- Главное достоинство всякого рассказа - его краткость, - заметил ко-
роль.
- Мой заключается в двух словах. Всем известно, что в тот день, когда
ваше пантагрюэльское величество приказали великому Калиостро убираться
восвояси вместе с его кубами, ретортами, привидениями и дьяволами, в тот
самый день, ровно в двенадцать часов пополудни, он собственной персоной
проехал в своей коляске через все городские заставы Берлина одновремен-
но. Да, да, это могут засвидетельствовать более двадцати тысяч человек.
Каждый из сторожей, охраняющих заставы, видел его в той же шляпе, в том
же парике, в той же самой коляске, с тем же багажом, на тех же лошадях,
и вам никогда не удастся разубедить их в том, что в этот день существо-
вало пять или шесть живых Калиостро.
Рассказ понравился всем. Не смеялся только Фридрих. Он весьма серьез-
но интересовался успехами милого его сердцу разума, и проявления суеве-
рия, доставлявшие столько пищи для остроумия и веселости Вольтеру, вызы-
вали у него лишь возмущение и досаду.
- Вот он, народ! - вскричал король, пожимая плечами. - Ах, Вольтер,
вот он, народ! И это в то самое время, когда живете вы, когда яркий свет
вашего факела озаряет весь мир! Вас изгнали, подвергли преследованиям, с
вами боролись всеми возможными способами, а Калиостро - стоит ему
где-нибудь показаться, и все уже околдованы. Еще немного, и его будут
носить на руках!
- А знаете ли вы, - спросил Ламетри, - что самые знатные ваши дамы
так же верят в Калиостро, как и добрые кумушки из простонародья? Да бу-
дет вам известно, что эту историю мне передала самая хорошенькая из ва-
ших придворных дам.
- Держу пари, что это госпожа фон Клейст! - сказал король.
- "Ты сам ее назвал!" - продекламировал Ламетри.
- Вот он уже на ты с королем, - проворчал Квинт Ицилий, за несколько
минут до того вошедший в комнату.
- Милейшая фон Клейст совсем помешалась, - сказал Фридрих. - Она са-
мая заядлая фантазерка, самая ярая поклонница гороскопов и волшебства...
Надо проучить ее - пусть будет поосторожнее! Она сбивает с толку всех
наших дам и, говорят, заразила своим помешательством даже собственного
супруга: он приносит в жертву дьяволу черных козлов, чтобы разыскать
сокровища, зарытые в бранденбургских песках.
- Но ведь все это считается у вас образцом самого хорошего тона, па-
паша Пантагрюэль, - сказал Ламетри. - Неужели вам угодно, чтобы и женщи-
ны подчинились вашему угрюмому богу - Разуму? Женщины существуют, чтобы
развлекаться и развлекать нас. Право же, в тот день, когда они потеряют
свое безрассудство, мы сами окажемся в дураках! Госпожа фон Клейст очень
мила, когда рассказывает о магах и чародеях. И щедро угощает ими Soror
Amalia...
- Что это еще за Soror Amalia? - с удивлением спросил король.
- Да ваша благородная и прелестная сестра - аббатиса Кведлинбургская.
Ни для кого не секрет, что она всем сердцем предана магии и...
- Замолчи, Панург! - прогремел король, стукнув табакеркой по столу.
III
Наступило молчание, и часы медленно пробили полночь [3]. Обычно
Вольтер, когда чело его дорогого Траяна омрачалось, умел искусно переме-
нить разговор и сгладить неприятное впечатление, невольно отражавшееся и
на остальных сотрапезниках. Однако в этот вечер Вольтер, печальный и
больной, сам испытывал глухой отголосок того прусского сплина, который
быстро овладевал всеми счастливыми смертными, призванными созерцать
Фридриха в ореоле его славы. Как раз сегодня утром Ламетри передал ему
роковую фразу Фридриха, которой суждено было преобразить притворную
дружбу этих двух выдающихся людей в весьма реальную вражду [4]. Поэтому
он не сказал ни слова. "Пусть он выбрасывает кожуру Ламетри, когда ему
вздумается, - думал Вольтер. - Пусть сердится, пусть страдает, только бы
поскорее кончился этот ужин. У меня резь в животе, и все его любезности
не облегчат моей боли".
Итак, Фридриху волей-неволей пришлось сделать над собой усилие и об-
рести свое философское спокойствие без посторонней помощи.
- Раз уж зашла речь о Калиостро, - сказал он, - и только что пробил
час, когда принято говорить о привидениях, я расскажу вам одну историю,
и вы сами поймете, как следует относиться к искусству чародеев. Это
приключение - чистая правда, ее рассказал мне тот самый человек, с кото-
рым оно произошло прошлым летом. Сегодняшний случай в театре напомнил
мне о нем, и, быть может, этот случай имеет какую-то связь с тем, что вы
сейчас услышите.
- А история будет страшная? - спросил Ламетри.
- Возможно! - ответил король.
- Если так, я затворю дверь, что за моей спиной. Не выношу открытых
дверей, когда говорят о привидениях и чудесах.
Ламетри закрыл дверь, и король начал:
- Как вы знаете, Калиостро умел показывать легковерным людям картины,
или, вернее, своего рода волшебные зеркала, в которых по его желанию по-
являлись изображения отсутствующих людей. Он уверял, что застает этих
людей врасплох и таким образом показывает их в самые сокровенные и самые
интимные минуты их жизни. Ревнивые женщины ходили к нему, чтобы узнать о
неверности мужей или любовников. Бывало и так, что любовники и мужья по-
лучали у него самые невероятные сведения о поведении некоторых дам, и,
говорят, волшебное зеркало выдало множество тайных пороков. Так или ина-
че, но итальянские певцы оперного театра однажды вечером пригласили Ка-
лиостро на веселый ужин, сопровождаемый прекрасной музыкой, а взамен
попросили его показать им несколько образчиков его искусства. Калиостро
согласился и, назначив день, в свою очередь пригласил к себе Порпорино,
Кончолини, мадемуазель д'Аструа и мадемуазель Порпорину, обещая показать
все, что им будет угодно. Семейство Барберини также было приглашено. Ма-
демуазель Жанна Барберини попросила показать ей покойного дожа Венеции,
и так как господин Калиостро весьма искусно воскрешает покойников, она
увидела его, сильно перепугалась и в смятении вышла из темной комнаты,
где чародей устроил ей свидание с призраком. Я сильно подозреваю, что
мадемуазель Барберини любит "позубоскалить", как говорит Вольтер, и ра-
зыграла ужас нарочно, чтобы посмеяться над итальянскими актерами, кото-
рые вообще не отличаются храбростью и наотрез отказались подвергнуть се-
бя подобному испытанию. Мадемуазель Порпорина со свойственным ей
бесстрастным видом заявила господину Калиостро, что она уверует в его
искусство, если он покажет ей человека, о котором она думает в настоящую
минуту и которого ей незачем называть, поскольку чародей, должно быть,
читает в ее душе, как в открытой книге. "То, о чем вы меня просите, не-
легко, - ответил Калиостро, - но, кажется, я смогу удовлетворить ваше
желание, если только вы дадите мне самую торжественную и страшную клят-
ву, что не обратитесь к тому, кого я вам покажу, ни с одним словом и не
сделаете, пока он будет перед вами, ни одного движения, ни одного жес-
та". Порпорина поклялась и вошла в темную комнату с большой реши-
тельностью. Незачем напоминать вам, господа, что эта молодая особа обла-
дает необыкновенной твердостью и прямотой характера. Она хорошо образо-
ванна, здраво рассуждает о многих вещах, и у меня есть основания думать,
что она не подвержена влиянию каких-либо ложных или узких взглядов. Пор-
порина так долго оставалась в комнате с призраками, что ее спутники уди-
вились и встревожились. Все происходило, однако, в абсолютной тишине.
Выйдя оттуда, она была очень бледна, и, говорят, слезы лились из ее
глаз, но она тотчас же сказала товарищам: "Друзья мои, если господин Ка-
лиостро чародей, то это не настоящий чародей. Никогда не верьте тому,
что он вам покажет". И не пожелала объяснить ничего более. Но несколько
дней спустя Кончолини рассказал мне на одном из моих концертов об этом
вечере с чудесами, и я решил расспросить Порпорину, что и сделал, как
только пригласил ее петь в Сан-Суси. Заставить ее говорить оказалось не-
легко, но в конце концов она рассказала следующее:
"Без сомнения, Калиостро обладает необыкновенными способами вызывать
призраки, и они до такой степени похожи на реальных лиц, что самые урав-
новешенные люди не могут не взволноваться. Но все-таки он не волшебник,
и то, что он якобы прочитал в моей душе, было, я уверена, основано на
его осведомленности о некоторых обстоятельствах моей жизни. Однако эта
осведомленность была неполной, и я бы не посоветовала вам, государь (это
все еще слова Порпорины, - пояснил король), назначать его министром ва-
шей полиции, ибо он мог бы наделать немало оплошностей. Ведь когда я
попросила его показать мне одного отсутствующего человека, я имела в ви-
ду маэстро Порпору, моего учителя музыки - сейчас он в Вене, - а вместо
него я увидела в волшебной комнате одного дорогого мне друга, скончавше-
гося в этом году.
- Черт подери! - произнес д'Аржанс, - пожалуй, это будет потруднее,
чем показать живого!
- Подождите, господа. Калиостро, имевший неточные сведения, даже не
подозревал, что человек, которого он показал мадемуазель Порпорине,
умер. После того как призрак исчез, он спросил у певицы, довольна ли она
тем, что увидела. "Прежде всего, сударь, - ответила она, - я хотела бы
понять, что это было. Объясните мне, прошу вас". - "Это не в моей влас-
ти, - ответил Калиостро. - Вы узнали, что ваш друг спокоен и что труд
его приносит пользу, - этого довольно". - "Увы! - возразила синьора Пор-
порина. - Сами того не зная, вы причинили мне большое горе - вы показали
человека, которого я не могла надеяться увидеть, и выдаете его за живо-
го, меж тем как я сама закрыла ему глаза полгода назад".
- Вот, господа, - продолжал Фридрих, - как обманываются эти чародеи,
желая обмануть других, и как разрушаются их хитроумные планы из-за ка-
кой-нибудь пружинки, которой нет в механизме их тайной полиции. Правда,
до известного предела они проникают в семейные тайны, в секреты личных
привязанностей, и так как все человеческие судьбы более или менее сход-
ны, а люди, склонные верить в чудеса, как правило, не слишком придирчи-
вы, то из тридцати раз чародеи угадывают двадцать; и хотя в десяти слу-
чаях из тридцати они ошибаются, на это никто не обращает внимания, тогда
как об удачных опытах громко кричат на всех перекрестках. То же происхо-
дит и с гороскопами. Вам предсказывают целый ряд самых обыденных вещей,
таких, какие неизбежно случаются со всеми людьми: например, путешествие,
болезнь, потерю друга или родственника, получение наследства, какую-ни-
будь встречу, интересное письмо и другие самые заурядные события челове-
ческой жизни. Но вдумайтесь, на какие катастрофы, на какие горести обре-
кают людей слабых и впечатлительных ложные откровения этакого Калиостро!
Поверив ему, муж убьет ни в чем не повинную жену; мать, которой покажут,
как где-то вдали умирает ее отсутствующий сын, сойдет с ума от горя, а
сколько других несчастий причиняет лженаука этих мнимых прорицателей!
Все это гнусно, и вы должны признать, что я правильно поступил, изгнав
из своего государства этого Калиостро, который угадывает так верно и пе-
редает такие добрые вести о здоровье людей, умерших и преданных земле.
- Допустим, - возразил Ламетри, - но все это не объясняет, каким об-
разом Порпорина вашего величества увидела своего мертвеца здравым и нев-
редимым. Ведь если она обладает такой твердостью и таким благоразумием,
как утверждает ваше величество, то это противоречит доводам вашего вели-
чества. Правда, волшебник ошибся, вытащив из своей кладовой мертвеца
вместо живого, который ей понадобился, но это еще больше убеждает в том,
что он располагает жизнью и смертью, и тут он сильнее вашего величества,
ибо, не в обиду будь сказано вашему величеству, вы повелели убить на
войне множество людей, но не смогли воскресить хотя бы одного из них.
