ничтожна. Далее, мир в целом устроен для правшей, которым по жизни легче
двигать глазами и конечностями слева направо. Выбежав из зоны поражения,
можно, если захочется, принять ответные меры. Здесь такой фактор, как длина
ствола, неизмеримо важнее, чем марка ствола или его пристрелянность. А когда
используешь дубину или металлический прут -- понимай правило рычага, в этом
ключ многих приемов... И еще сопромат (чего? -- удивился Гек)... Всякий
может наловчиться швырять ножи, но если ты осознанно прикидываешь расстояние
броска, выбрав мерою число его вращений, ты научишься делать это быстрее и
метче. А чтобы и сильнее при этом было, -- опять же вспомни правило рычага и
бросай на прямой руке... Все это не заменит тренировок, но изрядно улучшит
их результаты. Очень важно усвоить основы, иной раз даже в ущерб деталям. Но
детали можно забыть, а основы, раз усвоив, никогда не забудешь. Кто умеет
плавать, тот не разучится. Хоть через двадцать лет. А навыки, определяющие
квалификацию, восстанавливаются в считанные дни. Патрик выражал подобные
премудрости более корявым языком, но хотел сказать он именно это. И Гек
старался. Все чаще в спаррингах он доставал учителя, в простоте своей
полагая, что Патрик специально допускает это в виде поощрения. Патрику
приходилось применять весь свой опыт и талант, чтобы сохранять приличную
дистанцию, которая хоть и сократилась, но была еще велика по чисто
объективным показателям -- знания, мускулатура, вес и рост. Патрик хмурился,
со своей стороны полагая, что, может быть, это уже возрастные изменения
наметились. В такие дни он особенно свирепствовал на "общебандных"
тренировках и на "практических занятиях".
Дело шло к лету. Ноябрь в самом начале все еще прихватывал ночами
ледком по лужам, но декабрь, пресветлый днем и темно-серый, с рыжим подпалом
ночью, позволил цвести всем цветам, как Конфуций когда-то.
Сидели у Патрика в мастерской, под которую он приспособил мансарду в
Доме, на третьем этаже. Патрик, видимо предчувствуя приближение очередного
загула, разрешил себе и Геку разгрузочный день. Они болтали о том, о сем.
Патрик занимался починкой механизма часов с кукушкой -- механика была у него
чем-то вроде хобби, а Гек, равнодушный к железу, бездельничал, сидя на
верстаке, и ловил мух, которых в конце той весны очень уж много уродилось на
городских помойках. На улице накрапывал дождь, дул ветер, и фрамугу решено
было закрыть. Где-то через полчаса мухи закончились, и Гек, растоптав
последнюю, пошел мыть руки, не замечая пристального взгляда, которым сверлил
его Патрик. Патрик тоже встал, уложил надфили в футляр, а футляр на
специальную полочку, отстегнул фартук, вслед за Геком вымыл руки и присел к
верстаку. Потом поискал в старом ящике, забитом разной дребеденью, и извлек
оттуда визитку Дяди Джеймса.
-- Гекатор, поди сюда.
-- Чего еще? -- насторожился Гек. Обращение по полному имени сулило
ему, как правило, внеплановые испытания и поручения.
-- Да не бойся, небольшая игра на пять минут. Тренировка на чувство
ритма.
-- Ага, небольшая! Сам же сказал, что сегодня отдыхаем!
-- В силе. Говорю -- пять минут займет, не больше.
-- Давай...
Патрик взял уголок визитки пальцами левой руки, правую сжал в кулак, но
два пальца -- большой и указательный -- растопырил в виде подковы так, чтобы
между ними было расстояние в два сантиметра. Свободный угол карточки он
поместил между краями подковки, потом вдруг пальцы левой руки разжал, а
подковку сомкнул. Визитка осталась в правой руке. Он повторил эту операцию
несколько раз.
-- Можешь так?
-- Ну наверное, чего сложного-то? -- Гек взял карточку и повторил.
-- Очень хорошо. Теперь я отпускаю, а ты ловишь. Фальстарт не
считается, когда ты хватаешь еще не отпущенную карточку. Поехали.
Первый раз Гек промахнулся -- карточка проскользнула между пальцев. Гек
обругал себя мысленно и сосредоточился. Вторую карточку (имея в виду вторую
попытку с той же карточкой) он поймал. И третью. Четвертая, пятая, шестая
попытки удались. Седьмую он прошляпил, с восьмой по десятую поймал. Патрик,
видимо недовольный им, помрачнел.
-- Повторим. -- Из следующего десятка Гек поймал все десять. -- Сиди
здесь, я сейчас подойду. -- По-прежнему насупленный, он вышел из мастерской,
а Гек, недоумевая, остался ждать.
Патрик выдернул Мамочку Марго из телефонного разговора и почти потащил
в спальную комнату. Там он заставил Марго взять любую из визиток таких же
размеров (5¶9 см) и велел ей отпускать визитку, сам же взялся ловить. Из
десяти он поймал две. Из следующего десятка тоже две. Из следующего десятка
три. Но это был потолок. Из тридцати следующих попыток, не считая
фальстартных, удачными оказались девять. Отсюда следовало два основных
вывода: первый -- у него самого великолепнейшая скорость реакции, с годами
не утраченная, плюс умение предугадывать действия партнера. Второй -- Малек
ненормален. В свое время высоколобые собратья по освободительной борьбе ему
объясняли, что этот тест иллюстративный, показывающий границы скорости
распространения нервных импульсов. И карточка, и мухи на лету, и его достача
на спаррингах -- совпадениям места не оставалось: Малек имеет феноменальные,
неправдоподобные данные... А значит, Патрик правильно сообразил и не
случайно остановил свой взор именно на нем...
В тот раз запой не состоялся, Патрик перешагнул через него в угаре
особенно интенсивных тренировок. Но, как всегда, он не счел нужным делиться
своими мыслями ни с кем, даже с Геком, причиной его раздумий.
Аптеки и цветочные магазины традиционно собирали в житницы полною
мерой: не было в стране витрины или жилья, где бы под всевозможными
растениями и конструкциями, символизирующими хвойные деревья, не лежали бы
куски ваты, изображающие снег. Скромно и сравнительно спокойно прошло
Рождество, но в конце рождественских каникул маячил самый буйный и самый
любимый праздник жителей страны: Новый год!
Накануне Рождества, по традиции, Дядя Джеймс пригласил на совещание
наиболее влиятельных людей из своей организации, общим числом около двух
десятков. Франк присутствовать не захотел -- это как бы ставило его на одну
ступеньку ниже Джеймса, рядом с Червонцем, Германом... Гека тоже там не
было, но по другой причине -- рылом не вышел. А Гек и не расстраивался по
этому поводу, поскольку вовсе не собирался выслуживаться перед Дядей
Джеймсом (все не мог забыть их первого знакомства и зуботычину).
Совещание проходило обычным порядком: Дядя Джеймс говорил, остальные
внимали, изредка подавая реплики. Если реплика была к месту и ко времени,
Дядя Джеймс терпеливо ее выслушивал и даже снисходил для ответа, а иногда и
предоставлял слово для более пространных объяснений.
В повестку дня были включены три вопроса, два из них -- с сюрпризом.
Первый сюрприз заключался в том, что все присутствующие и плюс еще
тридцать с лишним отсутствующих, из числа основных членов банды, в один
момент превратились в сотрудников общества с ограниченной ответственностью
"Морские Перевозки Лимитед". Дядя Джеймс даже завел на минутку в кабинет и
показал им директора фирмы, тихого паренька-шизофреника, дальнего
родственника первой жены. "Теперь эта фирма -- наша крыша!" -- так заявил он
ошарашенным новоиспеченным "сотрудникам" и заржал при этом. Его довольно
неуверенно поддержали, еще более неуверенно соображая насчет крыши. Один
Червончик все схватил на лету и, хохочущий и восхищенный, потянулся, чтобы
пожать руку гениальному шефу. Дядя Джеймс умел отличать искренность от
подхалимажа, поэтому он ответил на рукопожатие, а для порядку одернул
Червончика -- за небритость. Велено было сразу же после новогодних
праздников всем указанным в списке принести заявления о приеме на работу.
Опять же по недавней традиции Новый год предполагалось встретить в
Доме, куда приглашались все присутствующие на совещании, но тут их ждал
второй сюрприз: Дядя Джеймс повелел провести встречу Нового года в снятом
для этого случая кабаке "Времена Года", что на проспекте Святого Петра, дом
30. Только самые близкие понимали причину этого: Дядя Джеймс не на шутку
увлекся своей новой пассией Вандой Вэй, длинноногой двадцатидвухлетней
манекенщицей из "Вселенского Дворца". С одной стороны, он не собирался
отменять привычного общебандного сабантуя, а с другой -- не хотел погружать
утонченно-изысканную (как ему представлялось) Ванду в атмосферу публичного
дома. Он не остановился и перед дополнительными расходами: велел заплатить
Мамочке и девицам по высшему, "домашнему" тарифу и задействовать их в кабаке
как спутниц для приглашенных ребят. Для такого случая Дядя Джеймс втихаря
заказал первый в своей жизни смокинг, очень уж хотелось щегольнуть своей
элегантностью перед Вандой.
Третий вопрос тоже, по идее, был когда-то сюрпризным, но, опять же в
силу своей традиционности, потерял новизну, оставаясь при этом самым
желанным и долгожданным. Назывался он -- подарки Деда Мороза.
Патрик выволок из-за ширмы здоровенный дерюжный мешок с декоративными
заплатами и прорехами и шмякнул его на стол перед Дядей Джеймсом. Тот
сморщился и чихнул от поднявшейся пыли, но сдержался, не желая нарушать
торжественного момента. В мешке лежало ровно сто запечатанных конвертов --
подарки для избранных ребят. Денег в них было по-разному, а общая сумма
сильно превышала миллион талеров наличными.
Дядя Джеймс собственноручно оделил каждого присутствующего персональным
конвертом, заранее помеченным, а остальные пакеты раздал "маршалам", в
ведомствах которых трудились награждаемые. Каждый пакет был надписан, так
что ошибки быть не могло. Герман вдумчиво ощупывал свой пакет, стараясь
отгадать сумму, в нем содержащуюся, но даже он не осмелился вскрыть его
тотчас, справедливо опасаясь насмешек и подколов за несдержанность. А если
судить по суммам, которые уместились в конвертах для его людей (здесь он был
в курсе -- вдвоем обсуждали), то нормально будет, покруче прошлого раза...
Остальные думали примерно то же, если судить по их довольным предвкушающим
рожам. Да, за этот миг многое прощалось руководителям банды, включая самого
Дядю Джеймса, -- и зуботычины, и несправедливость, и тюремные перспективы,
и... иные опасности (тьфу, тьфу, тьфу!). Войти в сотню -- это значит стать
на равную ногу с деловыми, серьезными ребятами, теми, кто на виду у Боцмана,
Червонца... и самого Дуди! Это значит, что и в тюряге о тебе не забудут, и
на воле заработать дадут...
Единственный, кто заранее точно знал содержимое своего конверта
(двадцать пять тысяч), был Патрик. "Сколько тебе?" -- спросил его Дядя
Джеймс. "Какая разница". "Кладу двадцать пять, чтобы хоть не как рядовому.
Надо будет еще -- скажешь". Патрик тратил много денег, но в основном не на
собственные, очень скромные (виски не в счет) потребности, а на, так
сказать, "техническое переоснащение" -- примочки к "моторам", оружие,
следящую технику, аренду стрельбища... Дядя Джеймс продолжал время от
времени осуществлять выборочные проверки его затрат, но делал это только для
поддержания уровня самодисциплины: Патрик не воровал и не заботился о
будущем.
Глава 15
Любовь -- как ливень:
Шторит мир печалью
И мила печаль.
Новый год отметили славно и без происшествий. Гек тоже сподобился --
побывал во "Временах года": он дежурил на стреме возле кабака, а в конце
смены, в 2.00, его покормили на кухне, откуда был виден весь праздник. Перед
Рождеством ему было сделано предложение на полнооплачиваемой основе заняться
