к ошибке. Как в этой игре, так и в жизни. Боксеров, не
демонстрирующих общепринятую подготовку, иной раз судьи сразу
снимают с соревнований -- за отсутствие, так сказать,
технического минимума (техминимума), технического, начального
хотя бы, арсенала. Выходят на ринг, допустим, два молодых
человека, одетые, экипированные по всей форме, в перчатках, с
безукоризненно перебинтованными руками, и начинают наносить
друг другу удары -- не ниже пояса, не открытой перчаткой, не по
затылкам. Дерутся вроде бы почти и без оплеух, но их
останавливают и просят покинуть место состязания -- "ввиду
явной технической неподготовленности". Что-то похожее, только
более наглядное и одностороннее, происходит, скажем, в
настольном теннисе: один из игроков как-то отбивает мячик, счет
растет 5:0, 10:0 не в его пользу и -- судьи не дожидаются 21:0
или 21:1 -- партия (и вся встреча) оканчивается по их решению
-- по причине той же "технической неготовности" одного из
участников. Хотя нигде не сказано о границе, грани между
ударами, выполненными -- хоть в боксе, хоть в теннисе -- по
правилам, и ударами "неправильными".
Фишер -- представитель, если так позволительно выразиться,
усиленно-правильных шахмат -- и здесь имеет шансы опередить
своих более молодых коллег. Которые не столь долго, не столь
беззаветно работали над собственно "техникой", то есть ==
способами отыскания надежных ориентиров для игры, отвечающей
духу позиции, а потому в огромном большинстве случаев дающей
особый, повышенный запас прочности, защищенности от тех же
принципиальных (но не "случайных", конечно) ошибок.
Не слишком умудренный таким опытом Михаил Таль выиграл у
Михаила Моисеевича Ботвинника целый матч (на большинство из 24
партий), но с треском проиграл матч-реванш (1961). Играть
который он не смог отказаться.
Невозможно представить себе Таля, признавшего меньшую
содержательность своей игры и потому сделавшего вывод: в
большом, сдвоенном, с позволения сказать, матче
(матч+матч-реванш) у меня нет шансов -- превосходство патриарха
скажется на большой, на всей (!) предстоящей дистанции. Между
тем, как известно, Д.Бронштейн незадолго до начала матч-реванша
уверенно предсказал победу пожилому претенденту (так ведь и
хочется заключить это слово в кавычки). Именно по причине
бльшей содержательности, солидности, что ли, фундаментальности
его игры (и подхода к шахматам, надо думать). Длительное,
основательно-протяженное состязание многое расставляет по своим
местам -- это не надо (ни к чему) специально доказывать. Тут,
как говорится, роль случайности сводится к минимуму. Не для
того ли, чтобы окончательно ее, случайность проклятую, добить,
чтобы потеснить еще, если не исключить, Фишер добавил в условия
безлимитного матча пункт о сохранении звания (чемпионом) при
счете результативных партий 9:9. Мы хорошо помним, что тут
началось, что тут поднялось. В чем только ни обвиняли Фишера. И
очевиднее других грехов была... трусость, требование -- себе!
-- форы. Дескать, Карпов, претендент, обязан выигрывать матч как минимум со
счетом 10:8. Он не имеет права проиграть больше 8-ми партий, а выиграть должен
обязательно 10. В то время как восседающему на троне, чемпиону, достаточно ==
чтобы сохранить (спасти) звание -- выиграть лишь 9 партий, проиграть же он может
целых 9, а не 8. Но ведь при этом как-то не учитывается, что 9, число
чемпионских побед, лишь на единицу меньше чаемых 10-ти побед претендентских,
что число проигрышей, "допустимых" для чемпиона, то есть 9, на единицу больше,
нежели число поражений, вполне допустимых для претендента. А главное -- как мог
бы "в случае чего" чувствовать себя претендент, победивший чемпиона с перевесом
только в одно очко -- может быть, в результате какой-то маловероятной, чудесной,
удивительно-чудовищной и т.п. ошибки, непостижимой, скажем так, оплошности,
однако (!) допущенной королем. В решающей партии, допустим, при счете 9:9
кому-то может ведь и "повезти" в самом чистом и мистическом виде -- чего в
жизни, тем более шахматной, шахматно-спортивной, при таком умственном
напряжении, не бывает, не может случиться!.. А потом ведь и счет 8:8,
"предыдущий" счет, уже показал равенство сил; и следующая партия, в каком-то
(мы знаем, в каком) смысле уже решающая для чемпиона: выиграет он ее -- и
главное дело сделано, проиграет -- и он на грани катастрофы; а претендент в
случае победы обеспечивает себе почетную ничью как минимум. Нервотрепки во
многих вариантах оказывается более чем достаточно; задачей Фишера было заранее
снизить ее накал. Сконструированные, предложенные, изобретенные им часы имеют
ту же цель -- смягчить возможные и почти неизбежные цейтноты, подбросить
"соломки" привычно падающим в этих местах тугодумам. Играйте в шахматы, как
всегда, как бы призывает он, и постарайтесь достигнуть нужного вам
результата... наиболее достойным, наименее суетливым, во всяком случае,
образом.
Между тем участь Фишера -- быть непрестанно обвиняемым в
том, что формула его матча подогнана "под себя". И это...
действительно так. Но, предлагая, выдвигая эту формулу он, по
здравом размышлении, выказывает бльшее понимание сути
фундаментальных шахмат, нежели многие из его критически
настроенных коллег. Отрицать проще, нежели соответствующим
образом, само-отверженно готовиться, пожизненно быть
погруженным исключительно в шахматы. Но ведь это так
односторонне, это -- флюсоподобие, фанатизм! И т.д., и т.п. С
нашей точки зрения, это -- нормальный (чуть было не написал --
обычный) суперпрофессионализм, да, нечастый в любой области
деятельности. Такой, какой, например, был присущ
К.С.Станиславскому или теперь свойственен Л.Белоусовой и
О.Протопопову. Будучи, нет, не выявленным, но лишь
почувствованным, он в 99 случаях из 100 не приветствуется,
иногда высмеивается -- и довольно умело, тоже "обоснованно",
правдоподобно, скажем так...
Профессионализм слишком редок -- как призвание, как
совершенно-природная склонность, -- научиться ему невозможно, а
"насильно" выполнять его установления
-- немыслимо. Но чтобы и отвлечься от него, необходимы достаточно
сильнодействующие меры, главная из них, наверное, -- погружение в обыденность, в
очередные задачи и задачки, решение которых обеспечило бы какую-то, чаще
минимальную, осуществимость, существовательность в рамках "рентабельной" (не
далее, не более) профессии.
Фишеру, чтобы "действовать наверняка или почти наверняка"
(Н.В.Крогиус), приходится ждать своего часа, дожидаться
наиболее выгодного, да, выигрышного, расклада. Рискуя: совсем
зеленая молодежь не осмелится попасть в "бункер" тоже патриарха
(уже!), а старшие -- вдруг да отнесутся к вызовам
окончательного "пенсионера" как к заведомо... несерьезным.
Может вообще ведь ничего не получиться, никто не захочет
играть с ним, несмотря на более чем заманчивый призовой фонд,
-- вот что самое страшновато-парадоксальное.
Пока он идет и на это.
Потому что другого выхода не видно.
Большая цитата из Лермонтова. "Маскарад", сцена первая:
Арбенин
...Я здесь давно знаком; и часто здесь, бывало,
Смотрел с волнением немым,
Как колесо вертелось счастья.
Один был вознесен, другой раздавлен им,
Я не завидовал, но и не ждал участья:
Видал я много юношей, надежд
И чувства полных, счастливых невежд
В науке жизни... пламенных душою,
Которых прежде цель была одна любовь...
Они погибли быстро предо мною,
И вот мне суждено увидеть это вновь.
Князь
(с чувством берет его за руку)
Я проигрался.
Арбенин
Вижу. Что ж? топиться!..
Князь
О, я в отчаянье.
Арбенин
Два средства только
есть:
Дать клятву за игру вовеки не садиться
Или опять сейчас же сесть.
Но чтобы здесь выигрывать решиться,
Вам надо кинуть все: родных, друзей и честь,
Вам надо испытать, ощупать беспристрастно
Свои способности и душу: по частям
Их разобрать; привыкнуть ясно
Читать на лицах чуть знакомых вам
Все побужденья, мысли; годы
Употребить на упражненье рук,
Все презирать: закон людей, закон природы.
День думать, ночь играть, от мук не знать свободы,
И чтоб никто не понял ваших мук (курсив везде мой -Л.Б.)
Не трепетать, когда близ вас искусством равный,
Удачи каждый миг постыдный ждать конец
И не краснеть, когда вам скажут явно:
"Подлец!"
Молчание. Князь едва его слушал и был в волнении.
Можно цитировать и дальше; например, это ==
Арбенин
Я рад был случаю, чтоб кровь привесть в волненье,
Тревогою опять наполнить ум и грудь;
Я сел играть -- как вы пошли бы на сраженье.
Князь
Но проиграться вы могли.
Арбенин
Я... нет!.. те дни блаженные прошли.
Я вижу все насквозь... Все тонкости их знаю,
И вот зачем я нынче не играю.
Здесь и своего рода программа профессионализма, во многом
и супер-профессио-нализма, подготовки к нему, и удивительное
объяснение, одно из возможных, дополняющих, столь долгого
отсутствия Фишера.
Рискуя стать совсем старым, клоунски-пожилым, он ждет
накопления груза житейских, внешахматных неправильностей -- в
поведенческом плане почти непоправимых, таких, которые
неизбежно вызывают... ошибки на доске. Заслуженные жертвы
должны созреть -- это с одной стороны.
С другой -- слишком велика их неподготовленность,
возможных "клиентов", к мясорубке конструкции Р.Фишера. Они
могут -- а вдруг! -- сдавать друг за другом матчи (о турнирах,
как всем понятно, не может быть и речи), ведь сдался же, в
детсадовски-смешных условиях (по сравнению с теми, что
предлагает Фишер), Р.Хюбнер -- Т.Петросяну. Рассыпался и по
большому счету выбыл уже из строя тот же Тигран Вартанович
после поражения в Буэнос-Айресе, которое экс-чемпион так и не
смог, как ни удивительно, хоть сколько-то внятно, конкретно
объяснить, == хотя специально высказывался (и вроде бы довольно
подробно) на эту тему.
Князь
Вы избегаете признательность мою.
Арбенин
По чести вам сказать, ее я не терплю.
Ни в чем и никому я не был в жизнь обязан,
И если я кому платил добром,
То все не потому, чтоб был к нему привязан;
А -- просто -- видел пользу в том.
Наработанный, накопленный авторитет Фишера, его знания,
опыт, навыки, совокупность нажитого в игре -- брошены, или
скорее заботливо положены, на одну чашу весов. Для того, чтобы
-- поднялась другая, чтобы было видно (и кое-кому из
непосвященных даже), что за игра эти шахматы. Раз они с людьми,
в том числе == либо в первую очередь -- с Фишером, проделывают
подобные вещи, словно бы заставляют, побуждают к такому
служению, к такому соединению с ними.
Но это может быть не понято и в далекой перспективе, и
суперпрофессионал готов к данному варианту, пожалуй, в первую
очередь. Как сказано у Э.Хемингуэя, "победитель не получает
ничего".
И надежды на "получение" у суперпрофи быть не должно.
Впрочем, разгаданный Другими (кем-то, ну, хоть кем-то)
суперпрофессионал уже награжден. Вознагражден. Тем что он
всего-навсего подал пример.
Будучи допрошенным, он, разумеется, сказал бы, что
совершенно не думал об этом. И оказался бы прав, оказался (и
остался бы) правдивым.
Человек, отвоевавший себе возможность вплотную, пожизненно
