официально заняла место "старого хозяина". Она выложила им все прямо и
открыто, поскольку это никак не отражалось на их положении, да и поделать
с этим они ничего не могли. К вдове переходила вся собственность мужа,
если у того не было наследников мужского пола. Прямым наследником Флинта
был их сын, морях, и вдова просто поддерживала порядок на Ферме до его
появления. Если она умрет, заботы о Ферме лягут на плечи Клирбрука. Если
Спарк так никогда и не появится, Ферма отойдет к дальнему родственнику
Флинта из Кахеданана. Две семейные пары, которые не владели землей, но
обрабатывали ее и жили плодами своего труда, что практиковалось сплошь и
рядом на Гонте, могли не беспокоится, что их выгонит новый избранник
вдовы, даже если та выйдет за него замуж. Но Тенар боялась, что они сочтут
ее поведение недостойным памяти Флинта, которого они, ко всему прочему,
знали дольше, чем она. К ее величайшей радости, они не возражали. "Ястреб"
одним ударом вил завоевал их уважение. Кроме того, считали они, женщине
совсем не помешает мужчина-защитник в доме. Если она, к тому же, делит с
ним свою постель, что ж, аппетиты вдовушек общеизвестны. И, в довершении
всего, она была чужеземкой.
Жители деревни, в общем, считали точно также. Посудачили, помыли ей
косточки, но не больше. Оказалось, что оставаться порядочной женщиной в
глазах соседей проще, чем думалось Мосс. А может, все дело было в том, что
подержанные вещи стоят недорого.
Тенар была бы меньше уязвлена их праведным гневом, чем этой
безучастностью. Одна лишь Ларк щадила ее чувства и никогда не поднимала
больной вопрос, не судачила о "вдове и чужеземце", а просто смотрела на
них с Ястребом с интересом, любопытством и некоторой завистью.
Поскольку Ларк не смотрела на Ястреба сквозь дымовую завесу таких
слов, как "пастух", "наемный работник", "вдовушкин сожитель", многое в нем
удивляло ее. Его достоинство и простота в обращении были несколько иного
свойства, чем у большинства знакомых ей мужчин. Он был выдающимся
человеком, но на благодаря гигантскому росту или ширине плеч, но доброй
душе и острому уму. Она как-то сказала Иви:
- Этот человек в своей жизни повидал не только коз. Он знает о мире
гораздо больше, чем простой фермер.
- Если хочешь знать мое мнение, он - волшебник, по той или иной
причине утративший свою силу, - сказала знахарка. - Такое порой случается.
- А-а, - протянула Ларк.
Однако титул "Верховный Маг" для Ларк был неразрывно связан с блеском
роскошных дворцов на далеких островах, и ей в голову не могло прийти
соотнести его с темноглазым, седым мужчиной с Фермы-под-Дубами. Хотя мысль
о том, что он когда-то был волшебником, сперва смутила ее, но всякое
смущение исчезло без следа, стоило ей вновь увидеть его. Он сидел в
развилке одной из старых яблонь и спиливал высохшие сучья. Завидев
пришедшую на ферму Ларк, он радостно приветствовал ее. Его имя подходит
ему как нельзя лучше, подумала она, помахала Ястребу в ответ рукой и
улыбнулась, когда проходила мимо.
Тенар не забыла о вопросе, заданном ею Геду на теплых камнях у очага
под овчинным полушубком. Она вернулась к тому разговору через несколько
дней или месяцев спустя - для них время летело быстро и незаметно в
каменной усадьбе посреди укрытой снежным одеялом Фермы.
- Ты так и не ответил мне, - сказала она, - как тебе удалось
подслушать их разговор тогда, на дороге.
- Мне казалось, что я все объяснил тебе. Услышав приближающиеся
мужские голоса, я сошел с дороги я спрятался.
- Почему?
- Я был один, а вокруг, сама знаешь, сколько бандитов.
- Да, конечно... Значит, когда они проходили мимо тебя, Хейк
заговорил о Ферру?
- Кажется, он упомянул "Ферму-под-Дубами".
- Что ж, это вполне возможно. И выглядит вполне правдоподобно.
Понимая, что она ему не верит, Гед промолчал.
- Нечто подобное порой случается с волшебниками, - сказала она.
- И со многими другими.
- Возможно.
- Дорогая, не пытаешься ли ты сказать...
- Нет, совсем нет. Может, это все твое предчувствие? Будь ты
волшебником, ты ведь не остался бы здесь?
Они лежали на большой дубовой кровати под горой выделанных овечьих
шкур и пуховых покрывал, поскольку в комнате не было очага, а ночью
здорово подморозило и выпало много снега.
- Но вот что мне хотелось бы знать. Существует ли что-то помимо того,
что ты зовешь Силой... возможно, то, что предшествует ей? Или сама Сила -
лишь одно из проявлений некоего скрытого дара? Я вот о чем. Огион сказал о
тебе однажды, что ты был волшебником еще до того, как научился азам
магического искусства. Маг от рождения, говорил он о тебе. Я себе это так
представляю: Силу может получить лишь тот, у кого есть для нее некое
вместилище. Пустота, которую необходимо заполнить. Чем больше ниша, тем
больше Силы туда поместится. Но если Силу туда не поместили, или она
иссякла, или ее забрали у тебя... по-прежнему останется на месте...
- Та пустота, - закончил он.
- Пустота - это не самое подходящее слово.
- Вероятно, возможность? - предложил он, и тут же покачал головой. -
Это предполагает возможность... восстановления.
- Мне кажется, что ты очутился тогда, на дороге, в нужное время и на
нужном месте потому, что... из-за того, что это должно было случиться. И
твои "Сила" здесь ни при чем. Это просто случилось с тобой. Из-за твоей...
пустоты.
Помолчав немного, он сказал:
- Все это не слишком противоречит тому, чему меня учили на Рокке,
когда я был еще мальчишкой: истинная магия заключается в том, чтобы делать
только то, что ты должен делать. Но ты говоришь о большем. Не поступать, а
быть вынужденным поступить...
- Не думаю, что ты совершенно прав. Правильно ли ты поступишь или
нет, зависит все же, прежде всего, от тебя самого. Разве ты не пришел и не
спас мне жизнь... разве ты не воткнул вилы в Хейка? Вот это и впрямь
"поступок", ты действительно сделал то, что должен был сделать...
Он опять задумался, а затем спросил ее:
- Неужели этому тебя научили, когда ты была Жрицей Гробниц?
- Нет.
Она слегка поежилась, уставившись в темноту.
- Арку учили, чтобы быть сильной, нужно жертвовать. Собой и другими.
Простая сделка: даешь и получаешь что-то взамен. Не могу утверждать, что в
этом нет смысла. Но моя душа задыхалась в этих тисках: одно за другое, зуб
за зуб, смерть за жизнь... Хотелось вырваться на свободу. Никаких
платежей, долгов и выкупов... никаких сделок и расчетов - вот что такое
свобода.
- Д_в_е_р_ь _м_е_ж_д_у _н_и_м_и_, - тихо сказал он.
Этой ночью Тенар приснился сон. Ей снилась дверь из
"_С_о_т_в_о_р_е_н_и_я_ _Э_а_". Она представлялась ей во сне маленьким
окошком с неровным, мутным толстым стеклом. Оно было врезано в западную
стену старого дома на берегу моря. Окно было закрыто на задвижку. Она
хотела открыть его, но существовало некое слово, ключ, который она забыла,
слово, ключ, Имя, без которого она не могла открыть его. Она пыталась
отыскать его в комнатах с каменными стенами. Комнаты мало-помалу
уменьшались в размерах, постепенно погружаясь во мрак... Тут она
почувствовала, что Гед сжимает ее в объятиях, пытаясь разбудить и
успокоить, приговаривая:
- Успокойся, любимая, все хорошо, все в порядке!
- Я не могу вырваться на свободу! - плакала она, прижимаясь к нему.
Он успокоил ее, гладя по волосам. Наконец, они оба откинулись на
подушки.
- Взгляни-ка, - прошептал Гед.
Взошла полная луна. Ее призрачный свет, переливаясь на густых хлопьях
падающего снега, сочился в окно, от которого веяло холодом - Тенар не
закрыла ставни. Ночное небо мягко светилось. Они лежали в густой тени,
однако казалось, что потолок - всего лишь легкая вуаль, отделяющая их от
бездонного, безмятежного океана серебристого света.
Эта зима на Гонте выдалась долгой, с обильными снегопадами. Урожай
был собран отменный, и ни люди, ни животные не испытывали недостатка в
пище. Они ели и сидели в тепле - больше заняться было нечем.
Ферру выучила "Сотворение За" до конца. Ко Дню Зимнего Солнцестояния
она разучила Зимнюю Песнь и "_Д_е_я_н_и_я _Ю_н_о_г_о _К_о_р_о_л_я_". Она
научилась печь пироги с румяной корочкой, прясть и варить суп. Она знала
название каждого не скрытого снегом растения, а также впитала в себя уйму
других сведений, которые остались в голове у Геда после его короткого
ученичества у Огиона и долгого - в Школе Рокка. Но он ни разу не снимал с
полки Книги Рун и не научил девочку ни единому слову Древнего Наречия.
Он обсудил этот вопрос с Тенар. Она рассказала ему, как научила Ферру
одному слову, _т_о_л_к_, и на этом остановилась, поскольку ей показалось,
что этого делать не стоит, хотя она толком не знала, почему.
- Думаю все из-за того, что и никогда не разговаривала на этом языке,
не использовала его в магических заклинаниях. Я решила, что пусть уж лучше
ее научит тот, кто знает его в совершенстве.
- Не один мужчина не может этим похвастаться.
- Самой мудрой женщине известно вполовину меньше.
- Я хотел сказать, что лишь драконы знают его в совершенстве,
поскольку это их родной язык.
- Но они учатся ему?
Ошарашенный вопросом, Гед медлил с ответом, перебирая в памяти все,
что он читал или слышал о драконах.
- Я не знаю, - ответил он наконец. - Да и что мы вообще знаем о
драконах? Учат ли они друг друга, как мы: мать - ребенка, старший -
младшего? Или они, подобно животным, могут научиться лишь немногому,
получая большинство знаний при своем появлении на свет? Даже этого мы не
знаем. Но мне лично кажется, что язык драконов неотделим от них самих. Они
вместе составляют единое целое.
- И они не говорят ни на каком другом языке.
Гед кивнул.
- Они не способны учиться, - сказал он. - Такова их природа.
Через кухню прошла Ферру. В ее обязанности входило следить за тем,
чтобы ящичек для растопки был всегда полон, и сейчас она была занята тем,
что, нацепив жилет и шапочку из телячьей кожи, таскала в кухню щепки из
дровяного сарая. Свалив очередную порцию в ящичек у дымохода, Ферру вышла.
- Что это она напевает? - спросил Гед.
- Ферру?
- Когда остается одна.
- Но она никогда не поет. Она не может петь.
- Ну, на свой лад. "Далеко-предалеко на западе..."
- А-а! - воскликнула Тенар. - Эту песню! Разве Огион не рассказывал
тебе о Женщине из Кемая?
- Нет, - ответил он, - расскажи мне.
Тенар поведала ему эту историю под аккомпанемент поскрипывания колеса
прялки. Закончив, она сказала:
- Когда Мастер Ветров сказал мне, что они ищут женщину с Гонта, я
сразу подумала о ней. Но она, наверняка, давно уже умерла. Да и виданное
ли дело, чтобы рыбачка, будь она хоть трижды дракон, стала Верховным
Магом!
- Что ж, Мастер Образов и не утверждал, что женщина с Гонта станет
Верховным Магом, - заметил Гед. Он штопал порядком порванные штаны,
примостившись на подоконнике, поскольку день был пасмурный, и в комнате
царил полумрак. Прошло едва ли не полмесяца со дня Зимнего Солнцестояния,
и зима была в самом разгаре.
- Тогда что же он сказал?
- "Женщина с Гонта". Ты же мне сама рассказывала.
- Но они же спрашивали, кто же будет новым Верховным Магом.
- И не получили ответа на свой вопрос.
- Д_о_в_о_д_а_м _м_а_г_о_в _н_е_с_т_ь _ч_и_с_л_а_, - заметила Тенар
довольно язвительным тоном.
Гед перекусил нитку и намотал излишек нити вокруг двух пальцев.
- Я научился на Рокке играть словами, - согласился он. - Но это, как
