буквы классического имперского алфавита.
Так и есть. Салладорец наложил-таки на книгу какое-то заклятие... но
вот вопрос - какое? Действительно ли это была гениальная затея кого-то из
Белого Совета, помогающая вот уже сколько лет без долгих разговоров ловить
и отправлять на костёр всех недовольных и тянущихся к другим источникам
знания, или же эти чары имели совсем иное назначение? Эх, Парри, Парри,
как же мне тебя не хватает! Уж ты-то бы мигом разобрался во всех этих
хитросплетениях...
Пока заклятие не погасло, Фесс торопливо стал зарисовывать незнакомые
очертания странно искажённых рун. Когда-нибудь он найдёт ответ на эти
вопросы. Когда-нибудь.
Атлика и в самом деле вернулась на рассвете, пошатываясь от усталости
и еле держась на ногах. Впрочем, глядя на неё, трудно было предположить,
что эта усталость вызвана долгими занятиями любовью. Одежда покрылась
дырами, кое-где полы кафтанчика оказались прожжены, Налицо прибавилось
царапин, костяшки кулаков тоже были содраны.
- Ты дралась, что ли? - удивился Неясыть, приподнимаясь на лежанке и
протирая глаза. Гном и Прадд ещё блаженно спали сном праведников.
- Не, по стенам лазила, - мотнула головой девушка. - Слушай, поесть
ничего не найдётся? Зверски голодна.
- Погоди, кухарка ещё и плиту не топила, так что только если чего
холодного Сугутор достанет, - развёл руками Неясыть.
- Спаситель с ним, пусть холодного, - отмахнулась Атлика. - Только
пусть пошевеливается, а то его самого съем!
Растолкав гнома и объяснив ему задачу, Фесс вернулся к девушке. Атлика
уже успела забраться на его лежанку, не чинясь, укрылась его одеялом,
разбросав по подушке свои роскошные волосы. Трудно было понять - то ли это
приглашение к более близким отношениям, то ли человек просто устал и
вымотался до такой степени, что ему уже не до приличий. Одежда Атлики
валялась на полу бесформенным комом.
- Будь любезен, полай мне нож, - попросила она с набитым ртом, жадно
вгрызаясь в краюху подсоленного хлеба.
Слегка оторопев, Фесс исполнил просьбу.
- Хороший ты мальчик, хоть и учился у Тёмного. - Атлика поддёрнула
сползающую с груди простыню. - Ну, рассказывай, что прочёл, что понял?..
Неясыть покачал головой.
- Я не читал трактата, Атлика. Девушка застыла, не донеся до рта
отрезанный ломоть ветчины
- Как это - "не читал"?!
- Спал я, - напрямик бросил Неясыть. - Вчера тоже повозиться пришлось.
Выяснял тут кое-что. - И прежде чем Атлика дала волю священному гневу,
высоко поднял листок с зарисованными рунами. - Тебе это ничего не
напоминает?
Подняв брови, Атлика несколько мгновений рассматривала рисунок.
- Нет, конечно. Разве что вот этот - ну точь-в-точь сатир, трахающий
нимфу.
- Тьфу! - рассердился Фесс. - Я тебе о деле говорю. О том, почему ваши
гнёзда так легко вычислялись и брались.
- Ты нашёл предателя? - Глаза Атлики округлились, - Ты можешь назвать
его настоящее имя? - Фесс вздохнул.
- Атлика, то, что ты видишь, - опознавательный знак, чёткая магическая
метка. Руны - из арсенала так называемой рунной магии. Переписчики
старательно копировали книги Салладорца, а вместе с ними - и эти руны.
Невольно, конечно, самих рун они и вовсе не видели. А вот потом кто-то
очень ловко научился чувствовать это рунное заклинание. И безошибочно
наводить на ваши ковены или святых отцов-экзекуторов, или стражу Академии.
- Ты хочешь сказать... - Голос Атлики не предвещал ничего хорошего.
- Я просто хочу сказать, что ваши книги - меченые. И Академия этим
искусно пользуется, - торопливо проговорил Фесс. - Предатель действительно
был - в ближайшем окружении Салладорца. И он - или она - каким-то образом
пометил текст. После этого Святой Инквизиции оставалось только следить и
ждать. Как только гнездо набирало силу, становилось опасным - его
уничтожали. Позаботившись при этом, чтобы кто-нибудь спасся, унося с собой
роковой трактат.
С лица Атлики сошла вся краска, Она забыла о еде, так и застыв с
надкушенным ломтем ветчины в руке.
- Отсюда следует, Атлика, что мы попались, - жёстко произнёс Фесс. -
Бежать бесполезно, я не сомневаюсь, что за домом следят. Я также не
сомневаюсь, что каждый твой шаг известен отцам-экзекуторам. Боюсь, что
очень скоро нам придётся драться.
- И ты знал всё это... и спокойно спал, дожидаясь меня? - прошептала
Атлика. Губы её предательски задрожали.
Неясыть пожал плечами.
- Не люблю оставаться в долгах. А спать там - не спать... неважно.
Если б отцы-инквизиторы пожаловали, я бы их и так почувствовал. Да и,
кроме того, скрывается только виновный. А я за собой вины не чувствую. Вот
и ждал тебя... сестра.
Атлика растерянно молчала, глядя то на книгу, то вновь на Фесса.
- Ну так что же делать, маг? - Кажется, это называется "стон последней
надежды".
- Ничего, сестра. Не бойся... живой в руки святых отцов я тебя не
отдам.
Атлика тихонько взвизгнула, сама зажав себе рот ладонью.
- Выброси книгу, - с нажимом сказал Фесс. - Выброси, а ещё лучше -
сожги.
- А... а ты не ошибся? С этими рунами? - почти с мольбой прошептала
девушка. Неясыть пожал плечами.
- Может быть, и ошибся. Во всяком случае, как видишь, никуда не бегу.
Так что можно сказать, что занимаюсь проверкой. Если мной сказанное -
правда, то должны за нас святые отцы взяться. А вот если не возьмутся...
- Значит, ты ошибся? - с надеждой воскликнула Атлика.
- Возможно. Впрочем, это может также означать, что в Святой Инквизиция
есть люди не глупее нас с тобой, которые сочтут более выгодным выпустить
нас сейчас, чем навек похоронить доселе безотказный способ. Так что, -
Фесс развёл руками, - как видишь, я жду. Да ты ешь, ешь, чего замерла?
- Тут замрёшь... - проворчала Атлика. - Когда такое услышишь...
Послушай, а как эти руны в точности действовали, ты не понял?
- Пока не понял, - признался Фесс. - Знаю лишь, что они есть и что их
можно обнаружить. А вот подавали ли они сами о себе весть инквизиторам или
тем приходилось какие-то ещё чары плести - сказать не могу.
- О-ох, - только и вздохнула Атлика, принявшись дожёвывать ветчину.
Фесс отвернулся к окну.
Осенний ветер, набрав скорость и разбег над морскими просторами,
ворвался в Арвест, точно орда лихих замекампских номадов. Он, подхватывая
жёлтые листья, понёс их, швыряя из стороны в сторону, закручивая в
разноцветные вихри - так и стоял бы целый день, наблюдая за игрой чужой
силы... Силы? Ох!..
Это походило на укол раскалённой иглой. Фесс захрипел, из лёгких
словно в единый миг выжали весь воздух. Незримая волна вновь прокатилась
над его головой... чудовищная, злая волна, одинаково чуждая и Тьме, и
Свету .
С трудом удерживаясь на подкашивающихся ногах, он нашёл в себе силы
обернуться. Атлика лежала лицом вниз, рука бессильно свесилась с узкой
постели, Неясыть с трудом заставил себя сделать короткий шажок к ней;
девушка застонала, силясь приподняться.
- Что это было, Неясыть?
Он не ответил. Смотрел на неподвижно лежащую книгу и словно наяву
чувствовал исходивший из неё жуткий, чудовищный напор, словно сам
неистовый Салладорец приказывал сейчас из своего загадочного далека:
"Не стоять! Действовать! Отомстить! Всем, всем, всем!"
Фесс поднял руку - инстинктивным жестом отстранения, защиты, и, как ни
странно, злой напор тотчас же исчез - будто и не было.
Как ни странно, Атлика уже пришла в себя. Сумела даже сесть на
постели. Оправила волосы, потянулась за одеждой.
- Отвернись.
Фесс повиновался. Вновь выглянул в окно - да так и замер, точно боясь
выдать себя резким движением.
Не скрываясь, из узкого слухового окна на крышу дома через улицу один
за другим протискивались арбалетчики в цветах Лесных Кантонов, но с
вычеканенным гербом Арвеста на кирасах. Протискивались, занимали свои
места, поднимали самострелы... Они прекрасно видели молодого мага, однако,
судя по всему, не имели никаких приказов стрелять по тем, кто не пытается
